Рольф в лесах

В течение часа они поставили шесть капканов для бобров и отправились затем охотиться на куропаток. Потом едва спасли Скукума от нового приключения с дикобразом. Затем, убив пару тетёрок, поставили ещё несколько капканов и сделали привал на ночь.

Под утро пошёл снег и покрыл всю землю. Нет ни одного места на земле, где первый снег был бы так красив, как в Эдирондеке. С самой ещё ранней осени начинает природа подготовляться к зиме. Зелёные листья опадают, оставляя на виду пучки красных ягод. Теперь всё готово, недостаёт только белого убора. А когда он появляется, точно подвенечная фата невесты или серебряная оправа на украшениях боевого коня, — вся природа облачает в хрустальные одежды, без которых картина потеряла бы своё значение и не имела бы полной законченности.

Красота всего окружающего поражала охотников, хотя Рольф не нашёл лучшего выражения своего восторга, кроме нескольких слов: «Ну разве это не красиво!», а индеец стоял неподвижно и безмолвно глядел по сторонам.

А сколько увлекательных рассказов может прочесть охотник на снегу! Рольф и Куонеб в этот день почувствовали, к своему удивлению, что они, словно собаки, могут по каждому следу прочесть историю животного, пробывшего здесь несколько часов тому назад. Несмотря на то, что первый день после снегопада говорит следопыту меньше, чем второй, а второй меньше, чем третий, на снегу не было недостатка в рассказах. Вот здесь шёл недавно шагом рогатый олень, а другой уходил от него бегом. Там, крадучись, пробиралась лисица, недоверчиво косясь на вон ту западню. А вот след куницы. Смотрите, как она бегала в этой чаще, словно собака. Здесь она почувствовала человеческий запах. Видите, она остановилась и нюхала; отсюда она ушла прямо к западне.

— Ура! попалась! — крикнул Рольф, увидя под бревном великолепную куницу, тёмную, почти чёрную, с широкой грудью, отливающей золотом.

Они повернули обратно к бобровому пруду. Вторая западня соскочила с места, но оказалась пустой, а в следующей они нашли рыжую белку, совершенно им ненужную и годную только для приманки. Зато в следующей они нашли куницу, и ещё в следующей горностая. Другие остались нетронутыми, но они получили уже два хороших меха, пока дошли до бобрового пруда. Удача подняла настроение охотников, но драгоценная добыча, доставшаяся им вслед за тем, превзошла всякие ожидания.

В каждом из шести капканов они нашли по большому мёртвому бобру, утонувшему, но неповреждённому. Каждый мех стоил пять долларов, и охотники почувствовали себя богатыми. Пруды эти могли доставить им по крайней мере пятьдесят шкурок.

Охотники снова поставили капканы, разделили между собою груз и отправились искать более уединённого места для отдыха, так как не принято разводить костры вблизи бобрового пруда. Сто пятьдесят фунтов бобрового мяса нелегко протащить несколько миль: отойдя полмили в сторону, они выбрали низкое закрытое место, развели огонь и сняли шкурки с бобров. Выпотрошив их, они повесили мясо на дерево, а меха и хвосты взяли с собой.

Много миль прошли они в тот день, успели снабдить все капканы приманками и вернулись домой только поздно вечером.

XXXII. Олени

Люди считают ноябрь месяцем мрака, отчаяния и всяких несчастий.

Ноябрь для диких зверей месяц безумия. Но ни у кого из зверей не проявляется безумие в такой сильной степени, как у белохвостого оленя. Это своего рода болезнь, которая сопровождается распуханием шеи у рогатых оленей и лихорадочным нервным возбуждением. Между самцами происходят в это время продолжительные и ожесточённые единоборства; пренебрегая пищей, рыскают они дни и ночи, горя желанием наброситься на кого-нибудь и убить.

Рога их, вырастающие обыкновенно весной, достигают в это время полного своего развития, становятся острыми, плотными и тяжёлыми. Для чего? Неужели природа даёт их животным, чтобы колоть, ранить и уничтожать? Как ни странно, а между тем это оружие нападения употребляется чаще для обороны. Продолжительные и ожесточённые битвы оленей никогда почти не кончаются смертью. Дерущиеся олени гибнут не от ран, а оттого, что во время неожиданного прыжка кого-нибудь из борцов рога их так плотно сцепляются между собою, что не могут разъединиться, и животные умирают от голода. Случаи, когда олени закалывают своих соперников, очень редки, зато случаи смерти вследствие сцепления рогов встречаются очень часто.

В той местности, где поселились Рольф и Куонеб, оленей были сотни. Половина из них, самцы, и они постоянно вступали в единоборство. Можно смело сказать, что на расстоянии каких-нибудь десяти миль от хижины в лесу произошла тысяча дуэлей в течение одного месяца. Нет ничего удивительного, если Рольф не только слышал несколько раз доносившийся к нему издали шум битвы, но даже оказался свидетелем одного поединка.

Охотники жили теперь в хижине, и в тихие морозные ночи Рольф привык выходить, чтобы взглянуть в последний раз на звёзды, прислушаться к голосам, раздающимся среди ночной тишины. Временами слышал он «угу! угу!» ушастой совы, временами протяжный вой волка, но чаще всего доносился к нему откуда-то из глубины леса стук рогов — это олени решали важный вопрос: который из двух лучше?

Как-то раз услышал он утром стук рогов в той же самой стороне, где слышал его накануне ночью. После завтрака он поспешил туда один и, пройдя небольшое пространство, увидел на прогалине двух оленей, которые, упёршись лбами, толкали друг друга. Языки у них были высунуты, и они, по-видимому, совсем почти выбились из сил, а изрытый кругом них снег ясно указывал на то, что борьба длится уже несколько часов. Они дрались здесь всю ночь. Силы у них были, очевидно, одинаковы, а зелёный огонёк в глазах ясно говорил о ярости этих кротких на вид животных.

Рольф беспрепятственно подошёл к ним. Они как будто заметили его, но мало обратили на него внимания. Только остановились, чтобы вздохнуть, затем разошлись, подняли головы, потянули воздух и поспешили прочь от страшного врага. На расстоянии пятидесяти шагов они повернули обратно, тряхнули рогами и с минуту стояли в нерешимости, что им делать: продолжать борьбу или напасть на человека. К счастью, они предпочли набросится друг на друга, и Рольф поспешил домой. Выслушав его, Куонеб сказал:

— Они могли убить тебя. Самцы теперь все безумные. Они часто нападают на человека. Олень убил брата моего отца, когда был «Месяц безумия». Нашли только его изуродованное тело. Он пробовал было вскарабкаться на дерево, но олень сбросил его на землю. Везде чернели на снегу следы, и по ним было видно, что человек держал оленя за рога, а тот тащил его, пока он не выбился из сил. У него не было с собой ружья. Олень скрылся куда-то. Вот всё, что я знаю. Я доверюсь скорей медведю, чем оленю.

Индеец сказал немного, но картина убийства живо встала перед глазами Рольфа. Немного погодя, Рольф снова услышал стук рогов и с ужасом представил себе безнадёжную борьбу на снегу; рассказ Куонеба пробудил в нём новое отношение к оленю.

Прошло после этого недели две, когда он, возвращаясь домой после осмотра капканов, услышал в глубине леса какие-то странные звуки; низкие, почти человеческие. Эти странные, таинственные звуки издаются обыкновенно во́ронами и сойками; если они низкие — значит, ворон, высокие — сойка.

«Куок, куок! хе! хе! хе!.. Кррр ррр!» — слышался адский, зловещий крик, и Рольф скоро увидел целую дюжину летающих среди деревьев и прыгающих по снегу во́ронов. Один из них спустился на побуревший пень, но пень покачнулся, и ворон перелетел на другое место. «Уэх, уэх! уэх! Ррр! крр! кррр!» — подхватили другие во́роны.

У Рольфа не было с собой никакого оружия, кроме лука, карманного ножа и топора. Он вытащил топор из-за пояса и продолжал идти дальше. Снова послышались, глухие голоса воронов, которые расселись по веткам и подняли зловещее карканье, словно злые духи, которые радуются удачно придуманной ими адской шутке.