Страница 200 из 242
Если претендент удовлетворял этим требованиям, то его ждало два экзамена (письменный и устный) и негласная проверка Департаментом полиции по месту постоянного проживания. Основное внимание обращалось на отсутствие долгов и политическую благонадежность. Поэтому возможность поступления на службу человека, сочувствующего какой-либо политической партии, исключалась[513].
Совсем по-другому обстояло дело с приемом на работу чиновников. Принцип «рыбак рыбака видит издалека» в кадровой политике применялся довольно часто. В этом не было ничего странного.
Сергей Зубатов – первый начальник Московского охранного отделения, разработавший систему внутренней агентуры – целую школу, – в студенческие годы принимал участие в революционном движении студенчества.
Ландезен-Геккельман-Гартинг А.М. – заведующий Заграничной агентурой с 1903 по 1909 г. – начинал свою карьеру с работы тайного агента, организовав в 1885 г. арест дерптской типографии. Ушел в отставку в чине статского советника.
Доброскок-Добровольский Н.В. (кличка «Николай–Золотые очки») – сначала провокатор среди меньшевиков, а после разоблачения – чиновник Петербургского охранного отделения.
Хотя не всегда такой принцип срабатывал. Порой бывшие провокаторы становились диссидентами или поступали на службу исключительно для сбора информации о методах, используемых Департаментом полиции для борьбы с революционерами, и имен провокаторов – «негласных сотрудников».
И если «диссидент» хотел просто заработать денег или отомстить начальству за увольнение или медленное перемещение по служебной лестнице, то к его услугам «охотник на провокаторов» Владимир Бурцев – историк и библиограф революционного движения, разоблачивший благодаря помощи бывших чиновников Департамента полиции более 500 агентов полиции, внедренных в революционное движение.
Методы, применяемые этим человеком в борьбе с царской охранкой, аналогичны методам ненавистного ему Департамента полиции: внутренняя агентура, подкуп должностных лиц, наружное наблюдение.
Как признавал сам Владимир Бурцев в своих мемуарах, «деятельность охранных отделений носила строго конспиративный характер, и охранники мало доверяли друг другу, каждый вел только порученное ему дело». Поэтому, кроме Леонида Меньщикова[514], бескорыстно сотрудничавшего с Бурцевым, было еще много помощников. Часть из них продавала информацию, часть не требовала оплаты, были и такие, кого агенты Бурцева использовали «в темную».
Как вспоминает редактор этого издания Владимир Бурцев: «Для одних редакция «Былого» являлась приманкой, когда они рассчитывали что-нибудь заработать за сообщение материалов, а для других это было местом, где они могли бы из соображений нематериальных поделиться своими сведениями»[515].
Чиновник, работавший в архиве Департамента полиции, в течение нескольких месяцев снабжал делами (более 20 томов по 800 страниц каждый) Владимира Бурцева. Была налажена целая система связи. С чиновником встречался посредник. Сам Бурцев из-за плотной слежки не смог бы работать с этим источником. В этой операции была задействована и «переписчица», делавшая копии наиболее интересных документов[516].
Хотя «диссиденты» появились в Департаменте полиции задолго до Владимира Бурцева. Например, в Петербургском охранном отделении служил секретарем III Отделения Н. В. Ключников – тайный агент революционной организации «Народная воля»[517].
Кроме чиновников, занимавших высокие посты, с революционерами охотно делились информацией и мелкие клерки. В частности, уже упоминавшийся выше Леонид Меньщиков в 1905 г., недовольный своим продвижением по службе, написал анонимное письмо, где указал имена провокаторов Азефа и Татарова.
Более тщательно подбирались служащие «черных кабинетов». Как правило, это были всесторонне проверенные люди, «безоговорочно преданные престолу», давшие подписку о неразглашении тайны. Непосредственно перлюстрацией по всей России занималось 40–50 человек, которым помогали работники почт. Правда, с цензорами приключился другой конфуз. Несколько из них оказались агентами разведки Австро-Венгерской империи.
К. Цаверт, агент австрийской разведки, свыше 40 лет служил в Киеве тайным цензором почты, кроме него, «тайными информаторами Вены» были Макс Шульц, Эдвард Хардак и Конрад Гузандер.
В частности, Циверт читал всю корреспонденцию, адресованную генералу Михаилу Алексееву – начальнику русского Генерального штаба, переписку военного министра Сухомлинова и многих других[518].
В Департаменте полиции была предпринята попытка создать комплексную систему защиты информации. Для защиты переписки использовались меры криптографического, организационного и инженерно-технического характера.
Система секретного делопроизводства не только позволяла контролировать местонахождение документа, регламентировала правила работы, но и уменьшала вероятность раскрытия агента в случае несанкционированного доступа к отдельным делам агентов противника. В качестве примера можно привести тот факт, что после революции потребовалось несколько лет упорной работы и доступа ко всем документам Департамента полиции для разоблачения всех провокаторов.
Были и недостатки у этой системы. Отсутствие уголовной ответственности позволяло довольно легко избегать наказания предателям, а подбор кадров на должности чиновников позволял довольно легко внедрять агентов или находить «инициативников».
К 1913 г. проблема с «диссидентами» из Департамента полиции не только не была решена, а, наоборот, приняла катастрофические размеры. Как писал Александр Красильников[519], заведующий Заграничной агентурой, в своем отчете: «…1913 год в жизни заграничной агентуры ознаменовался рядом провалов секретных сотрудников, явившимися результатом не оплошности самих сотрудников, а изменой лица или лиц, которым были доступны по их служебному положению дела и документы, относящиеся к личному составу агентуры вообще, и заграничной в особенности. Обращает внимание то обстоятельство, что в начале года имели место только единичные случаи провалов, как, например, разоблачения Глюкмана (Ballet) и Лисовского-Ципина, сотрудника Петербургского охранного отделения, покончившего жизнь самоубийством.
С осени провалы усилились, и в настоящие время они приняли эпидемический характер»[520].
Кроме внутренних «диссидентов», работающих в Департаменте полиции, был еще и «технический» персонал, состоящий из иностранцев, – это в отношении Заграничной агентуры в Париже. Так, Александр Красильников писал: «Агенты наружного наблюдения отлично осведомлены о том положении, в которое поставлена агентура, далеко не являются людьми, верными своему долгу, способными сохранить служебную тайну; наоборот, большинство из них, за малым исключением, к числу которых следует отнести главным образом англичан, готовы эксплуатировать в личных интересах не только все то, что им могло сделаться известно, но и сам факт нахождения на службе у русского правительства»[521].
Там с этой проблемой боролись по-своему. Сотрудники Заграничной агентуры при приеме на работу давали подписку о сохранении в тайне служебных секретов. Хотя это порой оказывалось бессмысленным.
Например, Леруа раскрыл революционерам не только методы организации наружного наблюдения, но и предложил несколько способов эффективного «отрыва» от филеров[522]. В частности, он сообщил обо всех сотрудниках наружного наблюдения, задействованных в наблюдении за эмигрантами, и методах, применяемых сотрудниками этой службы, а так же как им противодействовать; еще он составил подробную карту Парижа с указанием «мертвых зон» – мест, где по тем или иным причинам затруднено или невозможно вести наружное наблюдение.
513
Спиридович А. Записки жандарма. – М., 1991. С. 30–32.
514
Меньщиков Леонид Петрович (1869–1932) – в 1885–1887 гг. участвовал в народовольческих кружках; в 1887 г. был арестован, дал откровенные показания; поступил в Московское охранное отделение, дослужился до старшего помощника заведующего Особым отделом Департамента полиции. В 1909 г. выехал за границу и принял активнейшее участие в разоблачительной кампании против агентов политического сыска, работавших в революционной среде.
515
Бурцев В.А. В погоне за провокаторами. – М., 1989. С. 70.
516
Там же. С. 160.
517
Брачев В.С. Заграничная агентура Департамента полиции. – СПб., 2001. С. 10.
518
Роуан Р. Очерки секретных служб. – СПб., 1992. С. 341–344.
519
Красильников Александр Александрович (1861–1931) – заведующий Заграничной агентурой Департамента полиции с 1909 по 1917 г.
520
История сыска в России. С. 138.
521
История сыска в России. С. 149.
522
Борисов А. Особый отдел империи. – СПб; М., 2001. С. 438–440.