Страница 197 из 242
1) особые словари на 10 тыс. знаков, наборные и разборные;
2) словарные разборные и наборные таблицы с особыми вертикальными шифрами;
3) особые ключи для перешифрования.
Однако через два года, осенью 1917 г., в докладе, представленном руководством шифровального отдела Временному правительству, констатировалось, что выполнение этой программы провалилось и в качестве временных мер пришлось вводить более слабые шифры – трехзначные словари.
Глава 24
Диссиденты из Департамента полиции
С середины XIX в. до 1917 г. в России существовал фактор, игравший заметную роль в русской государственности – борьба правительства с радикально настроенной оппозицией. Вторая половина XIX в. – это начало эпохи терроризма в России, пик которой пришелся на начало прошлого века, а последние террористические заговоры были зафиксированы в 1916 г.
С 1905 г. по 1907 г. в России террористами было убито и покалечено 4500 государственных служащих, к этому числу следует добавить 2180 убитых и 2530 раненых частных лиц.
С начала января 1908 г. по середину мая 1910 г. было зафиксировано 19 957 терактов и революционных грабежей, в результате которых погибло 732 госчиновника и 3051 частное лицо, 1022 чиновника и 2829 частных лиц – ранено. За весь этот период на счету террористов по всей стране было 7634 жертвы[480].
Всего же в период с 1901 по 1911 г. жертвами террористических актов стало около 17 тысяч человек. Эсеровскими боевиками было совершено 263 террористических акта. Среди объектов акций: 2 министра, 33 генерал-губернатора, губернатора и вице-губернатора; 16 градоначальников, начальников окружных отделений, их помощников, начальников сыскных отделений; 7 адмиралов и генералов; 15 полковников; 8 присяжных поверенных; 26 агентов полиции и провокаторов[481].
Отдельно нужно отметить «политически мотивированные грабежи». Это когда представители антиправительственных радикальных партий и движений насильственно изымали деньги у государства и частных лиц на продолжение своей деятельности.
Согласно подсчетам Минфина Российской империи, с начала 1905 г. и до середины 1906 г. революционный бандитизм нанес ущерб банкам на сумму, превышающую миллион рублей. С октября 1905 г. по октябрь 1906 г. был совершен 1951 грабеж, экспроприаторы присвоили 7 млн рублей[482].
Террористическая идея появилась в отечественном революционном движении в 1860 г. Чуть позднее были совершены первые террористические акты: 9 апреля 1866 г. бывший студент Дмитрий Каракозов[483] стрелял в императора Александра II, промахнулся, был схвачен и по решению суда публично повешен; 21 апреля 1863 г. был убит по обвинению в предательстве студент Иван Иванов «пятеркой» членов общества «Народная расправа», возглавляемого его руководителем и вождем Сергеем Нечаевым[484]. Все, что происходило позднее, это логическое продолжение двух преступлений. Покушались не только на руководителей страны, но и на любых представителей «режима». Не менее суровая кара ждала предателей или тех, кого просто подозревали в сотрудничестве с правоохранительными органами.
Правительство посчитало, что Третье отделение не справляется со своими обязанностями, и в 1880 г. его упразднило. Общее руководство жандармским корпусом возлагалось на министра внутренних дел. В системе министерства стал работать Департамент полиции, при котором был создан Особый отдел для борьбы с политическими преступлениями. Кроме того, с 1890 г. в Петербурге и в Москве стали действовать отделения по охране порядка и общественной безопасности (Охранные отделения). В начале прошлого века сеть охранных отделений создается по всей стране.
Департамент полиции выявлял революционные организации, а также пытался пресечь готовящиеся ими выступления: терроризм, экспроприацию, насильственное свержение существующего строя[485].
Обо всем этом подробно рассказано в многочисленных публикациях. Поэтому мы коснемся другой темы – защиты государственных секретов в Департаменте полиции и того, как реализация мероприятий в этой сфере влияла на эффективность борьбы с радикальной оппозицией.
Начнем с перечня сведений, составляющих государственную тайну. Он обычен для всех спецслужб – сведения о методах и средствах, используемых в оперативно-розыскной деятельности, информация о «негласных помощниках» и добытые ими сведения. Вот только в Уголовном уложении не предусматривалось ответственности за их разглашение. Единственный случай, когда был осужден высокопоставленный чиновник полиции за передачу информации о методах работы с «негласными помощниками», произошел в 1908 г.
Алексея Лопухина[486], который занимал пост директора Департамента полиции с 1902 по 1905 г., осудили за то, что он вступил в контакт с представителями радикальной оппозиции. Среди его знакомых был Владимир Бурцев[487] – знаменитый «охотник на провокаторов». Ему отставной чиновник сообщил имена нескольких «негласных помощников» провокаторов, в частности Евно Азефа («Раскина»)[488].
За это экс-директор Департамента полиции в мае 1909 г. был осужден по ст. 52 (участие в сообществе, ставившего своей целью разрушение государственного строя) и ст. 102 (ч.1 и ч.3), под которые подпадала деятельность этого сообщества.
В приговоре суда было написано, что «отставной действительный статский советник А.А. Лопухин признан виновным в том, что, зная о существовании общества, ставившего целью своей деятельности ниспровержение путем вооруженного восстания, террористических актов и цареубийства, вошел в сношение с этим обществом и выдал в ноябре 1908 и декабре 1908 г. в Лондоне имя провокатора Евно Азефа». Суд приговорил его к 5 годам каторги[489]. А вот по мнению командира Корпуса жандармов П.Г. Курлова, деяния А.А. Лопухина не подпадали под действие ст. 102, и формально обвиняемый не мог быть осужден из-за отсутствия состава преступлений согласно действующему в то время Уголовному уложению, хотя сам факт сотрудничества с революционерами бывшего директора Департамента полиции, друга детства премьер-министра П.А. Столыпина заставил суд вынести такой приговор[490].
Сенат заменил Алексею Лопухину каторгу ссылкой в Минусинск; в 1911 г. Лопухин был частично помилован; в 1912 г. ему было разрешено поселиться в Москве, где он занимался адвокатской практикой, а позже стал вице-директором торгового Сибирского банка. После Октябрьской революции Лопухин некоторое время оставался в России; новая власть претензий к нему не имела, но в 1920 г. он эмигрировал.
История Алексея Лопухина – это типичный пример того, что регулярно происходило в Охранных отделениях. Клерки за деньги или из-за симпатии к противникам царского режима охотно делились с представителями радикально настроенной оппозиции служебными секретами. Чаще всего они выдавали имена провокаторов, хотя сделать это порой было очень сложно. Среди огромного массива документов только в агентурных записках ярче всего проявлялась личность провокатора. Ведь основой результат взаимоотношений куратора (жандармского офицера) и доверенного лица – Агентурная записка, которую писал сам сотрудник правоохранительных органов. В ней никогда не упоминалось истинное имя информатора. Этот документ докладывался только начальнику Охранного отделения. Первый экземпляр подшивался в личное дело негласного сотрудника, а второй вшивался в дело, содержащее материалы по определенной партии или движению за соответствующий год. Еще существовали Записки – различные аналитические документы, которые готовили сами офицеры.
480
Гейфман А. Революционный террор в России, 1894–1917. – М., 1997. С. 31–32.
481
Женщины-террористки в России. – Ростов-на-Дону, 1996. С. 7.
482
Гейфман А. Революционный террор в России, 1894–1917. С. 32—33.
483
Каракозов Дмитрий Владимирович (1840–1866) – российский революционер-террорист, совершивший неудачное покушение на русского императора Александра II.
484
Женщины-террористки в России. С. 3.
485
История сыска в России. Кн. 1. – Минск, 1996. С. 7–8.
486
Лопухин Алексей Александрович (1864–1928) – российский судебный и административный деятель, директор Департамента полиции в 1902 г. – 1 марта 1905 г.
487
Бурцев Владимир Львович (1862–1942) – русский публицист и издатель, дворянин Уфимской губернии, заслуживший за свои разоблачения провокаторов Департамента полиции прозвище «Шерлока Холмса русской революции».
488
Рууд Ч., Степанов С. Фонтанка 16. Политический сыск при царях. – М., 1993. С. 212.
489
Дело Лопухина. В особом присутствии правительствующего сената. – СПб., 1910. С. 3–8.
490
Курлов П.Г. Гибель императорской России. – Берлин, 1923. С. 228.