Страница 32 из 73
Если меня тогда спросить, какую дорогу я лучше помню, — от Ржева до Торжка или от Торжка на Медное? Разумеется ту, где я сам вёл свой взвод. |Я всё помню хорошо и достаточно точно. А теперь я был избавлен [от необходимости] следить и сосредотачивать своё внимание за дорогой. Я шёл и ждал только распоряжений и указаний старшего лейтенанта.| На моей обязанности, идущего последним, было следить, чтобы в роте не было отстающих. Остальное меня не касалось |не волновало, мне не нужно было что-либо делать, ни о чём не думать, ни за что не переживать|.
Мне что прикажут, то я и выполнял, делал всё быстро и чётко и особенно не рассуждал. У меня была привычка выполнять приказы и распоряжения. К этому я был приучен, это вошло в мою кровь.
Я шёл, разговаривая со своими солдатами и почти не смотрел по сторонам. Стокилометровый путь до Торжка у меня и остался сейчас в памяти |со всеми подробностями, в уме как на ладони|. А верни меня сейчас назад и прикажи пойти на Медное побежать по пройденным ротой дорогам путь через Медное|. Я, пожалуй |задумаюсь, на каждом перекрестке путаться буду, стоять и решать.| засомневался, где мне лучше туда идти.
Где мы поворачивали и откуда мы вышли? Я не следил, как это делал солдат. Он идёт в строю и смотрит в спину впереди идущему.
Пройдя Медное, мы должны были свернуть на Новинки и пойти на Гильбертово. За Городничий роту остановили, завели в лес и объявили привал. Мы долго лежали на холодной застывшей земле. Командир роты ушёл куда-то в деревню. Потом он вернулся и с ним из деревни пришёл капитан.
— Матвеенцев![56] — отрекомендовался он нам.
— Я политработник! |Заместитель командира полка по политчасти.| — сказал он сквозь зубы и широко расставил ноги.
— Вчера наша дивизия вела бои за Дмитровское и Черкасово[57]. Немцы остались за Волгой! |и на дороге бросили свою технику.|
— Ваша рота вливается, как пополнение в нашу дивизию. Теперь вы будете служить в 421 стрелковом полку. Командир полка, — подполковник Ипатов[58].
— Но я вас предупреждаю, у нас с дисциплиной строго и порядки особые.
— Дивизией командует генерал Березин[59], за малейшие нарушение и невыполнение приказов, он отдаёт всех подряд под суд[60].
— Смотрите, не попадите под трибунал! — Особенно это касается офицеров!
— У нас в полку уже есть достаточно таких.
— Сегодня вы пойдёте за Волгу. На тот берег вас переправят сапёры. — Там, за Волгой вы будете воевать.
Капитан прошёлся перед строем солдат, посмотрел сурово на нас, на младших офицеров и удалился с двумя солдатами, которые его сопровождали, обратно в деревню.
"Вливание" было сделано, нас влили в стрелковую дивизию. Командир роты подал команду — "Разойдись!", — и солдаты легли, привалившись к земле.
Командир роты заторопился, — Остаёшься за меня! — сказал он мне и пошёл в том направлении, куда только что ушёл полковой капитан.
Мы лежали и ждали, когда он вернется, нужно было в дорогу на солдат получить продукты. Нас по-видимому на ту сторону отправляли надолго. Я не подумал тогда, что наши люди уйдут туда навсегда.
"У нас есть приказ Березина судить всех, особенно офицеров…" — остались у меня в памяти почти на крик сказанные капитаном слова.
Командир роты вернулся в сопровождении сержанта сапёра. Сапёр поведёт нас к паромной переправе на берег Волги. Рота тяжело встала, построилась по взводам и пошла по дороге. Вскоре сержант нас привёл на крутой берег[61] с песчаным отвалом и велел подождать.
Солдаты остались лежать в кустах, я пошёл на берег посмотреть на переправу. Деревянный плот, сбитый скобами из брёвен, как его тут громко называли "паром", должен был перевести нас повзводно на тот берег реки. Внизу, переливаясь и крутясь, неслись холодные быстрые струи воды. На тот берег был протянут канат, по канату скользило кольцо, за кольцо был привязан бревенчатый плот. Вот и всё нехитрое сооружение. Здесь под берегом сидело ещё несколько солдат сапёров. |Это они занимались переправой.| На плот могли поместиться человек двадцать солдат или одна армейская повозка с лошадью. Тот правый берег реки, поросший соснами, казался безлюдный и пустым. Туда приказано было перебросить нашу роту, а где находились в то время немцы и были ли на том берегу наши войска, этого никто [из нас] не знал. Возможно, нам об этом не хотели говорить.
Перед тем, как нашему первому взводу зайти на плот, с него под кручу съехала повозка и лошадь. Почему одна единственная повозка пришла с того берега, я не понял.
Меня подозвал командир нашей роты, с ним рядом стоял круглолицый офицер в накинутой поверх шинели плащпалатке. Нашивок его не было видно, кто он был по званию, трудно сказать.
— Это заместитель командира полка по тылу! — отрекомендовал мне командир роты стоявшего рядом офицера. В нашей роте было около сотни солдат. |В роте было восемьдесят человек, по двадцать солдат на каждый взвод.|
— Сейчас на паром, на ту сторону отправятся первые двадцать человек, их поведёт командир первого взвода, — сказал командир роты, — Плот вернётся, со вторым взводом поеду я.
— Ты! — сказал мне старший лейтенант, — с группой в тридцать человек останешься на этой стороне и будешь здесь за старшего.
— Ты со своими солдатами пойдёшь на плот последним, когда он вернётся сюда. Я буду ждать тебя на том берегу, а пока положи солдат метрах в двадцати от берега и жди от меня связного. Он вернётся к тебе на пустом плоту.
Меня с тремя десятками солдат положили за бровкой берега, и мы стали ждать своей очереди на переправу.
Зам. командира полка суетился около лошади, о чём-то спрашивал и ругал повозочного. Он говорил ему что-то намёками. Не зная главного, нельзя было догадаться о чём шла речь. Почему он собственно ворчал и [чем] был недоволен.
Когда лошадь сошла с парома, ездовой что-то сказал сапёрам. Я думаю, что он ругал его именно за это. Зачем он сообщил какую-то важную новость сапёрам?
Первая партия была уже на том берегу, командир роты со второй спустился к воде и ждал, когда плот подойдёт к нашему берегу. Паром вернулся, командир роты вместе с солдатами зашёл на плот и на этот раз они очень долго переправлялись на тот берег.
Внизу у воды стояли сапёры, они за веревку с того берега перетащили пустой паром обратно сюда. И вдруг они почему-то забегали, засуетились и заволновались, застучали по канату топорами, оттолкнули плот, обрубили канат и попрыгали вверх. Они быстро легли за бровку, и в это время на воде послышался взрыв. Я подбежал к берегу и увидел, — остатки парома, в виде разбросанных брёвен, плыли вниз по реке.
Лошадь натужено втащила пустую повозку в гору по наклонному спуску и, поднявшись наверх, загрохотала по мёрзлой дороге. Вслед за подводой убежали сапёры.
Я стоял на краю обрыва и смотрел им вслед. Солдаты, подняв головы и встав на колени, смотрели то на меня, то на удиравших сапёр. Нам и в голову не пришло, что на тот берег к воде вышли немецкие танки. Они правда на берегу не показались, они остались стоять за соснами, но мы этого не видели, не слышали и не знали. Повозочный, зам. по тылу и сапёры нам ничего не сказали. На том берегу в лесу остались наши солдаты и командир роты.
Когда мимо меня пробегал последний из сапёров, я рванулся с места и кинулся ему наперерез.
— Кто у вас старший?
— Почему взорвали паром?
— Куда вы все бежите?
56
Матвеенцев — Список потерь нач. состава 17 гв. сд с 09.07.41 по 10.11.42 г.
57
Дмитровское и Черкасово на левом берегу Волги.
58
Ипатов — Список потерь нач. состава 17 гв. сд с 09.07.41 по 10.11.42 г.
59
Березин — Список выбывшего нач. состава 17 гв. сд с 09.07.41 по 10.11.42 г.
60
Ещё до приказа № 227 от 28 июля 1942 года наркома обороны СССР И. Сталина, известного как "Ни шагу назад!", был приказ № 0345 от 13 октября 1941 года войскам Западного фронта Г. Жукова, который гласит, — "Трусов и паникеров, бросающих поле боя, отходящих без разрешения с занимаемых позиций, бросающих оружие и технику, расстреливать на месте".
61
Место переправы находилось рядом с развалинами Хвостово. Со слов автора: "дом — не дом, сарай — не сарай", так остались в памяти автора развалины и он не стал упоминать о них в рукописи. Переправа была чуть выше по течению Волги, там только одно место, где есть съезд и можно подойти к самой кромке воды. Теперь (2009), это место известно, как "Хвастовская переправа". Сопоставление фактов и документы ОБД говорят, что из-за Волги обратно никто не вернулся. Причина, — приказ № 0345 от 13.10.1941 года "ни шагу назад!".