Больше, чем любовь

Глава 7

Вообще-то Дженна долго и настойчиво расспрашивала своего доктора о безопасности поездки в Гонконг. Поездка планировалась полгода назад, когда она еще только обдумывала возможность зачать ребенка. Теперь она, как и Спенсер, начала сомневаться в целесообразности командировки. Но доктор был прав, говоря, что лучше было бы забеременеть до полета. Она полетит первым классом, остановится в удобном и роскошном отеле, будет питаться в хороших ресторанах и ездить на такси. Все, что могло бы случиться при этих условиях, вполне могло произойти и дома, а для ее душевного спокойствия лучше заняться делами, чем бездельничать.

Спустя неделю после того, как Спенсер улетел на юг, она летела далеко на запад, и до некоторой степени ей удавалось не слишком часто думать о своем состоянии. Целыми днями она была занята. До завтрака готовилась к встречам и переговорам, вечером, после обеда, анализировала их итоги. О ребенке она вспоминала только в постели перед сном, и в основном была полна надежд. В редкие минуты сомнений, когда она жалела, что не осталась дома, где жизнь была не такой напряженной, она думала о миллионах незапланированных беременностей, о женщинах, которые и не подозревали о каких-то неприятностях, выполняли свою работу, активную, тяжелую и даже опасную, но тем не менее сохраняли ребенка, и это ее поддерживало. Да, она вела активный образ жизни, но не более, чем обычно, и не делала ничего, что даже отдаленно можно было считать напряженным или опасным.

Каждое утро она измеряла себе температуру. Поднявшись во время овуляции, она замерла на месте, что могло предвещать как начало месячных, так и их отсутствие.

В течение семи дней поездки, в том числе трех дней перед возвращением домой, она просыпалась по утрам с доказательством того, что ее ребенок не родится в апреле. Первое время она не могла удержаться от слез, но долго так продолжаться не могло. Она была слишком уравновешенной, чтобы упиваться жалостью к себе. В конце концов, они занимались сексом всего два раза. Некоторые супруги годами пытаются зачать ребенка. Ведь доктор предупредил ее, что на это может понадобиться время. И просил ее не расстраиваться, если сразу не забеременеет.

Просто им нужно будет сделать еще одну попытку.

Если только Спенсер согласится.

Мысль об этом буквально преследовала ее последние дни командировки, лишая ее сна, аппетита и способности внимательно следить за ходом переговоров. Перед отъездом Спенсер явно на нее рассердился. Вероятно, из-за трехдневного затворничества, а может, из-за утомительной правки своей рукописи. Но поскольку он был ее гостем, она приняла его раздражение на свой счет.

Он сказал, что ему понравился секс с ней. Если бы это была правда! Но вполне возможно, что, находясь с ней в постели, он думал о какой-то другой женщине. С другой стороны, он просто взбесился, когда она сказала ему про эти несчастные документы. Значит, все-таки секс действительно доставил ему удовольствие — в отличие от проблемы ребенка.

Достаточно ли ему было с ней хорошо, чтобы он захотел все повторить? Лично она не испытывала прежде ничего подобного, при одной мысли, что она снова окажется с ним в постели, ее охватывала волнующая дрожь. Но что она понимала в сексе? Вряд ли все-таки она сумела доставить ему настоящее наслаждение…

Дженна молилась, чтобы он согласился снова приехать и помочь ей, чувствуя, что сможет родить только от него.

Она вернулась в Литл-Комптон смертельно уставшая и измученная размышлениями о том, как отреагирует Спенсер, когда она сообщит ему грустную новость. К тому же месячные проходили с болями и слабостью. Все это настолько вымотало ее, что, не позвонив в офис и даже не проверив автоответчик, она сразу легла спать. Было пять часов дня. Проснувшись утром в девять, она почувствовал себя гораздо лучше и решила, что обязана позвонить Спенсеру.

Дома его не оказалось. Автоответчик показал, что накануне он пытался с ней поговорить. Она звонила ему каждый час, но он не отвечал, и она придумывала тысячи тревожных причин его отсутствия, разумеется с участием женщин.

Наконец, в три часа дня, он взял трубку и раздраженно сказал:

Да?

— Спенсер…

После секундной паузы он осторожно спросил:

— Это ты, Дженна?

— Да.

— Господи, где же ты была? — загремел он. — Я считал, что ты должна была вернуться еще вчера. Или ты решила провести день в Сан-Франциско, хотя знала, что я жду твоего звонка? Это было бы чертовски непорядочно. К тому же могла бы позвонить и из Фриско, кажется, там есть телефоны! — Едва переведя дыхание, он спросил:

— Ну, как твои дела?

— Никак, — уныло ответила она.

— У тебя начались месячные? — Тон его стал спокойнее, но ничего не выдавал.

— Да, точно в срок.

— Ты расстроена? — помолчав, спросил он.

— Да, очень! Я так надеялась… И мне не хотелось снова просить тебя приехать. Мне и в первый-то раз совестно было просить об этом.

— Но меня это нисколько не затруднило. Я закончил у тебя работу над рукописью и отвез ее в Нью-Йорк.

— Хорошо хоть это. — Она не знала, что еще сказать.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Немного устала от тряски в самолете, но посплю еще ночь, и все пройдет. Я не болталась в Сан-Франциско лишний день. Нас задержали в аэропорту на два часа и первым же рейсом отправили сюда. А когда я добралась до дома, так устала, что просто с ног падала.

— Вот видишь. Тебе не следовало лететь. Перелет тебя утомил.

— Все было хорошо до начала месячных… Но сегодня я весь день пыталась дозвониться до тебя. Если ты действительно так ждал моего звонка, нужно было сидеть дома.

У него у самого вдруг голос стал уставшим.

— А я весь день проторчал у адвокатов. Суд затягивает мое дело по правам на исследование, а время уходит. Мы пытались достичь с противной стороной компромисса, но пока ничего не удалось.

— Он не идет на уступки?

— Нет, идет, но не до такой степени, чтобы мне стоило тратить время и усилия на подъем имущества с галеона.

— И что теперь?

— Ждем, пока суд примет решение, — со вздохом сказал он.

— Сколько у тебя времени?

— До наступления сезона штормов? Несколько недель. Даже если суд вынесет решение завтра, времени не так уж много. Думаю, придется начать поиски только в ноябре.

— А что ты будете делать до этого? — Она надеялась, что если он будет свободен, то не будет возражать против нового приезда.

— Займусь изучением документов. Может, слетаю на Юкатан, посмотрю, что там делается, или навещу друзей в Мичигане. Пока не знаю.

Понимая, что у нее не будет другой возможности, она набралась храбрости и сказала:

— Ты не думаешь снова сюда прилететь?

— Ты имеешь в виду, ради ребенка? Конечно. Я же сказал, что помогу.

Так легко и просто! У нее отлегло от сердца.

— Ах! А я боялась, что с тебя-достаточно и одного раза.

— Я же принял решение. Я позабочусь об этом — не потому, что мне захотелось, чтобы около меня бегал ребенок, но если уж ему быть, то пусть уж лучше он будет от тебя, чем от кого-то другого.

У Дженны комок в горле встал. С трудом справившись с волнением, она тихо сказала:

— Спасибо, Спенсер. Обещаю, ты об этом не пожалеешь. Этот ребенок будет особенным.

— Ну, особенный — это еще не обязательно хорошо. А пока что давай думать о том, чтобы его зачать. Когда мне прилететь?

— Гм… Думаю, дней через десять.

— Ты думаешь? — Он щелкнул языком и шутливо сказал: — Дженна, ты, видно, еще не проснулась. Обычно ты точно знаешь, когда, почему и на какой срок.

Она смутилась:

— Я знаю, но не была уверена, что ты согласишься. Если подождешь, я загляну в свой график.

— Сейчас это не обязательно. Я позвоню через несколько дней.

— Но тебе нужно распланировать свое время.

— Да, поэтому я не вмешиваюсь во всю эту здешнюю возню.

Судя по тону, он шутил. Ей пришло в голову, что возвращение на Род-Айленд отвлечет его и поможет перенести напряженное ожидание решения суда.