Страница 82 из 103
Хоукрил кивнул.
— Действуй.
— А будить тоже будем?
Хоукрил смерил взглядом клетку, которая снова подвинулась чуть ближе к Дваеру, и кивнул:
— Да. И это тоже.
Леди Талазорн закатала рукава своей рубашки и принялась за работу. Прутья клетки вспыхнули, Дваер на миг занялся огнем, и что-то почти видимое вырвалось из него и вошло в пальцы Тшамарры. Там оно немного померцало, рассыпалось призрачными искрами и исчезло.
Тшамарра пошатнулась, поморщилась от боли и опустилась на колени.
— Таш? — Краер мгновенно обнял ее за плечи.
Она вздрогнула, застонала и упала ему на руки.
Делнбон тревожно глянул на Хоукрила, который беспомощно пожал плечами и склонился над чародейкой.
— Леди? — пробасил он.
Тшамарра стиснула зубы, запрокинула голову, открыла глаза и прошипела:
— Полный выброс Дваера… мою собственную магию в меня бросил… больно-то как!
И тут клетка зазвенела. Высокий, чудесный звон отдался эхом от потрескавшихся стен, заставив всех троих поднять взгляд.
Эзендор Черные Земли торжествующе осклабился, в глазах его горели недобрые огоньки. В руках его был Дваер, а прутья клетки опадали, как рассеченные нити паутины.
— Грифон!
— Черные Земли!
В ответ на их тревожные оклики он злобно усмехнулся и взмахнул Дваером, словно мячом, который собирался швырнуть. Клетка завертелась вокруг него, ее пылающие переплетения потянулись к спящей леди Серебряное Древо, словно щупальца морского чудовища, которые выхватывают моряков с палубы кораблей и утягивают в морскую бездну.
Сверкающие нити сплелись в клубок вокруг Эмбры, отчего она внезапно проснулась. Она ахнула, затрясла головой, но тут Дваер снова вспыхнул и исчез вместе с Эзендором. Эмбра закричала и потянулась туда, где только что был Дваер, отчаянно мотая головой, не желая верить своим глазам.
Тшамарра уставилась на нее. Лицо маленькой чародейки все еще было искажено болью.
— Эм? Как тебя отсюда вытащить? Я… я не знаю, смогу ли я сейчас творить магию…
Владычица Самоцветов потупила взгляд, глубоко, судорожно вздохнула и медленно проговорила:
— Не надо. Не причиняй себе большей боли. Я смогу… Ястреб, ты здесь?
— Детка, — пробасил латник, устремляясь к клетке, пока ее сила не заставила его остановиться, — я здесь. Чем я могу помочь?
— Возьми веревку или что-нибудь еще и тащи меня через эту штуку, пока я не коснусь пола или стены. Затем отойди. Что бы ты ни делал, не пытайся проломиться сквозь остатки клетки и притронуться ко мне.
Латник нахмурился, на миг застыл, затем обернулся и бросился через комнату, оскальзываясь и спотыкаясь на грудах мусора, к упавшим со стен гобеленам. На некоторых еще остались большие золотые шнуры с кисточками. Он отрезал несколько штук и бросил через плечо Краеру, который поймал их и искусно связал вместе.
Мужчины вернулись на удивление быстро, и Краер закинул крепкую веревку в клетку, где, несмотря на искусный бросок, она и застряла, запутавшись в переплетенных прядях силы, и повисла без движения, сколько бы они ее ни тянули. Тшамарра поднялась на ноги и, пошатываясь, подошла к ним, с удивлением глядя на их действия.
— Камень, — сказала Эмбра. — Обвяжите ее вокруг какого-нибудь камня и бросьте конец так, чтобы камень упал на меня.
— Но, Эм…
— После того, что я пережила этой ночью, да еще среди этих жгучих нитей, — спокойно ответила леди Серебряное Древо, — получить камнем по физиономии — вообще детская забава. Честно. Так что обвяжите эту проклятую веревку вокруг камня!
Квартирмейстер с латником торопливо послушались, Краер, сглотнув, раскрутил веревку над головой и метнул ее.
Камень налетел на полосы пылающей магии, отскочил, ударился о другое переплетение, срикошетил от третьего и ударил Эмбру в плечо с такой силой, что она ахнула и вздрогнула, но все же поймала его и вцепилась в него обеими руками. Ее друзья подождали, пока она справится с болью и выпрямится. Она обмоталась несколько раз веревкой, сунула камень под мышку и кивнула.
Они потянули, медленно и сильно. Эмбра извивалась, съеживалась, скользила между нитями, подныривала, пролезала через дыры в хаосе переплетенных полос. Один раз им даже пришлось ослабить веревку, чтобы она могла вернуться назад, поскольку две полосы переплелись так, что пролезть не смог бы никто. Скривившись, сжав зубы, леди Серебряное Древо все пробиралась вперед, пока наконец не коснулась пола.
Тут она глубоко вздохнула, подняла взгляд и крикнула:
— Отпускайте и отойдите!
Все трое повиновались, торопливо попятившись к дверям. Магические нити закружились и вспыхнули, вмиг превратив клетку в пылающую преисподнюю, на которую даже смотреть было больно. Их лица опалило жаром. Краер пробормотал:
— Жарко тебе, наверное, спать рядом с такой огнедышащей леди?
Латник взглянул на своего друга.
— Наверное, как и тебе рядом с обладательницей такого пламенного сердца.
Леди Талазорн через силу усмехнулась.
— В тебе погибает сладкоречивый придворный бард, Ястреб!
— Да? Ну, тогда я быстренько его добью окончательно, если снова высунется, — пробасил латник, и Тшамарре пришлось дважды обернуться, прежде чем она поняла, что он шутит, и позволила себе рассмеяться.
Пламя угасло так же быстро, как и вспыхнуло. Краер повернулся, чтобы не дать другу тут же рвануться к Эмбре, но опоздал. Когда латник добежал до горячих, все еще потрескивающих плит, волоча за собой повисшего на нем коротышку, тот крикнул:
— Что все это значит, леди Эм?
От клетки и следа не осталось. Эмбра Серебряное Древо стояла выпрямившись, без малейших следов страдания на лице. Он протянула руки к Хоукрилу, но с отвращением глянула на Краера.
— Леди Эм? И ты надеешься еще долго прожить?
— Извини, — ответил Краер. В его голосе не было и намека на насмешку, что заставило всех его друзей с изумлением воззриться на него. — Что тут было — огонь и все прочее?
Эмбра улыбнулась ему из объятий Хоукрила.
— Когда я прикасаюсь к любому камню дворца, я призываю заклятие Живого Замка. Я использовала его, чтобы вобрать магию клетки. — Улыбка ее погасла. — Теперь придется обшарить несколько комнат в поисках всяких зачарованных вещей. Мы должны напитать мощью заклинания, которые нам понадобятся, чтобы сражаться без Дваера и в случае чего принести его назад. Да, еще понадобятся сапоги и пояс хотя бы для этой ночной сорочки. А потом заклинания замка помогут напитать лучшие заклинания поиска, которые мы сумеем сплести. Будем полагаться на милость Троих и надеяться, что мой отец достаточно спятил, чтобы продолжать пользоваться Дваером, и тогда мы сможем его отыскать. Мы полетим к нему и…
— И снова будем рисковать шкурой, — насмешливо закончил Краер. — Надо же, а прежде ведь и не приходилось!
В темном, глубоком подземелье по стене скользили пальцы, длиннее и тоньше, чем у человека. Их владелец нащупал определенный камень и нажал.
Камень со скрежетом отошел в сторону, и обладатель червеобразных пальцев сунул руку в открывшееся отверстие и достал маленький мешочек. Пальцы нащупали сквозь холстину четыре маленьких предмета и осторожно, словно они были очень хрупкими, прихватили их.
Мешочек осторожно опустили, пальцы еще удлинились и, словно змеи, вползли в отверстие. Четыре раза они вползали туда, каждый раз появлялись с чем-то круглым и осторожно клали это на пол. Когда змееподобные пальцы в последний раз вернулись с добычей, на полу лежали, светясь, четыре сферы из кристалла. У каждой была одна плоская грань с вырезанной на ней руной. Эти символы и являлись источником свечения.
Пальцы прикоснулись к одной из рун, послышалось сложное, хриплым голосом произнесенное слово — и из сферы выплыло завихряющееся, мерцающее разноцветное облачко. Пальцы перевернули сферу, поставив ее на плоскую грань, и мерцание внезапно превратилось в яркое трехмерное изображение молодого человека с властным лицом, облаченного в рясу мага.