Страница 67 из 79
— Вы, наверное, захотите рассказать дочерям о… своем решении, — сказал Телгаерт, провожая ее вниз по лестнице.
— И о Змее, — добавила Оратли. — Если они еще об этом не знают.
Капитан «Доброго ветра» удивленно поднял брови, и Оратли пояснила:
— Да, они обе тоже Мудрые и всегда носят при себе ножи — так что пусть лучше ваши матросы поберегутся.
Телгаерт остался стоять на лестнице, улыбаясь и качая головой, а Оратли пошла вниз, к дочерям. Мелейра и Талас, вне всяких сомнений, сидят сейчас с круглыми глазами и ждут ее — если они читали ее мысли. Или застыли от ужаса — если они раскладывали карты тантор и нагадали Восхождение Змеи.
Оратли решила, что отныне позволит девочкам заниматься всем, чем они захотят. Возможно, им осталось жить совсем недолго — теперь, когда Змея освободилась.
Длинные клыки заскрежетали по полу, когда Змея атаковала — не Хоукрила или еще кого-то из людей, а сам трон. Змея яростно набросилась на полуразрушенный Речной Трон и вырвала его из пола, походя сбив латника с ног и сбросив с галереи нескольких змеепоклонников.
Змеиные жрецы закричали, а огромная черная голова снова поднялась высоко в небо, сшибая по пути камни и тела Тающих.
Краер шепотом спросил Эмбру:
— Владычица Самоцветов, что нам теперь делать?
Она посмотрела на него сквозь слезы и ответила:
— Думаешь, я знаю?
Сверху сыпались оторванные руки и ноги Тающих. Коротышка улыбнулся, пожал плечами и сказал:
— Одна ты среди нас — настоящая благородная леди. Разве тебя не научили находить выход в ситуациях, когда все идет не так, как надо? А?
— Краер, маленький хорек, ты вечно насмешничаешь! Наверное, за это я тебя так люблю, — пробормотала Эмбра в ответ.
— Надо же, как приятно! — обрадовался квартирмейстер. Тем временем голова гигантской черной Змеи снова метнулась вниз. — Когда состарюсь, такие приятности мне очень пригодятся.
В следующем подвале явственно завоняло рекой — вернее, той грязной жижей, которую жители Силптара сливали в реку. Наверное, они наконец-то добрались до портовых складов.
Прямо впереди него кто-то натолкнулся на кого-то, споткнулся и выругался. В ответ раздалась еще более изощренная ругань.
Наместник Хелтри незаметно улыбнулся. Что за люди участвуют в этом заговоре!
— Милорд барон? — окликнули из темноты впереди.
— Докладывай, Салдан, — резко бросил Маевур Кардасса в ответ. Если он таким образом намеревался произвести впечатление на собратьев-заговорщиков, его затея провалилась.
— Все готово, милорд, — пробормотал Салдан. — Чародей говорит, что на одном из тех людей, что с вами, — защитное заклинание.
— Что? Факелы! Живо! — В голосе барона Кардассы звучало беспокойство.
Многие заговорщики остановились и начали встревоженно переговариваться. В темноте подвала возникло столпотворение.
Принесли факелы, привели наемного мага, который работал на барона Кардассу. Барон был явно недоволен, что его секреты так быстро вылезли наружу — после той речи, в которой он так гневно обвинял волшебников.
— На этом, — сказал маг и указал на наместника Шелтора. Остальные наместники поспешно отступили подальше от Шелтора, как будто боялись, что силптарский чародей сейчас испепелит того ударом молнии — или сам Шелтор сделает что-нибудь не менее ужасное и смертоносное.
— Вы удивили меня, Шелтор, — беззаботно сказал Кардасса. Но его тон никого не ввел в заблуждение — на лице у барона выступили крупные капли пота, выдавая его волнение. — Вы достигли столь заметных успехов в магии — и ничего нам об этом не сказали? Это меня задевает!
«Не совсем, — подумал Хелтри, старательно сохраняя на лице прежнее выражение. — Еще не совсем».
Толстый наместник Шелтор, пыхтя и обильно потея, медленно вышел на свет факелов, осторожно протянул вперед дрожащие руки и стянул с пальца кольцо. Он положил кольцо на каменный пол и отступил назад.
— Наверное, это и есть защитное волшебство, о котором вы говорите, — сказал он. — Умоляю, не трогайте его. Оно досталось мне от деда — единственное, что он оставил мне в наследство. Это кольцо приносило ему удачу.
— Похоже, вам оно удачи не принесло, а? — с усмешкой сказал Маевур.
Чародей склонился над кольцом, потом выпрямился, подошел к наместнику Шелтору, жестом велел ему отойти в сторонку, потом повернулся и кивнул.
— Он говорит правду.
— Я не чародей! — поспешно заговорил Шелтор. — Я не смог бы сотворить заклинание, даже если бы от этого зависело спасение моей жизни!
Хелтри поморщился. «Замолчи, не болтай такого при Маевуре! Ты подаешь ему идеи…»
— Ну, что ж… — жизнерадостно сказал барон. — Выходит, у нас случилось небольшое недоразуме…
Оглушительный грохот прокатился по подвалу, как внезапный раскат грома, — даже камни под ногами заговорщиков вздрогнули. На мгновение все факелы померкли, хотя воздух оставался неподвижным, а потом снова вспыхнули так же ярко, как и прежде.
Люди испуганно закричали. Внезапно очень ясно стал слышен шум воды — волны бились о каменный берег так яростно, словно разозленное море вгрызалось в высокие утесы. Потом стало слышно, как лодки бьются бортами о каменную пристань и скрипят, раскачиваясь на высоких волнах.
— Я рад, что ничего этого не вижу как следует, — пробормотал Хелтри, и один из стражей согласно кивнул, позабыв на мгновение, что барон Кардасса приказал посильнее запугать всех этих бесполезных наместников.
— Чего «этого»? — раздраженно спросил Кардасса.
— Необузданной могущественной магии, чего же еще? — мрачно ответил Шелтор, снова надевая на палец кольцо.
— Что ж, добро пожаловать в Аглирту, — сухо сказал Хелтри и потянулся за фляжкой, висевшей у него на поясе.
Пришло время расставания.
— Помните меня, — шептал Сараспер Коделмер побелевшими губами. — Помните меня, друзья мои!
Краер старался пробраться за пределы досягаемости гигантских челюстей Змеи, а Эмбра выпустила прямо в глотку Змее луч яростного пламени, порожденного Дваером. Чудовище взревело и даже на мгновение подалось назад.
Все повернулись и посмотрели на гигантскую тварь — за исключением самой Змеи и старого целителя, который криво усмехнулся, высоко поднял скипетр и… изменил облик.
Сараспер позволил магии скипетра вести себя. Внезапно хлынувший поток магической силы приятно согрел его изнутри, так что Сарасперу даже стало жарко. Он начал увеличиваться в размерах, рос ввысь и вширь, наливался силой. Тело покрылось чешуей и выросло так, что плечи и спина достали до потолка тронного зала, и тогда скипетр выпал из его когтей — когтей? — упал на пол, задымился и рассыпался на куски. Сараспер взмыл вверх, он наконец стал… драконом!
— Тшамарра! — закричала Эмбра, увидев, что целитель взял в руки скипетр. — Давай! Бей по Змее — не важно, чем — всем, что у тебя осталось!
Колдунья Талазорн кивнула, сверкнув глазами сквозь спутанные волосы, что-то пробормотала — и из ее пальцев вырвались тонкие пламенеющие нити.
«Боги, я больше ни на что не способна…» Эмбра на мгновение закрыла глаза, но не перестала работать с Дваером. Они должны выиграть для Сараспера несколько мгновений, в которых он так нуждался… Иначе он отдаст свою жизнь попусту — и последняя надежда Аглирты умрет вместе с ним.
Все произошло с невероятной быстротой. Внезапно он вознесся ввысь, дымящийся скипетр упал на пол и рассыпался на куски, а Сараспер превратился в огромное, крылатое существо, покрытое красно-золотой чешуей, — в дракона, которых не видывали в Аглирте с незапамятных времен.
Огромный и ужасный дракон страшно заревел. Из пасти у него вырвалось пламя — впрочем, слабое, бледное, такое же, как сотворенное заклинанием Тшамарры Талазорн.
Змея проглотила пламя Эмбры, содрогнулась от боли, а потом изогнулась дугой, отводя голову назад. Бледное пламя Тшамарры Талазорн отразилось от блестящей черной чешуи, не причинив чудовищу никакого вреда. Змея взвилась ввысь, а потом ударила — словно живая черная молния, она обрушилась на дракона и вонзила клыки ему в горло.