Скипетр Дракона

— В последнее время бандиты повадились сбиваться в стаи, — проворчал Сараспер. — Может, просто проскочим это место?

Будто подслушав их разговор, из леса — впереди и позади всадников — на дорогу вышли мрачные люди в кожаных куртках.

— Да их не два, а четыре десятка, — угрюмо поправил себя Хоукрил. — Множатся как грибы после дождя.

Латник пригнулся в седле, чтобы половчее вынуть из ножен длинный меч, и тут же ему пришлось покрепче ухватиться за поводья. Его конь шарахнулся в сторону, когда из кустов, рядом с дорогой, высыпала новая толпа нападающих. А из листвы деревьев вырвалась еще одна туча стрел.

Эмбра вскрикнула от боли, а ее Дваер полыхнул, словно факел. Хоукрил выругался, пришпорил коня и принялся рубить мечом летящие стрелы. Если леди ранена…

Леди Серебряное Древо покачнулась в седле, ее лицо исказилось от боли, хотя ни одна стрела в нее не попала. Сараспер схватился за голову и глухо застонал. Наверное, были еще и невидимые, волшебные стрелы, которые поражали всех, кто владеет магией. Значит, в лесу прячутся и колдуны?

Какая разница! Банде Четырех придется сладить с этой напастью или умереть. Настоящие стрелы роились у светящейся завесы магии, которая окружала Эмбру и Сараспера. Хоукрил в ярости закричал и поднял щит, закрывая обоих волшебников. Щит был слишком мал, чтобы те могли спрятаться за ним, но если удастся выиграть минуту и Эмбра призовет волшебный огонь или поможет отряду вырваться из ловушки, то…

Краер выскользнул из седла за мгновение до того, как шесть стрел впились в бок его несчастной лошади, а седьмая просвистела над покинутым седлом. Квартирмейстер упал в придорожную пыль и перекатился подальше. Тотчас же на место, куда он упал, рухнула бедная лошадь и забилась в агонии. И Краер порадовался, что успел откатиться.

Конечно, мало радости смотреть на гибель коня, но, видимо, Трое решили поразвлечься за счет Высочайших Князей, постоянно загоняя их в переделки и ловушки.

— Неплохо начинается денек, — сказал Краер своему кинжалу и засадил его в лицо вопящему лучнику, который так и не успел замахнуться причудливо изогнутым мечом. — Давненько мы не пускали кому-нибудь кровь. Расслабились. И все из-за мирных прогулок верхом, вежливых бесед с баронами… Сдохни, собака!

Лучник взмахнул руками, пытаясь выдернуть кинжал, который вонзился ему в глаз, и без звука рухнул ничком. Стрелы, висевшие в воздухе, набрали скорость и начали втыкаться в землю, сталкиваясь друг с другом. Освободившись от волшебного щита Эмбры, они дергались между камней, порываясь взлететь снова. Краер увернулся от одной, выхватил следующий нож из своей спрятанной в рукаве коллекции и едва успел пригнуться, пропуская над головой еще одну стрелу. Он кинулся к Хоукрилу, который гарцевал на своем жеребце. Стоны и крики подсказывали, что не всем бандитам удалось спастись от меча его боевого товарища.

— Ага, кишка у вас тонка, чтобы схватиться с Высочайшими Князьями, — пробормотал коротышка на бегу.

— Краер, — простонала Эмбра, в ее голосе послышались рыдающие нотки, — ты можешь помолчать?

Она бы закричала, если бы у нее не пресеклось дыхание. Из груди девушки вырвался сдавленный вздох… И Хоукрил заревел в ответ:

— Эмбра! Эмбра! Призови…

И задохнулся, застонал. Краер рискнул отвлечься от отбивания стрел, которые так и мелькали вокруг, и взглянуть в сторону Хоукрила. Он успел увидеть, как большой конь его друга взвился на дыбы, молотя копытами воздух, а Хоукрил не удержался в седле и упал на спину. Из его плеча торчали стрелы. Волшебная защита Эмбры истаяла. Им всем теперь предстоит умереть здесь, на залитой солнцем дороге, среди проклятого зеленого леса. Их изрубят разбойники, которые взялись непонятно откуда, и ничего нель…

Над дорогой внезапно разлилось фиолетовое сияние, едва не ослепив Краера. Он распластался в ложбинке, укрываясь от стрел, и решил, что вот теперь им точно конец — их убьет магия. «Всесильные Трое, в Аглирте столько профессиональных убийц! Ну почему нас не отравили на каком-нибудь пиру? Почему обязательно надо убивать, вываляв в пыли и напустив на нас магию и эти поганые стрелы?»

— Насколько я могу понять, — прошелестел у него над ухом сдавленный голос Сараспера, — ты продолжаешь жаловаться, мой друг? Целая куча магии, пыль и стрелы… кажется, я ничего не упустил из твоего списка?

— Издеваешься? — пробормотал в ответ Краер. — Может, скажешь, это я виноват? Послушай… Пусть Эмбра проверит, что тут творится. А то я лежу носом в землю, спасаясь от стрел, а когда пытаюсь хоть что-то разглядеть, не вижу ничего, кроме жуткого фиолетового света.

— После, — буркнул старый целитель. — А теперь лежи и молчи.

— Что?

— Молчи!

В голосе Сараспера зазвучала такая ярость, что Краер тут же повиновался. Прищурившись, он попытался разглядеть хоть что-то, но сквозь бело-лиловое пламя различил лишь смутные клубы пыли. Что же так разозлило Сараспера?

Видимо, магия напугала или оглушила нападающих, потому что единственным звуком теперь были стоны умирающей лошади. Краер сжимал в руке кинжал и напряженно ждал. Он надеялся, что успеет заметить врага прежде, чем в него вопьются меч или копье. Совсем рядом с его головой заскрипели камни под сапогами, и он услышал тихий вскрик Эмбры. Что делать? Бросаться прочь или…

На дерево, росшее неподалеку от места сражения, забрался некто, осторожно раздвинул ветви и присмотрелся к пыльной дороге, на которой копошились немногие оставшиеся в живых. В воздухе не было видно ни одной стрелы, лучники не давали о себе знать, но Высочайшие Князья Аглирты, судя по всему, едва ли победили в этой схватке. Квартирмейстер неподвижно лежал у обочины. Его можно было счесть мертвым, если бы не легкое дрожание напряженных плеч.

Князь Хоукрил Анхару, с простреленной и окровавленной рукой, с трудом держался на ногах. Он щурился, пытаясь рассмотреть высокую фигуру незнакомца, который шагал по дороге ему навстречу. Дважды латник пытался поднять ослабевшей рукой свой боевой меч и дважды ронял его.

За спиной воина, у зарослей папоротника, лежали, скорчившись, чародейка и целитель. Старик пытался закрыть собой безвольное тело Эмбры. Ее лицо было белым как снег. Увидев чужака на дороге, Сараспер прикрыл себя и женщину светящейся защитой.

Тот, кто наблюдал за происходящим с верхушки дерева, чуть отпрянул и прижался к стволу, не сводя глаз с дороги.

От боли перед глазами Хоукрила плыли красные круги. Он сплюнул кровью и попытался не обращать внимания на цветные пятна, чтобы не потерять из виду человека на дороге. Высокий, худощавый, темноволосый молодой человек. Красивый… на левой щеке татуировка в виде вертикально поставленного кинжала. Глаза пронзительные, нет, пылающие. Руки ухоженные, не знавшие тяжелой работы, унизанные перстнями. Одет в черную тунику из хорошей ткани — ни украшений, ни гербов. Костюм дополняли ботфорты и кинжал на поясе, в черных ножнах. Хоукрил был готов побиться об заклад, что видит этого юношу в первый раз.

Незнакомец остановился перед ним так, чтобы оказаться вне пределов досягаемости отчаянного рывка, на который вполне был еще способен латник, и посмотрел сверху вниз на корчащегося от боли воина. Стоял он в небрежной позе, опустив руки, однако кисти были слегка напряжены. Струйки пурпурного дыма, пронизанные мерцающими белыми искрами, еще исходили от его пальцев. Когда человек поднял руки, указывая на Хоукрила и Сараспера, искры стали гуще, послышалось угрожающее потрескивание.

— Должен ли я убить вас всех, Высочайшие Князья Аглирты? — спросил незнакомый волшебник, и голос его был едва ли громче шепота. — Или же вы можете назвать мне причину, по которой я смогу оставить вас в живых?

— Господин барон, — беспокойно промолвил старый управляющий, — там пришел человек, и он хочет видеть вас. Он облачен в доспехи, с мечом наголо, и за его спиной стоит дюжина бойцов, готовых к схватке. В качестве имени он назвал лишь странное слово «Цветочек».