Страница 81 из 110
– Простите, - сказал Сеня. - Это моя жилая площадь.
– А мы уж год как тут живем, - ответили люди со щами. - Прежнего хозяина четыре года не было, и нам дали эту квартиру.
– Все понятно, - сказал Сеня грустно. - Тогда я пошел.
Он вышел на улицу, постоял немного и вдруг понял, кто ему сейчас поможет. Бросился к телефону-автомату. Номер знакомый, сто раз набранный, а едва вспомнил. Но вспомнил все-таки!
Сняла трубку сама Люся.
– Да-а?
– Люся, здравствуй, это я, Сеня. Люся, я вернулся! Я так рад!
– Сеня? Ой, Сеня… - Люсин голос дрогнул и пропал.
– Люся, ты меня слышишь? Мне очень нужно тебя увидеть.
– Уважаемый товарищ, - произнес в трубку незнакомый мужской голос. - Вы сюда больше не звоните. Люся уже давно не Люся, а Людмила Александровна, жена и мать. Всего хорошего. - И короткие гудки.
Тут Сеня сорвался.
– Вот она, ваша женская верность! - крикнул он трубке, поющей жалобную прощальную песенку. - Вот они, ваши клятвы и обещания!
Редкие прохожие замедляли шаги, удивленно оглядываясь на Сеню. Он еще немного потоптался возле телефонной будки, раздумывая, куда теперь идти. Ничего не надумав, побрел бесцельно.
Долго он так бродил, оставляя позади улицу за улицей, пока не оказался возле старой своей работы. “Судьба”, - подумал Сеня невесело и пошел в отдел кадров.
Да только отдела кадров на месте не было. Сидел в той комнате седой румяный старичок и пощелкивал костяшками счетов.
– Здравствуйте, - растерянно сказал Сеня. - Я тут раньше работал. В то время здесь был отдел кадров…
– Был, - закивал старичок, - а теперь уже нету. Машинами люди совсем почти не пользуются, потому аварий не стало, происшествий не случается. Оттого регулировщиком теперь уже никто не работает. Все повысили свою квалификацию и перешли в пожарники. А вы никак на прежнюю работу. хотели проситься?
– Хотел, - ответил Сеня, повернулся и вышел.
Только сейчас он заметил, как мало на улицах транспорта.
Зато через каждые двести мегров стояли кабинки-ретрансляторы - открытые двери в подпространство.
“Пойду хоть одеяло подберу”, - вяло подумал Сеня, захлопывая за собой дверцу кабинки.
В подпространстве царила обычная толкотня. Все бежали по своим делам, кто куда. Шум, гам и толкотня. Мировая неразбериха.
У загорелого горца, тащившего на рынок в Пензу мешок ранних помидоров, пожилой негр в национальной одежде спрашивал на языке суахили, как пройти в Дагомею. Группа японцев вежливо уступала всем дорогу и оттого не двигалась вперед ни на шаг. Какой-то человек неопределенной национальности, напротив, толкался со всеми сразу и тоже не мог сдвинуться с места.
Людской поток подхватил Сеню, закружил, и вдруг его, помятого и моментально обалдевшего от сутолоки, осенило.
– Ребята, стойте! - закричал он. - Я знаю, что нужно делать!
Его услышали ближайшие соседи, передали следующим, те - еще дальше, и огромная толпа остановилась.
– Я знаю, что нужно сделать, чтобы всем было удобно. И хорошо! - крикнул Сеня, и толпа, уставшая от вечной толкотни, потребовала на всех земных языках: - Говори!
– Это очень просто! Нужно здесь, в подпространстве, поставить регулировщика движения.
Толпа разочарованно вздохнула.
– Кто же согласится на работу в таких тяжелых условиях? - спросили десять тысяч человек, а за ними все остальные. - Это же не под солнышком стоять, а в вечной серости.
Сеня набрал в грудь побольше воздуха и крикнул изо всех сил, чтобы все его услышали:
– Я могу! Ради общего дела я согласен!
– Это очень сложный вопрос, - с сильным сомнением и иностранным акцентом произнес какой-то латиноамериканский дипломат. - Кто вам будет платить зарплату? Из каких фондов? Чтобы это решить, необходимо созвать международное совещание.
Сеня опять набрался сил и заорал что есть мочи:
– А я бесплатно работать буду! Просто так!! Для души!!
С этого дня в подпространстве был наведен надлежащий порядок.
Самое главное, Сеня тут действительно нужен, и он это понимает. Любое дело требует призвания… И стихи Сеня тоже пишет. Недавно напечатали в местной многотиражке “На посту”.
На его стихи пришло много отзывов и поздравлений с успехом.
Андрей СТОЛЯРОВ ПРАВО НА САМОЗАЩИТУ
Телефон затрещал, едва они вошли в кабинет. Калмыков взял трубку.
– Да. Что? Состояние? Нет, не приду. Нет, сами. Только если будут осложнения.
Положил трубку.
– Привезли еще одного. Мужчина. Тридцать два года. Без сознания. Состояние средней тяжести.
– Это уже двенадцатый, - сказал Геннадий.
– И вы заметьте, Юрий Алексеевич, - добавил майор, - все последние без сознания.
Калмыков сказал: - Будьте знакомы: майор Каныш - доктор Селявин.
Геннадий удивленно протянул майору руку. Калмыков объяснил:
– Майор Каныш прикомандирован к нам городским управлением внутренних дел для выяснения причин происходящих событий.
– У товарища майора есть медицинское образование? - осведомился Геннадий.
– У товарища майора есть юридическое образование и большой опыт следственной практики, - сухо ответил Калмыков. - А вас, доктор Селявин, я прошу учесть, что работать нам придется вместе. Разными методами, но вместе. - Строго посмотрел на Геннадия: - Учти, - Повернулся к майору. - Слушаю вас.
– Я только хотел обратить внимание, что в последних случаях больных привозят без сознания, - сказал майор.
– И что?… - спросил Геннадий.
Майор пожал плечами: - Вам виднее. Вы - врачи. Я сообщаю факт.
Калмыков постучал пальцем по столу.
– Минуточку. Давайте рассмотрим ситуацию в целом. Как она есть. А потом, если будут предложения, мы их обсудим.
– Согласен, - сказал майор.
– Положение напряженное. Около двух недель назад к нам в клинику начали поступать больные с признаками острого отравления…
– В основном подростки, - вздохнул майор.
– Это имеет значение? - спросил Геннадий.
– Я уточняю.
Калмыков продолжил:
– Да, сначала это были подростки, но co второй недели начали поступать и взрослые пациенты с теми же признаками. Симптомы поражения были во всех случаях сходные: краснота и волдыри на коже, главным образом на руках и на лице, локализованные, как при ожогах, резкое повышение температуры до сорока и более градусов, лихорадочное состояние, в некоторых случаях рвота и паралич дыхания… В настоящее время мы имеем два смертных случая. Есть основания предполагать, что число их будет расти.
Опять зазвонил телефон. Калмыков послушал, сказал отчетливо:
– Нет. Без меня. Я занят. Что? Выпишите всех, кого можно. Да. Абсолютно всех. И подумайте, как освободить второй этаж. Мы займем его весь. Да, весь. Нет, я подпишу позже. - Поднял прищуренные глаза. - Еще одного привезли. Тринадцатый. Взрослый. Состояние среднее.
Наступила тишина. Звонко тикали настенные часы.
– Какие у вас предположения? - наконец сказал майор.
– Предположения? - Калмыков подумал. - Это не дизентерия, не холера, не грипп новой формации. Вообще не инфекционное заболевание. Видимо, мы имеем дело с отравлениями особого рода. Я говорю: особого, потому что наряду с обычной картиной наблюдается и накожное действие яда - ожоги, волдыри, язвы. Поисками возможного реагента занимается Геннадий Михайлович.
– А что я могу! - сразу же воскликнул Геннадий. - Я же не биохимик. Нужна квалифицированная лаборатория, - То есть определенного мнения у.нас нет. Делаем все, что в наших силах. Проверили, правда поверхностно, канализацию, водопровод, подключили санэпидстанцию, надо бы посмотреть продукты питания на базах и в магазинах. Людей не хватает.
Геннадий передернул плечами.
– В городе два крупных предприятия. Так? Так. Часовой завод исключается, с токсическими веществами они не работают. А вот химфабрика… Лаки, краски, растворители… Накожное действие!