Страница 105 из 110
– А чего вы хотите? Чтобы я пригласил вас на танцы?
– Вообще получилось справедливо! - вырвалось у Тервиллиджера. - Ведь он мне не давал покоя. Сделай так. Сделай этак. Выверни наизнанку, говорил он, переверни вверх тормашками. Я проглатывал свою желчь. Все время злился. И, наверно, сам того не замечая, изменил лицо чудовища. Но понял я это только пять минут назад, когда поднял крик мистер Кларенс. Во всем виноват я один.
– Нет, - вздохнул мистер Гласе, - странно, как этого Не видели мы все. А может, и видели, но не хотели в этом себе признаться. Может, видели и смеялись во сне всю ночь напролет, тогда, когда нам самих себя не слышно. Ну и в каком мы теперь положении? Если говорить о мистере Кларенсе, то он вложил деньги, а ими не бросаются. Вам надо подумать о своей будущей карьере - хорошо ли она сложится, плохо ли, но этим тоже не бросаются. Сейчас, в эту самую секунду, мистер Кларенс жаждет одного: поверить, что все это лишь страшный сон И ничего более. Жажда эта, девяносто девять ее процентов, терзает прежде всего его бумажник. И если вы сможете в ближайший час потратить всего один процент своего времени и убедить его в том, о чем я вам сейчас скажу, умоляющие глаза не будут завтра утром смотреть на нас из объявлений “ищу работу” в “Голливудском репортере” и “Варьете”. Если бы вы пошли и сказали ему…
– Сказали мне что?
Джо Кларенс, вернувшийся, стоял в дверях, и щеки его попрежнему пылали.
– Да то, что он только что сказал мне, - спокойно повернулся к нему мистер Гласе. - Очень трогательная история.
– Я слушаю!
– Мистер Кларенс. - Старый юрист тщательно взвешивал каждое свое слово. - Фильмом, который вы только что видели, мистер Тервиллиджер выразил уважение и восхищение, которые вы в нем вызываете.
– Выразил что?! - крикнул Кларенс.
У обоих, и у Кларенса и у Тервиллиджера, отвисла челюсть.
Устремив взгляд в стену и, если судить по голосу, робея, старый юрист спросил: - Я… могу продолжать?
Рот Тервиллиджера закрылся.
– Как хотите.
– Этот фильм, - юрист встал и взмахом руки показал в сторону просмотрового зала, - родился из чувства глубокого уважения и дружбы к вам, Джо Кларенс. За своим письменным столом, невоспетый герой кинопромышленности, невидимый, никому не известный, вы влачите свою незаметную одинокую жизнь, а кому достается слава? Звездам. Часто ли бывает, что где-нибудь в Атаванда Спрингс, штат Айдахо, человек говорит жене: “Знаешь, вчера вечером я думал о Джо Кларенсе - замечательный все-таки он продюсер?” Скажите, часто? Хотите, чтобы я сам сказал? Да никогда вообще! И Тервиллиджер стал думать: как представить миру настоящего Кларенса? Он посмотрел на динозавра, и - бах! - Тервиллиджера озарило! Да вот же оно, то, что надо, подумал он, у мира поджилки затрясутся от ужаса; вот одинокий, гордый, удивительный, страшный символ независимости, могущества, силы, животной хватки, истинный демократ, индивидуальность на вершине своего развития - сверкает молния, гремит гром. Динозавр: Джо Кларенс. Джо Кларенс: динозавр. Человек, воплотившийся в Ящера-Тирана!
Дыша тихо и прерывисто, мистер Гласе сел.
Тервиллиджер хранил молчание.
Наконец Кларенс двинулся с места, пересек мастерскую, медленно обошел вокруг Гласса, потом, бледный, остановился перед Тервиллиджером. По высокой, худой как скелет фигуре взгляд его прополз вверх, и глаза говорили о неловкости, которую он испытывает.
– Ты так сказал? - спросил он чуть слышно.
Казалось, что Тервиллиджер пытается что-то проглотить.
– Сказал мне. Он страшно застенчивый, - бойко заговорил мистер Гласе. - Слышали вы когда-нибудь, чтобы он много разговаривал, огрызался, ругался? Или что-нибудь подобное? Он не утверждает, что очень любит людей. Но увековечить? Это пожалуйста!
– Увековечить? - переспросил Кларенс.
– А что же еще? - сказал старик. - Воздвигнуть памятник, только движущийся. Пройдет много лет, а люди будут говорить: “Помните тот фильм, “Чудовище из плейстоцена”?” И другие ответят: “Ну конечно! А что?” - “А то, - скажут первые, - что только это чудовище, только этот зверь, один за всю историю Голливуда, был по-настоящему крепок духом, по-настоящему мужествен”. Почему? Да потому, что у одного гения хватило гениальности взять прообразом этой твари подлинного, хваткого, умного бизнесмена самого крупного калибра. Вы войдете в историю, мистер Кларенс. Будете широко представлены во всех фильмотеках. Киноклубы будут заказывать вас без Конца. Чей успех мог бы сравниться с вашим? Иммануэлю Глассу, юристу, такого не дождаться. Каждый день в ближайшие двести, пятьсот лет где-то на земле будет идти фильм, в котором главная роль - ваша!
– Каждый день? - переспросил Кларенс. - В ближайшие…
– Может, даже восемьсот, почему бы и нет?
– Я никогда об этом не думал.
– Так подумайте!
Кларенс подошел к окну и устремил взгляд на холмы Голливуда; наконец он кивнул.
– Боже, Тервиллиджер, - сказал он. - Я и в самом деле так вам нравлюсь?
– Трудно выразить словами, - ответил, запинаясь, Тервиллиджер.
– Ну, так создадим мы или нет это потрясающее зрелище? - спросил Гласе. - Зрелище, где в главной роли, шагай по земле и повергая всех в дрожь, выступает Его Величество Ужас - сам мистер Джозеф Дж. Кларенс!
– Да. Конечно. - Кларенс побрел к двери, около нее заговорил снова: - Знаете что? Я всегда хотел быть актером!
Он вышел в коридор и неслышно закрыл за собой дверь.
Тервиллиджер и Гласе стукнулись друг о друга, когда, кинувшись к письменному столу, вцепились жадными пальцами в один и тот же ящик.
– Уступи дорогу старшему, - оказал юрист и сам извлек из стола бутылку виски.
В полночь, после того, как кончился закрытый просмотр “Чудовища из плейстоцена”, мистер Гласе вернулся в студию, где все должны были собраться, чтобы отпраздновать выпуск фильма, и обнаружил Тервиллиджера в его мастерской - он сидел один, и динозавтр лежал у него на коленях.
– Вас там не было? - изумился мистер Гласе.
– Я не решился. Скандал был грандиозный?
– Скандал?! В восторге, все до единого! Чудовища прелестней не видел никто и никогда! Уже говорилось о новых сериях. Джо Кларенс - Ящер-Тиран в “Возвращении чудовища каменного века”, Джо Кларенс - тираннозавр в… ну, скажем, “Звере давно минувших веков”, и…
Зазвонил телефон. Тервиллиджер взял трубку.
– Тервиллиджер, это Кларенс! Буду через пять минут! Замечательно! Твой зверюга великолепен! Потрясающий! Теперь он мой? То есть к черту контракты, просто как любезность с твоей стороны, могу я получить его и поставить к себе на камин?
– Мистер Кларенс, чудовище ваше.
– Награда лучше “Оскара”! Пока!
Тервиллиджер смотрел на умерший телефон.
– “Благослови нас всех господь, - сказал малютка Тим”.
Он смеется, он в истерике от радости.
– Возможно, я знаю почему, - сказал мистер Гласе. - После просмотра девочка попросила у него автограф.
– Автограф?
– Сразу как он вышел, прямо на улице. Заставила его подписать свое имя. Первый автограф в его жизни. Он смеялся, когда писал. Его узнали! Вот он, перед кинотеатром, Rex собственной персоной, в натуральную величину, так пусть подписывается! Он и подписался.
– Подождите, - медленно проговорил Тервиллиджер, наливая виски себе и Глассу. - Эта девочка…
–…Моя младшая дочь, - сказал Гласе. - Так что… кто узнает? И кто расскажет?
Они выпили.
– Только не я, - сказал Тервиллиджер.
Потом они вышли к воротам студии ждать, когда появятся лимузины - в фейерверке огней, гудков и радостных вестей.
Перевел с английского Ростислав Рыбкин
НЕВЕДОМОЕ! БОРЬБА И ПОИСК
Виктор ЯГОДИНСКИП И ДЫМ ОТЕЧЕСТВА НАМ СЛАДОК И ПРИЯТЕН…