Страница 42 из 80
Тело судорожно дернулось, боль стала резче и сильнее, и мысли исчезли, оставив место только для яростных, горячих эмоций. Ненавижу эти мгновения исцеления. Сколько оно продолжалось, не знаю, здесь не было времени, лишь тьма и бессилие. Знакомые ощущения, только в прошлый раз я не могла вспомнить ничего о пребывании в объятиях Озера Забвения. Медленно возвращается способность чувствовать окружающий мир и власть над телом. Шуршание шагов, шелк покрывал, прохладный воздух, овевающий лицо… Непередаваемое звучание возвращения, слившееся в ком, рухнуло на меня, заставляя наконец поверить окончательно и бесповоротно в то, что это возможно.
Все прелести, сопутствующие стремительному магическому исцелению, которые просто надо перетерпеть, вынести, никому не добавляют хорошего настроения. А вот злости, раздражения от своей беспомощности, обстоятельств и всего, что попадется на глаза… Медленно поднимаю тяжелые веки и пытаюсь вдохнуть самостоятельно. Злобное шипение, вырывающееся из пересохшего горла, трансформируется в ругательства, тяжело ворочающиеся на языке. Онемевшее сознание с трудом воспринимает окружающее, не желая верить. Медленно веду глазами в сторону… в поле зрения попадает странное, абсолютно незнакомое лицо. Оно плывет, колеблется, расплывается по краям, искажаясь и морщась, отчего к горлу подкатывает горький комок тошноты. Пытаюсь сглотнуть… и остановить срывающееся с языка проклятие. Лицо вдруг исчезло, оставив в воздухе отголоски терпкого, освежающего аромата, а я вяло подумала, глядя в серый полог над головой, что целитель мог и обидеться. Мысли ворочались в голове медленно, как вековые глыбы гранита, из которых строились горные крепости, неуклюжие и такие же тяжелые. Равнодушные… Я жива… целитель… Способные вытащить жертву из Озера Забвения пользуются заслуженным опасливым уважением и подобного грубого обращения не прощают. Обладая силой заглянуть в мировой эфир и вытянуть оттуда чью-то душу в мир живых, они с таким же успехом могут отправить ее обратно. Хочу обратно. Хотя… если исцеление всегда сопровождается такой непередаваемой радугой боли, любой пациент вовсе не будет рад увидеть лицо своего спасителя… спасителя… целителя… Они привычны к грубости?.. Рада ли я спасению? Зачем… зачем? Где я? Неожиданно в голове прояснилось… будто сдернули пелену с глаз. Или с мира… Восприятие немного обострилось, только равнодушие не желало покидать меня, будто охраняя от потрясений реальности душу.
Вот только откуда такому мастеру взяться в Замке Королей? Они традиционно избегают мест, где происходят угрожающие целостности мира схватки. Слишком чутко ощущая все изменения и потому, поддаваясь неслышному голосу Изнанки, целители изменялись сами и изменялся их дар. Для нас, хальдов… да, для нас… это не так страшно, мы слышим и песню Степи, заглушающую завораживающие ритмы неестественного разрушения, а целители быстро сходят с ума… или… умирают. Смелый, смелый… человек…
С опаской шевельнувшись, поняла, что врачевал меня великий умелец своего дела. Тело было послушно, мгновенно восстановив связи с душой, только в груди сохранялись отголоски прежней боли. И всеобъемлющая слабость, которую не могла бы побороть самая могучая воля. Я утомленно прикрыла веки, затем вновь подняла, украдкой осматриваясь. И пытаясь ощутить… всю полноту окружающего пространства. Серо-белый балдахин над головой, под обнаженной спиной гладкие, прохладные шелка, изгибающаяся полукругом стена, увешанная легкими узорчатыми гобеленами… белые магические огни под потолком. Это место было мне незнакомо. Незнакомо – значит опасно…
В поле зрения вновь возник незнакомец. Вид его больше не вызывал отторжения… облик не мутился, подернутый туманом пелены Покоя. На сей раз мне удалось разглядеть синюю с желтой каймой мантию, подтверждающую смутные мысли, посетившие меня мгновение назад. Такое длинное мгновение… Целитель второго ранга, одного из самых высших в их иерархии. Отрешенно-спокойный, рассеянно вглядывающийся в неведомые людям глубины серо-зелеными глазами.
– Удивительно, – пробормотал он, перебирая пальцами над моим телом, – удивительно… вы в полном порядке, ваше высочество, не считая полного упадка сил… удивительно.
Слова ударились о стену неестественного равнодушия и канули в пустоту. Недоумение и злость полыхнули ярким пламенем и опали, присыпанные сизым пеплом прошлого… но тлеющие угли медленно подтачивали бастионы души.
– Рекомендую не менее суток покоя, – протянул целитель. И отшатнулся, наткнувшись на мой холодный, пронзительный взгляд. Ярость копьем ударила в стену отрешенности… Он предлагает мне отдохнуть? Неужели не понимает, что промедление смерти подобно! Смерти каждого из обитателей Замка! Моей смерти… Пусть я не знаю, что делать, пусть странная глухота все еще окутывает меня, но отдыхать, когда… решается моя судьба… Нет!
– Хорошо, не смею настаивать на своем решении.
Глубоко вдохнув, я рывком привела тело в сидячее положение. Голову медленно повело в сторону, узоры на гобеленах замельтешили перед глазами. Опершись руками о матрас, прошипела:
– Вы ссвободны, Масстер!
Целитель коротко поклонился, неодобрительно подвигав бровями, и пошел к выходу.
– Сстойте…
Он обернулся.
– Передайте капитану стражи, чтоб меня не беспокоили. Никто!
– Повинуюсь, ваше высочество… – неодобрительно качнул он головой и исчез за тяжелой дверью.
Медленно встаю на ноги, касаясь рукой столбика, поддерживающего балдахин. Кружение только усиливается, но это ничего… ничего. Не в первый раз. Судорожно вцепляюсь в край кровати, когда непослушные ноги подламываются. Я знаю, что надо делать. Знаю… Хватит ли сил? Еще пара шагов, давшихся с неимоверным трудом, – и я замираю посреди свободного пространства, вслушиваясь в царящую в башне тишину. Тихие шорохи ветра, подтачивающего камни, отзвуки голосов тех, кто прежде населял Замок. Колебания Вуали почти не ощущаются, как и концентрирующаяся здесь Сила. Я вернулась, но не до конца, мастерской настройки целителя оказалось недостаточно, несколько нитей так и остались оборванными, колеблясь в ветрах мирового эфира. Он, правда, и не мог знать об их существовании…
Отсюда и чрезмерная слабость, и непривычная глухота чувств. Осмотрев тело, с некоторым удовлетворением убедилась, что новых шрамов не прибавилось. Ну что же, первым делом настройка. Смогу ли я сама?.. Должна. Отбросить все мысли, злость, ярость, ненависть… Все потом – проклятия, вопросы, решения, проблемы… потом, потом…
Я раскинула руки и прикрыла глаза. Медленно выдохнула, выгоняя из легких застоявшийся, мертвый воздух. Сосредоточенно вдохнула, выгнулась, откинув назад голову, стараясь ощутить каждую клеточку еще вялого тела. Начало начал, музыка сфер, тени богов, струны эфира… Коснитесь души, не забывшей метаний по миру… И памятью той измените, найдите, услышьте и спойте…
Мысль-молитва, мысль-просьба трансформировалась в тягучее напряжение, медленно поднимающееся от пальцев ног. Каждая мышца, просыпаясь, добавляла к нарастающей боли еще каплю, и в конце концов их звучание слилось в единый многоголосый хор, где одно дополнялось другим, где не было места слабости, где фальшивая нота означала, что надо натянуть еще одну струну… вот она! Зудящая боль превратилась в режущую, будто ножом полоснули по сердцу, кожу изнутри обожгло кипятком, сотни игл вонзились в раскрытые ладони. Безумно хотелось выдохнуть. Нельзя… сквозь боль и шум крови в висках медленно проступило тихое, равномерное звучание. Знакомые, напевные мотивы Степи, рокочущая барабанная дробь Горных княжеств… оно! Пора! Резко выдохнув, я ощутила, как нервно колышется Вуаль, сотрясаясь от горячечного хищного желания тварей с Изнанки… И натянула нити… все.
По вискам стекал пот, нервный озноб пробирал до костей, но ощущения медленно сходили на нет. Я тяжело рухнула на колени, рассадив их до крови, потрясла головой. Упершись руками в камни, медленно расслабилась… Боги, зачем вы вообще породили меня? Всего лишь раз в жизни мне приходилось вытерпеть такое измывательство над телом и душой, да и то под руководством и контролем наставника. Мелко вздрагивая, я поднялась, стянула с кровати шелковое покрывало и закуталась в мягкую ткань, неприятно липнущую к влажной коже. Подошла к окну, бездумно уставилась в затянутое тучами небо. Светает… Как будто отодвинутые за стеклянную стену эмоции неожиданно навалились всей тяжестью. Чувство обреченности и злость затопили сознание.