Страница 41 из 80
Порыв неощутимого ветра, порожденный чьими-то чарами Опознания, отправил сознание в темноту.
Глава 8
Обмен
Капитан замковой стражи Трисс Дэркат Даверрея пребывала в настроении, характеризуемом ее подчиненными как обреченно-упрямое. Несмотря на то что реальность сошла с ума, потеряв единственный сдерживающий фактор, несмотря на множившиеся по всему Замку прорывы с Изнанки, на многократно увеличившиеся потери среди стражей, сдаваться она не собиралась. Наоборот, прикладывала все силы к тому, чтобы творящаяся вокруг вакханалия достигла кульминации и был избран король. Любой! Ради воцарения в Замке относительного спокойствия она готова была лично перебить строптивых кандидатов и упрямых лордов. Конечно, это крайняя мера, на которую вряд ли придется идти, да и унаследованный долг велел скорее защищать, чем уничтожать, но желание прикончить парочку десятков аристократов возникало в душе капитана все чаще.
Правда, в данном случае, критично признала она, обозревая следы кровавого побоища в коридоре, кто-то успел проделать это до нее. А лучший страж Замка Королей опять опоздала! Ошметки человеческой и чужой плоти усеивали стены, пол и распластанные мертвые тела. Много тел. Капитан фыркнула, поежилась от гуляющего сквозняка и обернулась к стражу, ответственному за это крыло:
– Живые остались?
– Ее высочество и один из телохранителей, оба в критическом состоянии, – тут же доложил он, – доставлены в комнаты с использованием Полога Покоя.
– За них можно не переживать, – пробормотала женщина, – высокая леди наверняка отличается живучестью.
Полог Покоя, изобретение одного старого мага Принуждения, чаще всего служил для транспортировки тяжелораненых, на время приостанавливая в теле все жизненные процессы и погружая разум человека в сон. Если в этот момент душа еще не окончательно покинула тело, существовали приличные шансы вернуть пострадавшего к жизни, особенно имея под рукой хорошего целителя… способного работать под Пологом, не снимая его. Эти же чары облегчали транспортировку, исключая дополнительную потерю крови и фиксируя тело в удобной позиции. А потом исчезая вместе со всеми следами ранений, кроме шрамов. Идеальный санитар… и очень, очень дорогой.
Неодобрительно качая головой, капитан попыталась определить вид напавшего на эскорт принцессы монстра. Сие оказалось трудным делом, практически невозможным из-за отсутствия сколько-нибудь целых кусков твари. Но восстановить картину произошедшего она смогла. Вот здесь они замерли и приняли бой. Вот первые погибшие, труп одного из них до сих пор лежит под окнами. Отголоски мощной, но бесполезной магии. Самоубийственная атака остальных телохранителей, в следующий миг прерванная неудачной попыткой принцессы применить родовую магию. Смерть, смерть… Но что изгнало тварь? Или кто? Втянув носом воздух, женщина уловила странный запах. Присела на корточки, разглядывая изрешетившие стены осколки перламутрово-синей чешуи и лужу уже остывшей крови.
– Чья это кровь? – коснувшись пальцами липкой поверхности, спросила она сера Дэрката.
– Ее высочества.
Женщина поднесла руку к губам, осторожно лизнула, не обращая внимания на ошарашенные взгляды подчиненных. Слишком соленая, отметила она, необычная на вкус. И ее слишком много на полу, чтобы можно было выжить. И тем не менее… именно эта кровь послужила причиной изгнания твари? Магия крови? Похоже на то… Разве она доступна Хейхольтской династии? Впрочем, это не ее дело, и лезть в семейные тайны королей она не собиралась.
– Что ж вы так, – неопределенно спросила капитан, поднимаясь, – недоглядели?
– Боюсь, что в связи с известными событиями чувствительность наблюдателей притупилась и они не сразу поняли, что используются удаленные чары. И куда они направлены… слишком сильны возмущения… И не успели.
– Очень плохо, оправдания говорят вовсе не в вашу пользу, – бросила женщина, брезгливо перешагивая через чье-то изодранное тело. – Целитель на месте?
– Так точно, сера капитан, уже работает.
Вот еще одна проблема… сколько времени выдержит в Замке целитель? К сожалению, Трисс не могла прямо приказать ему убираться, а к просьбе уйти гордый и властный рангер имел полное право не прислушиваться.
– Откуда накладывались чары, выяснили?
– Похоже, из самого глубокого и древнего зала Замка, мой капитан. Почти подземелья.
Женщина вопросительно вздернула бровь:
– Мы не можем туда попасть, все проходы ниже Алой Линии завалены, планов обходных коридоров нет.
– То есть нам нечего предъявить регенту и принцам, ожидающим меня в гостиной ее высочества? – язвительно спросила капитан.
Страж смешался под ее пронзительным взглядом. Капитан досадливо фыркнула.
– Что ж… Если ее высочество выживет, именно вам впредь придется обеспечивать ее безопасность. Сколько там у нее осталось наемников? Смех один, – заметила Трисс, – а мне, – хмуро сдвинув брови и сверкнув серыми глазами, четко проговорила она, – придется извиняться.
И двинулась в покои принцессы, не обращая внимания на то, как отшатываются с ее дороги подчиненные. Предстоял неприятный разговор с принцами, регентом и прочими аристократами.
Вода медленно колыхалась, оглаживая кожу ласковыми, холодящими тело щупальцами. Я медленно погружалась в глубины озера, прислушиваясь к тихому шепоту на краю незаметно гаснущего сознания. Мерное шевеление чередующихся холодных и теплых слоев воды, все дальше отдаляющих от источника звуков, успокаивало, усыпляло, обещало неземное наслаждение. Стоит ли сопротивляться, если знаешь, что тебя в любом случае ожидает конец? А такое завершение существования ничуть не хуже прочих. Надо только согласие, добровольное согласие, и тогда… со дна поднимутся тучи золотистого ила, окружат тебя и унесут вниз, в забвение. Капля за каплей уйдут воспоминания о прошлом, грустные и радостные, горькие и щемящие душу. Все. И тяжкая дрема окутает сознание, погружая в долгий сон, переходящий в вереницу перерождений. Но шепот с поверхности не давал полностью погрузиться в созерцание мерцающих вод.
С поверхности неслись странные слова, почти потерявшие для меня смысл. Еще не время, еще не все закончено, еще бьется сердце мира, еще не выполнено предназначение… И со дна поднимается волна, обжигающе холодная, неистовая, разрушающая оковы равнодушия. Она ударяет в спину, вышвыривая меня вверх, в бесконечные синие просторы мирового эфира, перегороженного сетью жил, бьющихся в ритме сердцебиения миллионов существ, живущих в нашем мире. Светлые и темные, они переплетались в сложных, не поддающихся познанию смертных узоры жизней, час за часом, день за днем, год за годом возникая из ниоткуда и рассеиваясь в эфире без следа. А освобожденные от оков плоти души ослепительно сияющими искрами срывались вниз, на миг задерживались на покрытой слабой рябью поверхности Озера Забвения и погружались на дно, чтобы вновь восстать над миром через положенный промежуток безвременья.
А над Сетью, сквозь которую я стремительно проскочила, подталкиваемая снизу порывами колючего ветра, царило иное присутствие. Более величественное и спокойное, сплетенное из бесконечных белых, золотых и серых нитей. Я на миг повисла перед ним, окунаясь в доброжелательное, бесконечно терпеливое, по-матерински ласковое настроение существа, породившего множество разумных. Неожиданно поддерживающая меня сила исчезла, беззвучно рассеявшись в эфире. И, успев заметить еще выше ярко-алый, дрожащий от нетерпения и веселой ярости спутанный ком, я рухнула вниз, направляемая уверенной рукой родителя в объятия тянущейся ко мне сине-серой жилы.
Благословение судьбы, богов и матери достигло меня через миг после того, как я вновь стала частью мирового узора, и разлилось по телу спокойной уверенностью. Смерть ушла… а вот мне уйти так же просто не дано.
Изматывающая темнота, неспособность пошевелить даже пальцем, боль… Будто бы сквозь меня протянули миллионы струн и некто дергает их в одном ему известном ритме, порождая мелодию, которая отзывается в каждой клеточке тела, заставляя его дрожать и стенать. И нет власти даже над самой малой мышцей, я просто мыслящая сущность, соединенная с телом, в котором заперта, тонкой нитью чужой воли. Но все, все, что творится с принадлежащей мне по праву рождения материей, прекрасно ощущаю. Что происходит? Память, никогда не подводившая, услужливо подкинула воспоминание о цепи событий, приведших меня сюда, на границу жизни и смерти, а прочих уведшей далеко за эту грань.