Ангелы тьмы

— Ты обвиняешься в том, что предал Императора и Льва Эль'Джонсона, и я как капеллан-дознаватель ордена Темных Ангелов нахожусь здесь, чтобы руководить твоим спасением, — произнес Борей речитативом.

Тон капеллана был мрачен. Астелян рассмеялся в ответ, смех эхом отразился от голых стен.

— Ты должен стать моим спасителем? — огрызнулся он. — И какое право ты имеешь судить меня?

— Покайся в прошлых грехах, признай ошибочным путь вашего Лютера, и твое спасение получится быстрым, — произнес Борей, не обращая внимания на презрение Астеляна.

— А если я этого не сделаю? — поинтересовался Астелян.

— Тогда твое спасение будет долгим и трудным. — Борей многозначительно глянул в сторону полки, на которой лежали лезвия, щипцы и клейма.

— Значит, Темные Ангелы забыли прежнюю славу и выродились в варваров и палачей? — Астелян сплюнул. — Темные Ангелы были воинами, блестящими рыцарями битвы. И все же, прячась в здешней тени, они сами сделались тенью.

— Так ты не раскаиваешься в своих поступках? — снова спросил Борей.

Лицо его выражало решимость, в голосе проскользнул гнев.

— Я не совершил ничего плохого. Я отказываюсь отвечать на твои претензии и не признаю за тобой права обвинять меня.

— Очень хорошо, тогда постараемся снять бремя с твоей души, — заявил Борей, снова бросив взгляд на орудия пытки. — Если ты не покаешься добровольно и не заслужишь тем самым легкую смерть, нам придется изгнать грех из твоей души путем боли и страдания. Выбор за тобой.

— Никому из вас не удастся снять груз, который я на себя взвалил, — заявил Астелян. — Никому в этой комнате я и пальцем не дам себя тронуть, так что применяйте силу, если хотите.

— А вот это твой последний просчет. — Борей мрачно усмехнулся и подал знак одному из Темных Ангелов. — Брат-библиарий Самиил быстро все поправит.

Космодесантник откинул свой капюшон и открыл темное, обветренное лицо. Татуировка над правой бровью имела вид крылатого меча с навершием в форме глаза. Выбритую, как и у других, кожу головы испещряли крестообразные шрамы и следы ожогов. В глазах Самиила что-то шевельнулось. Астеляну понадобилось время, чтобы понять — это движение создавали крошечные искры психической силы.

Астелян шагнул к Борею, занося кулак для удара.

— Арканатум Энергис!

Самиил словно выплюнул эти слова. Синие молнии выскочили из пальцев псайкера и ударили Астеляна в грудь, швырнули его через всю комнату и припечатали о стену. Древний камень раскололся, и Астелян скривился от боли. Голубоватые искры плясали на его броне в течение нескольких ударов сердца — как раз столько понадобилось, чтобы подняться на ноги.

— И вы называете меня предателем, вы, допустившие колдуна в свои ряды! — проворчал Астелян сквозь зубы, с отвращением глядя на Борея.

— Молчать! — рявкнул Самиил.

Его голос пронзил разум и сокрушил чувства точно так же, как психический удар только что сломил тело Астеляна. Сопротивление длилось краткие мгновения, прежде чем сила ушла из рук и ног и Астелян обмяк внутри собственной брони. Сервомоторы взвыли, пытаясь удержать тело в вертикальном положении.

— Спать! — снова приказал Самиил.

На этот раз Астелян сумел дать отпор и на короткое мгновение воспротивился желанию опустить веки.

Его открытый взгляд перехватил библиарий, и в тот же миг псайкер нанес ответный удар всей силой своего разума. Мысли смешались, зрение исказилось, и рев заполнил уши. Астелян отчаянно и безуспешно пытался освободиться от пылающего взгляда Самиила. Будто прикованный, он не мог отвернуться и поневоле все глубже погружался в колдовской огонь, полыхавший в глазах псайкера.

— Спать… — повторил Самиил, и Астелян провалился в беспамятство.

Очнувшись, Астелян не удивился, обнаружив себя прикованным к плите для допросов. Оглядев толстые звенья цепей на руках и ногах, он моментально понял, что даже его необычайная мощь не дает никаких шансов вырваться из оков. Он был лишен брони и лежал голым на каменном ложе. Жесткую кожу на бугрящихся мускулах покрывали десятки шрамов от операций, когда-то превративших его в космодесантника. На груди и животе чуть блестела темная вторая кожа, сквозь нее проходили разъемы для проводов и кабеля, которые в бою обеспечивали взаимодействие с силовой броней. Теперь металл бездействующих соединений и схем, проходя сквозь тело, холодил плоть. Оглядевшись, Астелян понял, что он один в комнате, и спросил себя, насколько быстро явятся мучители, хотя, в сущности, это не имело значения. Он хорошо знал, что сумеет блокировать любую боль, какую они осмелятся ему причинить. Боль — это слабость, у космодесантника из ордена Темных Ангелов нет слабых сторон. Лежа в ожидании, он напомнил себе о перенесенных в бою ранах и о том, как все равно продолжал сражаться. Даже сейчас, заключенный в тюрьму теми, кто отбросил оставленное им наследие, он будет продолжать борьбу.

Боевые братья предупреждали его, что Темные Ангелы уже не те, что теперь ими правят скрытность и подозрительность, но он действительно не поверил.

Если бы он понял, что они из себя представляют, то никогда не сдался бы им на Тарсисе. Последние недели оказались тяжелыми. Темные Ангелы напали на мир, которым правил Астелян, и вынудили его дать отпор. Только после большого кровопролития, пренебрегая советами починенных, Астелян смирился и позволил нападающим войти в собственный бункер.

Первые космодесантники, которых он увидел, казались очень осторожными и сбитыми с толку. Вскоре все они были отозваны, и капеллан Борей прибыл с эскортом терминаторов в тяжелой белой броне. Их нетрадиционная форма и варварские украшения в виде костей и перьев лишь усилили замешательство Астеляна, так же, как и использованное Бореем название — Крыло Смерти. В своем невежестве он не сопротивлялся даже тогда, когда они сковывали ему руки толстыми кандалами из титана — такими толстыми, что даже в силовых доспехах он не в силах был разорвать звенья. Боевой корабль, также с эмблемами Крыла Смерти, приземлился прямо возле командного центра. Погрузка прошла очень быстро, на борту Астелян не обнаружил никаких признаков присутствия других десантников.

С тех пор он содержался в полной изоляции. Перед посадкой на транспорт Темных Ангелов ему на голову накинули глухой черный капюшон, рот плотно заткнули кляпом. Позже он не виделся ни с кем, кроме Борея, который сам приносил Астеляну пищу и воду. Неясно, сколько длилось путешествие, наверняка прошли недели. Наконец Борей вернулся с кляпом и капюшоном, Астелян покинул шаттл и очутился на посадочной площадке.

Теперь ему предстояло перенести пытки от рук обманом заманивших его в тюрьму Темных Ангелов. Астелян знал, что по невежеству его сочли предателем, а из-за суеверий к тому же вообразили, будто спасают его душу. Это выглядело насмешкой над всем, что было ему дорого, над всем, что Темные Ангелы несли Галактике. По мере того, как гнев возрастал, Астелян решил, что покажет этим существам ошибочность их пути, продемонстрирует, насколько они пали в глазах Императора.

Чтобы скоротать время и успокоить разум, Астелян погрузил себя в транс. Как учили, он отделился от физического тела, позволяя каталептическому узлу, имплантированному в мозг, контролировать психические функции. В полусне Астелян по-прежнему осознавал происходящее, был готов к отражению любых опасностей, но мозг отдыхал, пересылая нервные сигналы из покоящихся областей в те, что продолжали бодрствовать.

В состоянии дремы восприятие изменилось. По мере того как сознание перетекало между долями мозга, комната то ненадолго делалась яркой и цветной, то блекла до серости. Звуки появлялись и исчезали, воспоминания сначала накатывали волной, а потом таяли. Астелян ощущал себя плывущим в воздухе и крепко стиснутым его стремительным потоком. Вместе с тем сквозь эту иллюзию он внутренним взглядом видел дверь и ждал возвращения своих тюремщиков.

Прошло много времени, возможно, несколько часов, и Астелян вышел из гипнотического состояния уже в полном сознании. Усиленный слух уловил шаги, приближавшиеся снаружи. Именно этот звук кольнул сознание и заставил Астеляна прийти в себя. Тяжело загремел ключ, замок сдвинулся с громким лязгом, и дверь распахнулась. Вошел Борей, а за ним Самиил. Капеллан захлопнул дверь. Он был без доспехов, в простой белой одежде, распахнутый ворот открывал массивную мускулистую грудь космодесантника.