Страница 21 из 77
По приезду из Уфы он обратился к Михаилу Дмитриевичу, классному руководителю выпускного 10-го, преподавателю алгебры и геометрии, которого побаивались и уважали, с просьбой помочь подготовиться к вступительным экзаменам в летное училище. Учитель Михаил Дмитриевич был очень жесткий, строгий, требовательный и справедливый.
Выслушав просьбу Беляка, он спросил:
— А ты серьезно решил?
— Да, Михаил Дмитриевич!
— Трудно будет тебе, заранее предупреждаю. Знания твои хлипкие и укреплять их придется серьезной работой.
— Буду стараться! — твердо сказал Санька и добавил. — У меня нет другого выхода.
— Тогда начнем!
И потекли дни учебы с дополнительной нагрузкой. Занимались и по воскресеньям то дома у Михаила Дмитриевича, а жил учитель в Белорецке, то на дому у Саньки. А по понедельникам, по расписанию, первыми уроками были либо алгебра, либо геометрия. И когда в класс заходил Михаил Дмитриевич, то он, даже не дойдя до стола учителя, зычным голосом произносил:
— Александр Беляк, к доске! — и диктовал условия задачи или алгебраического примера.
Это была настоящая пытка на глазах всего класса. Санька старался изо всех сил, но редко получал спасительную «тройку», чаще «кол» либо «два». Но упорный труд не прошел даром. На выпускных экзаменах на вопросы отвечал уверенно, алгебру и геометрию сдал на твердую «тройку».
3
Сызранское училище для Саньки началось в солнечный торжественный день выпускного вечера. Праздничное мероприятие в школе должно начаться в пять часов, а в полдень в калитку постучал старый почтальон. Шустрая младшая сестренка открыла калитку:
— Давайте я получу!
— Тут не твоего носа дело. Александр дома?
— Дома.
— Ему официальная почта.
— Я ему и отнесу!
— Сказано, что не твоего носа дело, — сурово произнес почтальон. — Зови брата! Он должен подпись свою поставить, что получил вовремя.
— Санька! — позвала сестренка, удивленная тем, что именно брату пришла важная «официальная почта».
А Беляк уже догадывался в чем дело, но верил и не верил. Не слишком ли рано вызывают в училище? Может это из милиции, на прошлой неделе он был в серьезной потасовке тобольских с сухановскими…
— Повестка из военкомата, — строго сказал почтальон и многозначительно добавил. — Из самой столицы, из республиканского военкомата! Ишь ты у нас какой знатный призывник!
Почтальон раскрыл широкую конторскую тетрадь и ткнул пальцем:
— Тут и распишись!
Санька, быстро поставил свою подпись, взял повестку и торопливо прочитал краткий текст. Слова звучали по-военному строго, как приказ. В повестке значилось, что Александр Беляк должен без опоздания явиться в город Уфу на республиканский призывной пункт 23-го июня к 9.00. Санька еще раз прочел повестку. Нет, никакой ошибки, все так и есть. Но утро 23-го наступит уже послезавтра, а ехать поездом до столицы Башкирии больше суток…
— Чего задумался? — спросил старый почтальон.
— Как же я успею?…
— Успеешь! Еще вона сколько часов есть у тебя в запасе до ночного поезда.
— Так у меня в школе праздник, выпускной вечер…
— У нас в сорок первом тоже кувырком пошел выпускной бал. Война в тот день началась, все разом перечеркнула. А ничего, выдюжили! — и по-отцовски ласково добавил. — Иди и собирайся в дорогу. Успеешь! Как говорят, попадаешь с корабля на бал, только у тебя, шебутного, наоборот выходит, с бала на сухопутный корабль, то есть на поезд. Привыкай вертеться! Жизнь-то и не такие выкрутасы может делать, только успевай и не зевай!
4
На рассвете поезд увозил его в Уфу.
Санька лежал на жесткой койке с закрытыми глазами, но сон не шел к нему. Напряжение последних часов не покидало. Эта половина суток с момента получения повестки из военкомата промчалась в ускоренном ритме, отсекая все ненужное и второстепенное. И он всюду поспел. Все успел сделать. Словно знал наперед, что уезжает из родительского дома, из родной Ломовки надолго, хотя в те часы об этом и не догадывался.
Он лежал с закрытыми глазами и мысленно возвращался назад, к прожитым в бурном темпе часам последнего школьного дня, он был еще дома, в Ломовке, в кругу друзей, и словно в кино, прокручивал в памяти все события, большие и малые, уже прошедшие и ушедшие в безвозвратное прошлое.
Санька улыбнулся, вспомнив приятные минуты на выпускном вечере. В школьном зале торжественно чествовали отличников, хвалили хорошистов, но и его, неожиданно для Саньки, наградили бурными аплодисментами.
На сцену поднялась пожилая учительница, которая принимала их в первый класс и дала им, нынешним выпускникам, начальное образование, научила считать, читать и писать. В руке она держала тоненькую папку.
— После окончания четвертого класса на последнем уроке каждый из вас получил чистый лист бумаги и ответил на два вопроса: «Кем ты хочешь стать после окончания школы и почему?» — сказала она. — Сейчас я зачитают ваши ответы, ваши детские мечты о будущем.
В зале возникло оживление. Многие ответы вызывали искренний смех. Санька улыбнулся, вспомнив наивный ответ Коляна: «Хочу быть шофером, потому что зимой холодно, а в машине тепло».
— Но были и серьезные ответы, которые раскрывали мечту о своем будущем, — продолжала учительница, — Вот, например, Люба Рогушкина написала, что хочет быть «как доктор Айболит и лечить людей и зверушек». Сейчас Люба учится в медицинском училище. И Саша Беляк тоже точно предсказал свое будущее. Он написал: «Хочу быть летчиком, потому что А. Беляков перелетел через Северный полюс, а я тоже А. Беляк, сокращенно Беляков». И сейчас Саша Беляк воплощает детскую мечту в действительность. Он, единственный из выпускников, успешно прошел отборочную республиканскую медицинскую комиссию, сегодня получил повестку из республиканского военкомата и, сразу же после выпускного вечера уезжает сдавать вступительные экзамены в высшее летное военное училище! Пожелаем ему успеха!
Таких бурных и долгих аплодисментов в свой адрес он никогда не слышал. Санька как-то сразу стал героем вечера, но насладиться внезапно возникшей славой, у него просто не было времени.
Люба все же пришла, хотя Санька уже перестал и надеяться. Она появилась в школьном зале, когда праздничное веселье набрало полные обороты. Колян, не выпуская из рук бокала, толкнул локтем Саньку:
— Глянь, Любка!
Она была в темном платье, которое красиво облегало ее фигуру. Любка как бы не нарочно, поднимала руки, поправляя прическу, но этим простым жестом лишь подчеркивала красоту своего тела.
— Люба, давай к нашему берегу! — крикнул Колян, опережая друга.
Рогушкина приветливо им улыбнулась.
На Саньку так и полыхнуло душистой волной, когда она подошла к нему.
— Поздравляю, Саня, с окончанием школы! И всех вас, мальчики!
— Опоздавшей налить штрафную!
— Не откажусь!
Ее звонкий голос, зажигающий смех, вызывающая улыбка и бойкая речь, как-то сразу придали веселью новую окраску. Девчонки разом насторожились. Одни фальшиво улыбнулись, другие недовольно косились. А Санька почувствовал, как что-то горячее прилило к сердцу, и кровь разом хлынула в голову.
Когда заиграла музыка и начались танцы, они выскользнули из зала. Нашли укромное темное местечко. Любка обняла его и прильнула к лицу Саньки горевшими губами:
— Сокол ты мой! Единственный!
У Саньки голова пошла кругом.
— Я буду ждать тебя! — шептала Любка. — Будем завсегда вместе!
— А если пошлют служить в дальний гарнизон к чертям на кулички?
— Так я ж медичка! И там мне работа найдется.
Санька чувствовал, что куда-то летит. Мир вокруг завертелся буйным вихрем, а ее волосы щекотали лицо, шею…
Стрелки часов, казалось ему, двигались слишком быстро. На сборы в дорогу и прощание с родственниками оставалось всего ничего, считанные часы.
Мать сердцем чувствовала, что сын, любимый и родной Санечка, вырос и отрывается от родительского гнезда, что он выбрал себе опасную и полную бесконечных тревог жизненную дорогу, но ни удержать, ни отговорить его уже нет никакой возможности.