Страница 98 из 188
Диспетчер посмотрел на капитана повнимательней, и его лицо расплылось в улыбке.
— Поселок Нижние Лиманы? — как пароль, произнес он.
— Вспомнили, — обрадовалась Карапетян. — Здорово мы тогда гнали! И так ловко срезали повороты…
— А с машиной, товарищ капитан, вы тогда обознались…
— Бывает…
— Злоумышленника нашли?
— Взяли на следующий день.
“Хорошо, что мы знакомы, — подумала Кармия Тиграновна. — Повезло. Теперь разговор, кажется, наладится”.
— Помогите, Артур Валентинович, и на этот раз…
— Пожалуйста, чем могу, — кивнул диспетчер, и лицо его посерьезнело.
Карапетян сначала поинтересовалась, кто из таксистов работал в ночь со второго на третье сентября. Приблизительно с восьми часов вечера, так как уже к этому времени Маринич купил у водителя такси три бутылки водки.
Гундарев полистал журнал. Набралось сорок девять фамилий. Но они ничего не говорили Карапетян. Прошлись по государственным номерным знакам, что стояли на машинах этих водителей. Цифра “5” была у двенадцати.
Но кто же из них?
— Лет тридцати пяти, — стала объяснять Кармия Тиграновна. — Коричневая куртка на молнии.
— Вообще-то возраст самый расхожий, — сказал Гундарев. — А куртки, почитай, нынче носят поголовно.
— Водит в перчатках, — вспомнила Карапетян.
— В перчатках? — удивился диспетчер. — Таких что-то не знаю… Сам никогда не надевал перчаток за рулем, даже зимой. В машине тепло… Да и не так баранку чувствуешь в перчатках…
— Веселый, — продолжала капитан. — Знает много анекдотов…
— Анекдотов, анекдотов… — повторил Гундарев, наморщив лоб. — Постойте! — Лицо его прояснилось. — Уж не Ренат ли? Слова не скажет без шутки-прибаутки. А уж анекдотов знает — на все случаи жизни! Точно, в куртке! И за тридцать парню…
— Фамилия? — волнуясь, спросила Кармия Тиграновна.
— Хабибулин. Машина с номером двадцать пять — семнадцать… Посмотрим, на линии он или нет. — Гундарев перелистал свой гроссбух и ткнул пальцем в страницу: — Выехал в двенадцать часов. Стало быть, в парк вернется в двадцать четыре ноль-ноль… Но обычно задерживается, так что накиньте еще час-полтора. На всякий случай…
— Адрес его можно узнать?
— Запросто. У кого-нибудь из водителей или механиков. Его знают хорошо… Хотите…
— Нет-нет, — остановила диспетчера Кармия Тиграновна, в планы которой не входило афишировать визит в таксопарк. Наверное, придется через паспортный стол…
— Странно, что вы заинтересовались Хабибулиным, — покачал головой Гундарев. — Такой мужик…
— Какой?
— Сами посмотрите, — предложил диспетчер и показал в окошко. — Там у нас доска Почета. Фотография Рената уже несколько лет красуется…
У Карапетян сразу запечатлелось в голове: фотография! Но как ее взять?
— Спасибо, Артур Валентинович, — сказала Кармия Тиграновна.
— Не за что.
— К вам просьба: о нашем разговоре — никому.
— Само собой… — даже несколько обиделся Гундарев. — Не пацан, понимаю…
— Возможно, мы продолжим беседу, — на всякий случай предупредила диспетчера Карапетян.
— Я тут до утра, — сказал Гундарев.
Карапетян вышла из диспетчерской. Во дворе таксопарка было вроде пусто. Лишь в одной беседке сидели два человека. Но доска Почета была в стороне от них.
Неспешной походкой Кармия Тиграновна направилась к ней.
“Ренат Ибрагимович Хабибулин”, — прочитала капитан под портретом широколицего мужчины.
Совсем не монгольского типа лицо. Она вспомнила показания Максима Подгорного: “гладенький”, “кругломорденький”… Любитель рассказывать анекдоты, номер машины с цифрой “5”. Он? А если нет?
Карапетян оглянулась. Никто вроде бы ее не видит. Охватило острое искушение взять фотографию. А вынималась она из рамки как будто легко…
Кармия Тиграновна прикинула, сколько времени уйдет на то, чтобы достать фото Хабибулина другим способом. Целая вечность!
“Была, не была!” — решилась она.
Через несколько секунд фотография исчезла в ее сумке.
“Да простит меня бог и начальство”, — усмехнулась про себя Кармия Тиграновна.
Она вышла за ворота таксопарка. Буквально следом выехало такси. Карапетян остановила его, села.
— Куда? — не очень любезно спросила женщина-водитель.
— На Гоголя… Возле булочной, — ответила Карапетян, которой не хотелось называть адрес горуправления внутренних дел. — Что вы такая сердитая? — спросила она у водителя.
Та вдруг улыбнулась:
— Испортили вы мне выезд…
— Чем же? — удивилась Карапетян.
— У нас примета: если первой сядет женщина, вся смена будет неудачной.
— А вы сами кто? — поддела Карапетян.
— Поэтому и смешно, — ответила та и поддала газу. Домчались минут за десять.
Кармия Тиграновна бросилась в научно-технический отдел и попросила срочно размножить фотографию Хабибулина. И пока это делали, она узнала адрес Максима Подгорного, так как его уже выписали из больницы.
Старший лейтенант Ярцев, к счастью, находился в управлении. Кармия Тиграновна вручила ему один из экземпляров фотографии и направила в больницу, где лежал Алясов. С другой она поехала к Подгорным.
Опознание проводилось по всем правилам — с понятыми. Но, увы, Максим не признал в Хабибулине того водителя такси, который продал ему бутылку водки.
Такой же результат был и у Ярцева.
Значит, не Хабибулин.
Карапетян снова поехала в таксопарк, чтобы возвратить на место портрет передовика и еще раз поговорить с Гундаревым.
Территорию таксопарка уже успели полить. В мокром асфальте отражались фонари. Томно стрекотали цикады в глубине двора.
У доски Почета стояли три человека. Курили.
Карапетян зашла в диспетчерскую.
— Опять здравствуйте, — сказала она Гундареву с улыбкой и, сев на табуреточку, виновато произнесла: — С Хабибулиным мы обознались…
— Ну и слава богу! — обрадовался Артур Валентинович. — А я все сидел, думал после вашего ухода… Выходит, Ренат чистый?
— Чистый, — кивнула Кармия Тиграновиа. — Артур Валентинович, давайте снова вернемся к тем двенадцати водителям, кто работал в ночь со второго на третье и у кого номер имеет пятерку…
— Давайте, — согласился диспетчер. — Я тут вспомнил… Курочкин, он ведь тоже любитель анекдотов. И я видел его как-то в перчатках за рулем… Правда, постарше меня будет. Скоро на пенсию, а хочет пойти в заочный институт. Увлекается цветами, мечтает стать ботаником…
— Как так? — удивилась капитан. — У человека пенсионный возраст?
— Я Петровичу то же самое говорил… А он носит с собой вырезку из журнала… Какой-то немец в свои восемьдесят шесть лет учится на математика. В их университете! Представляете? Восемьдесят шесть!.. И между прочим, имеет уже три профессорских звания и пять докторских! По разным наукам! Вот чудо, правда?
— А Курочкин в ту ночь выезжал в смену?
— В том-то и дело, что нет, — вздохнул Гундарев.
— Тогда не стоит о нем говорить.
Кармия Тиграновна стала расспрашивать диспетчера о всех, кто был в числе двенадцати. И когда дошли до некоего Шерстобитова, Гундарев обронил фразу:
— Николай, тот расскажет вам про музыку все, что захотите…
— Как это? — встрепенулась Карапетян.
— Знает всех композиторов, певцов и всякие смешные истории из их жизни, — пояснил Артур Валентинович.
Кармия Тиграновна еле сдержала волнение:
— Откуда у него такая осведомленность?
— Он сам артист. В ансамбле танцевал. А у них рано выходят на пенсию. Вот он и пошел в таксисты…
— Давно работает?
— Второй год… Самому за сорок, но выглядит лет на десять моложе… Водитель хороший. План выполняет на сто пять — сто десять процентов… Тоже чудак: другие водители в ночь идут с неохотой, потому что за клиентами охотиться надо, а Николай — с удовольствием…
— А сегодня?
— Уехал. Когда вы уже ушли…
— Номер его машины?
— Двадцать семь — тринадцать.
— Погодите, у него же был другой.
— Точно, он ездит на двадцать пять — двадцать четыре. А сегодня его машина испортилась, посадили на радиофицированную. По вызову работает. Фургон. Верное дело! Можно полтора плана дать запросто!