Страница 97 из 188
Утром следующего дня, когда я вышел из дома в тренировочном костюме, чтобы побежать трусцой на службу, две соседские старушки с особым почтением поздоровались со мной.
— Ой, Захар Петрович, — сказала одна из них, — хорошо, что у нас запретили продавать спиртное! Мой-то первый раз лег спать на трезвую голову…
Я знал, что она мучается с пьяницей мужем.
— Навсегда бы так, — поддержала ее товарка.
По пути в прокуратуру прохожие, как мне показалось, обращали на меня внимание больше обычного, — видимо, из-за вчерашнего выступления.
Первая половина дня у меня ушла на заседание в исполкоме горсовета. Там тоже в кулуарах много говорили о случаях в Южноморске, спрашивали, нет ли еще жертв. К счастью, таковых действительно больше не было. Возможно, помогли экстренные меры.
Когда я возвратился в прокуратуру, секретарь сообщила мне, что звонила Карапетян. У нее имелись якобы очень важные новости. Спрашивал меня и следователь Володарский. Он уехал по делам и должен был вот-вот вернуться.
Только я успел перекусить в буфете, как они оба нагрянули в мой кабинет. Володарский попросил высказаться первой Кармию Тиграновну.
— Как мы договорились, — начала Карапетян, — утром я пошла к Базавлукам. С участковым инспектором. Обстановка — сами понимаете… Жена рыдает, мать плачет, дети притихли… Зеркала все занавешены… Я посочувствовала их горю… Знаете, Захар Петрович, уже хотела уйти… но что-то меня остановило… Попросила сестру Лидии Ивановны показать мне гараж. Объяснила, что очень надо найти бутылку. Надо, мол, разобраться, откуда взялась отрава, чтобы еще кто-нибудь не умер. Они сами пережили, что такое потерять родного человека из-за трагической случайности… Во дворе, как это принято, сидели соседи. Я попросила двоих быть понятыми… Зашли в гараж. С нами пошла сестра и мать умершего… Стоит “Москвич”, довольно новый еще… Из гаража — дверь в небольшую пристройку. Там столик, кушетка, на полках разный инструмент, автокосметика, запчасти… Бутылка с кислотой для паяния и с машинным маслом… Что меня удивило — множество канистр. Все — двадцатилитровые… Я насчитала восемь штук. Подумала: вот запасливый водитель!.. Осмотрели мы все уголки, все закутки — нет бутылки из-под спиртного… Смотрю, один из понятых все время крутит носом. Я удивилась. А он пробурчал: “Вроде как спиртом пахнет…” Открываем мы одну канистру — керосин, вторую — бензин. Третью — резкий спиртной дух! Налито, как говорится, под завязку… В остальных пяти тоже спирт!
— Сколько же всего? — спросил я.
— Сто двадцать! — поднял вверх палец Володарский.
— Старуха удивилась, — продолжала рассказывать Карапетян, — сестра покойного тоже… Ничего не поделаешь, пришлось допросить Лидию Ивановну… Откуда в доме спирт? Не знает… Чьи канистры? “Наши, — отвечает Базавлук, — купили с мужем весной десять штук, потому как дефицит…” Спрашиваю: “Где еще две канистры, ведь в гараже всего восемь?” Лидия Ивановна разводит руками: ей это неизвестно… А у меня не идет из головы: почему мы не нашли бутылку? Может, Базавлук черпанул кружкой прямо из канистры? Выходит, что спирт там метиловый! Я попросила участкового позвонить к нам в управление, чтобы подвезли в лабораторию спирт и меня… Самый настоящий метиловый спирт! — закончила Кармия Тиграновна.
— Да, в стакане, который стоял на столике в подсобке гаража, тоже были остатки метилового спирта, — сказал Володарский.
— Точно, — кивнула Карапетян.
— Выходит, что Базавлук ни у кого спиртного не покупал, — вслух размышлял я. — Но откуда у него эта отрава? И в таком количестве… Вообще что за личность Базавлук?
— Кармия Тиграновна позвонила мне из лаборатории, — сказал следователь, — и я тут же поехал на железнодорожную станцию… Зашел в отдел кадров. Начальник помнит Базавлука только в лицо. Подумаешь, сцепщик вагонов! А из личного дела много не выудишь… Работает восемь лет, не судим, выговоров не имеет. Я нашел бригадира сцепщиков. Тот охарактеризовал Базавлука положительно… Не знаю, может, просто не хотел говорить о покойном плохо… Короче, сведений раз-два и обчелся… Тут как раз подъехал Ярцев, из ОБХСС. Мы с ним зашли в железнодорожную милицию, к майору Ушакову. Он там начальник ОБХСС… Стали интересоваться, имелись ли за последнее время факты хищения метилового спирта. Ушаков сказал, что цистерны с метиловым спиртом проходили через станцию, но сигналов о его хищении не поступало. И вообще, никогда, мол, не слышал, чтобы воровали метиловый спирт. Кому он нужен! Вот этиловый — другое дело! Они имеют несколько ориентировок, что на станции Степногорск в течение последнего года было похищено из цистерн более двух тысяч литров этилового спирта…
— Ничего себе, — покачал я головой. — А воров нашли?
— Троих. А четвертый, главарь шайки, скрылся. Ищут, — ответил следователь и замолчал.
— Небогатый урожай вы собрали на железной дороге, — заметил я.
— Ярцев там занимается по своим каналам, — сказал Володарский. — Выясняет, нет ли на нашей линии хищений метилового спирта на других станциях…
— Как обстоят дела с поиском таксиста, продававшего водку пострадавшим? — снова обратился я к Карапетян.
— Пока ничего, — развела руками Кармия Тиграновна. — Я была вчера в таксопарке… С водителями разговаривать не решилась: еще дойдет до того, кого мы ищем… Побеседовала с диспетчером. Молодая девчонка, работает всего месяц, никого толком не знает…
— Что думаете предпринять дальше? — поинтересовался я.
— Понимаете, Захар Петрович, у них есть еще один диспетчер, Гундарев… Двадцать пять лет оттрубил в нашем таксопарке, из них двадцать — за рулем… Попал в аварию, не по своей вине… Машину после этого водить не может: руку покорежило. Стал диспетчером… Он заступает сегодня с восьми вечера… Думаю, Гундарев сможет кое-что сообщить нам…
— Что ж, попытайтесь. Возможно, и повезет, — сказал я. — Вот еще что хочу спросить у вас… Помните, я говорил вам, что Базавлук в бреду упоминал какого-то Митьку?
— Конечно, помню, — ответила Кармия Тиграновна. — Я сегодня разговаривала с родственниками и соседями Базавлука. Никто не знает, кого имел в виду покойный… Я понимаю, Захар Петрович, что это важно.
Мы расстались, чтобы каждый мог заняться своим делом.
Вечером, в восемь часов десять минут, Карапетян зашла на территорию таксопарка. Хозяйство считалось образцовым. И не только по трудовым показателям — любо-дорого было смотреть на ухоженную территорию. Чистая, озелененная, с удобными беседками для отдыха под тенью виноградников.
Диспетчерская, как это принято, находилась рядом с воротами.
Артуру Валентиновичу Гундареву было за пятьдесят. Он сидел в своей застекленной конторке в тщательно выглаженной рубашке. Левая рука была неестественно согнута чуть ниже локтя — след аварии.
Капитан постучалась. Диспетчер повернулся, приоткрыл дверь и подозрительно оглядел незнакомую женщину.
— Можно, Артур Валентинович? — шагнула в конторку Карапетян.
— Раз уж зашли, — неодобрительно заметил Гундарев. — Что вам нужно, гражданочка?
— Я из милиции. — Кармин Тиграновна показала свое удостоверение.
Диспетчер хмыкнул, но особой радости по поводу визита не выразил.
Тут в окошечко, выходящее на улицу, заглянул водитель, протянул какую-то бумагу. Гундарев сделал на ней отметку и что-то чиркнул в журнале перед собой.
Шофер сел в “Волгу” с шашечками, и машина отъехала.
Гундарев кивнул на табуреточку, приглашая капитана сесть.
— Много работы? — спросила Кармия Тиграновна для затравки беседы.
— Нормально, — ответил диспетчер. — Но ведь вас не это интересует? — усмехнулся он.
— Точно, одного человека ищу, — улыбнулась Кармия Тиграновна.
— Почему именно у нас?
— Водитель такси…
— И что же натворил этот человек?
— Сами понимаете, ничего хорошего…
— Ну а я тут при чем?
— Вы, Артур Валентинович, патриарх автобазы…
— Патриарх, говорите? — хмыкнул Гундарев. — Да, четверть века — не шутка!
— Меня не помните? — спросила Карапетян. Она узнала в Гундареве шофера, который лет восемь назад выручил ее, когда надо было догнать грузовик, на котором, по предположению сотрудника уголовного розыска, пытался скрыться преступник.