Страница 92 из 188
…Подростка, доставленного в больницу с отравлением, звали Максим Подгорный. В курс дела ввела меня заведующая терапевтическим отделением Людмила Антоновна Бек.
— Максика доставили в больницу около четырех часов утра, — рассказывала она. И по тому, как Бек назвала пострадавшего, я понял, что у доктора и пациента установились дружеские отношения. — Типичные признаки острого отравления… — И Людмила Антоновна перечислила симптомы, которые наблюдались у всех пострадавших.
— Кто его привез? — спросил я. — “Скорая”?
— Нет, отец. На такси. А мать лежит дома с сердечным приступом…
— Где же выпивал парнишка? — поинтересовался я. — В компании с дружками?
— В том-то и дело — один… Понимаете, мальчик прогулял первый день учебного года. Катался на парусной доске. Кажется, называется “виндсерфинг”… А подбил его на это приятель постарше… Классный руководитель решил позвонить родителям: почему Максим не явился на уроки? Родители в недоумении: утром он ушел в школу, как все… Конечно, мать с отцом разволновались, стали обзванивать друзей сына… Те ничего не знают. А парня нет в пять часов вечера, в семь, в восемь… Заявился он в девять… И отец не придумал ничего лучшего, как сказать: “Иди туда, откуда пришел, где болтался весь день!..” Представляете, даже дверь не отворил!.. Тоже мне, метод воспитания!.. Максим, я поняла, мальчик с характером… Короче, нет его еще полчаса, час… Отец перепугался, вышел на улицу. Расспросил соседских подростков, но никто его сына не видел… Матери плохо, свалилась с сердечным приступом… Отец пошел искать Максима по городу… Нашел под утро в сквере, возле набережной, под скамейкой… Пришел в ужас… Схватил такси — и к нам!
— Как себя чувствует Максим?
— Все шутит, — улыбнулась завотделением. — А что им, молодым! Все как с гуся вода! Он даже не представляет, чего избежал!.. Просто счастливая случайность…
— Я могу с ним побеседовать?
— Если не очень долго, — сказала Бек. — Все-таки он пережил немало… Кстати, у него сейчас отец…
— Действительно кстати, — заметил я.
Максим Подгорный лежал в крохотной палате, где рядом умещались кровать и два стула. Парнишка, видать, был хорошо тренированный — широкая грудь, тугие бицепсы играли под рукавами больничной пижамы, которая не сходилась на нем. Крутая, с коротким ежиком волос голова, крепкая шея.
О том, что подросток перенес острое отравление, говорили синяки под глазами и чуть сероватый цвет лица.
Отец Максима, напротив, был неспортивного типа: долговязый, нескладный, с узкими плечами. Он суетливо поднялся со стула при нашем появлении, уступая его заведующей отделением.
— Сидите, сидите, я постою, — сказала Людмила Антоновна. И представила меня.
Подгорный-старший хотел выйти, но я попросил его остаться в палате, По закону допрос несовершеннолетнего должен проводиться в присутствии педагога или кого-нибудь из родителей. Обстановка в палате была довольно свободной. Наверное, после всего пережитого отец и сын уже выяснили отношения. Оба, по-видимому, чувствовали себя виноватыми друг перед другом, отсюда — взаимная нежность и сердечность.
Отец не без юмора рассказал, как не пустил свое чадо домой. Я тоже не хотел вносить излишнюю официальность и спросил у подростка с улыбкой:
— Значит, решил насолить родителям?
— Проявил мужскую непокорность, — поддержал тон Максим. — Завил горе веревочкой…
— Ну и где же ты гульнул?
— На лоне природы, — ответил Максим. — Если можно назвать лоном природы сквер у набережной.
— С кем выпивал?
— В гордом одиночестве…
— А выпивку где достал?
— Это была проблема… Понимаете, магазины давно закрылись. Но я слышал, что можно раздобыть спиртное у таксишников.
Отец Максима не выдержал, театрально развел руки и произнес, качая головой:
— Нет, вы только послушайте! Я, кандидат наук, такого не знаю, а он…
— Значит, остановил я “тачку”, — продолжал Максим.
— Какую тачку? — удивился отец. — Ты же говорил, что такси…
— Это жаргон, — объяснил подросток. — Шофер послал меня подальше… Останавливаю второго. Результат тот же… Говорит: “Сначала сопли утри…”
— По существу, он прав… — снова не выдержал отец.
— Папа, ну дай мне досказать! — взмолился сын.
— Молчу, молчу!..
— Короче, подфартило мне не то на седьмом, не то на восьмом такси… Говорю: “Шеф, надо сделать пузырек”. Он смеется: “Пепси-колы или кефира?..” Я уж хотел отойти. Он открыл дверцу и сказал, чтобы я садился. Только поинтересовался, есть ли у меня деньги. Я показал четвертной… Поехали… Остановился он на Партизанской улице, недалеко от трамвайной остановки. Там “семерка” ходит… Сбегал он, принес что-то завернутое в газету. Я ему — деньги, он — сдачу, десять рублей…
При этих словах отец шумно вздохнул.
— Что было в газете? — спросил я.
— Водка. “Московская”… Таксист спрашивает, куда меня везти обратно. Я сказал: на набережную, к “Бесстрашному”…
Это был памятник морякам, сражавшимся во время войны с фашистами. На пьедестале установили легендарный катер “Бесстрашный”…
— Я расплатился по счетчику, — продолжал Максим, нашел в сквере пустую скамейку… И прямо из горлышка… — Заметив муку на лице отца, Максим сказал: — Папа, я же объяснил: первый раз в жизни. И последний, честное слово!..
— Много выпили? — спросил я.
— Грамм сто, не больше. — Паренек поморщился. — Жутко противно! И неудобно… Течет по подбородку… И вдруг такая боль в животе!.. Словно ножом!.. А голова прямо раскалывается… Я успел сделать еще глоток — и провал… Ничего не помню… Соображать стал, и то смутно, когда меня отец растолкал… Как ехали в больницу — в тумане. Ну а уж здесь меня взяли в оборот… Спасибо Людмиле Антоновне…
— Вот видишь, Максик, до чего доводит выпивка, — менторским тоном, однако доброжелательно проговорила Бек.
Подросток сложил руки на груди и ангельским голоском пообещал:
— Людмила Антоновна, клянусь, как выйду из больницы, тут же побегу в “Антибахус”! Стану самым активным членом клуба!
— И будешь молодцом, — погладила его по голове заведующая отделением.
— А где бутылка? — задал я очередной вопрос.
— Понятия не имею!
— А вы ее видели? — обратился я к отцу.
— Ничего не видел, — пожал плечами Подгорный-старший. — Вы бы знали, в каком состоянии находился сын! Лежит под скамейкой… Извините, в том, что из него вышло… Без пиджака, карманы вывернуты…
— Обчистили? — спросил я у парнишки.
— Обчистили, — вздохнул Максим. — Деньги, авторучку…
— Японскую, — подчеркнул Подгорный-старший.
— Даже календарик увели, ханыги несчастные! — со злостью произнес Максим. — Дружок привез из Сингапура…
— Вернемся к такси, — взял я нить разговора в свои руки. — Номер не запомнил?
— Не-е, — отрицательно покачал головой паренек. — Впрочем… Кажется, пятерка была… Да-да.
— Это хорошо, — одобрил я. — А имя, фамилия водителя? Ведь на панели обычно имеется, так сказать, его визитка.
— Я сидел сзади… И не обратил внимания…
— Ладно. Внешность описать можешь?
— Рубашка с погончиками. По-моему, голубая… На сиденье лежала куртка. Из ортальона… На пяти молниях, — перечислял подросток — Коричневая… Джинсы “Вранглер”… Часы фирменные, но не разобрал чьи. Электроника…
Мы, взрослые, переглянулись с улыбкой.
— Это одежда, — сказал я. — А внешность?
— Лет тридцать пять. Среднего роста. Кругломорденький, гладкий из себя…
— Усы, борода есть?
— Бритый.
— Волосы на голове?
— Чуть вьющиеся.
— Цвет?
— Темные…
— Особые приметы? Ну, шрамы, родинки, наколки, фиксы?
— Вроде ничего такого…
— О чем вы говорили по дороге?
— Я молчал. Трепался он. Анекдоты травил…
Я насторожился. Михальчику продал спиртное тоже любитель анекдотов.
— Что-нибудь запомнил?
— Уклон у него какой-то странный, — ответил подросток. — Сплошь и рядом композиторы, музыканты да певицы…
“Неужели тот?” — мелькнуло у меня в голове.