Страница 129 из 188
Совсем недавно до Андрея дошел слух, уже давно ходивший по селу: мол, Северин сам пустил весть о смерти свояка, чтобы прибрать к рукам хозяйство сестры. Теперь Андрей твердо верил, что отец жив и скоро вернется, даже тайно надеялся, что он среди этих советских разведчиков. Почему бы нет? Ведь кто лучше его ориентируется в здешних лесах? А командование знает, кого посылать в разведку. Эта мысль тревожила, волновала Андрея, хотелось куда-то бежать, что-то делать.
Где же Филипп? Неужели сцапали бандеровцы? Андрей представил, как коршуновцы тянут товарища к полуразрушенному хлеву, оставшемуся на территории сожженного лесничества, и тревожно вздохнул.
— Ты чего? — спросил Сергейка.
— Да нет… подумал, не задержали ли бандеры Филиппа.
— А что сделают? Должны отпустить.
— Маленький ты еще и не знаешь…
Сергейка вытер руки о штаны, возразил с достоинством:
— Какой маленький, уже десятый пошел! И знаю, что к чему… Среди тех бандер есть не такие уж и злые. Вон дядька Евмен из нашего села — добрый.
— Так он же дурак, его кто хочет вокруг пальца обведет. Северин приказал — он и пошел в отряд.
— А Василий Байда? Тоже дурак?
— Горячий он, — вздохнул Андрей. — Когда Коршун впервые приехал в Острожаны и за бандеровцев агитировал, очень уж красиво говорил и оружие давал… Вот Василий и соблазнился на автомат. Ему всего шестнадцать было.
— Автомат — хорошая штука! — подтвердил Сергейка. — Я уже стрелял! За сто метров в бутылку попадал.
— Не бреши!
— За пятьдесят точно.
— Филипп давал “шмайсер”?
— А кто же еще?
Сергейка потянулся за картофелиной, но не взял, прислушался.
— Ходит кто-то…
В конце освещенного круга мелькнула тень, и Филипп, тяжело дыша, шлепнулся на теплую землю возле костра.
— Хорошо устроились: картошку едят, греются… — Сел, подставив огню забрызганные штанины. — Ночь росная, — пожаловался, — замерз я…
— Ну? — только и спросил Андрей.
Филипп выкатил большую картофелину, начал с жадностью есть, не очищая.
— Говори же!
— Две засады. Одна возле самого лесничества, а вторая на берегу ручья.
— Бандеры тебя не засекли? — спросил Сергейка.
— Скажешь! Я к лесничеству от сосняка вышел, где им заметить? Сидят, курят. А те, что у ручья, услышали — крикнули. Я затаился, они снова крикнули и успокоились. Пришлось назад продираться через молодняк. А у вас что? Греетесь?
— А что?
— Ну, — неуверенно сказал Филипп, — в лесу побродили бы… Подальше от костра…
— Ладно. Мы с Сергейкой пойдем, — согласился Андрей, — а ты погрейся.
— Может, Сергей с лошадьми останется? Маленький еще…
Андрей покосился на Сергейку, хотел уже сказать про автомат, но тот предостерегающе покачал головой.
— Не такой уж и маленький, — возразил Андрей. — Пойдет со мной!.. Пошли! — кивнул Сергею, и они исчезли за освещенным кругом.
Филипп, лежа на боку и грея спину, глядел им вслед. Потом съел еще несколько картофелин и пошел к ручью, где паслись лошади. Белка, стреноженная, подскакала к нему, ткнулась теплой мордой в плечо.
Вороной фыркнул недовольно, словно не одобрял угодничества Белки. Вдруг он навострил уши и втянул в себя воздух, фыркнул беспокойно, будто почувствовал опасность. Белка тоже насторожилась.
Тревога лошадей передалась Филиппу — метнулся, припал к могучему, в несколько обхватов, дубу.
Небо на востоке уже посветлело, между деревьями легли предутренние тени. Филипп выглянул из-за ствола, показалось, что кто-то осторожно двигается между дубами в сторону угасающего костра.
Филипп не спускал с движущейся тени глаз, понял, что человек, немного согнувшись, перебегает от ствола к стволу. Вдруг он исчез. А Филипп двинулся в заросли, где сгинул незнакомец.
Здесь пахло прелой травой, грибами. Филипп ступал осторожно, неслышно, отводя ветки молодых дубков, стараясь не дышать. Неожиданно увидел в нескольких шагах от себя человека, который смотрел из-за деревьев на костер. Он был в пилотке, плаще и держал в руке автомат.
Сначала Филиппу показалось, что это гитлеровский солдат, он попятился, но на какое-то мгновение взгляд его остановился на автомате. Это был не немецкий “шмайсер” с рожком, а советский автомат с круглым диском и деревянным прикладом. Филипп чуть не вскрикнул от радости.
— Дядя! — позвал он негромко. — Не стреляйте, дядя! Я здесь один…
Прошло несколько секунд… Наверно, солдат хотел убедиться, что Филипп действительно один. Наконец он вышел из-за ствола.
— Это ты развел костер? — спросил.
— Да.
— Что здесь делаешь?
— Ночуем. Кони у нас…
— Подойди!
Филипп как-то неуверенно пошел, вытянув шею и откинув назад голову. Только приблизившись к человеку в пилотке, понял, какой он высокий.
Солдат наклонился к нему, осмотрел внимательно, спросил:
— Говоришь, ночуете… А где же остальные?
— А они вас ищут.
— Как это нас? — Солдат схватился за автомат и быстро оглянулся. — Откуда знаете?
— Вы, дядя, не волнуйтесь, я сейчас расскажу. — К Филиппу возвращалась уверенность. — Вы ведь советские разведчики?
Солдат вдруг присел перед ним на корточки, теперь его глаза были вровень с лицом Филиппа. Солдат взял мальчика за плечи большими, тяжелыми руками. Филипп почувствовал, какие сильные эти руки, комок подкатил к горлу, и захотелось плакать, но он стоял, не отводя взгляда от внимательных и изучающих глаз. Филипп знал теперь точно, что это советский разведчик, которого они так долго ждали и уже почти не надеялись увидеть. Теплая волна подступила к горлу, он заговорил быстро, будто боялся, что его остановят и он не сможет сказать все, что должен.
— Если вы разведчики, то остерегайтесь! Мы специально здесь ночуем, чтобы предупредить вас… Андрей узнал, что бандеры охотятся за вами, это он точно знает, потому что слышал от самого Коршуна. Немцы Коршуну велели, и бандеры засели здесь…
Солдат слегка стиснул ему плечи, и Филипп остановился, будто конь, которого взяли в шенкеля.
— Что за Коршун и при чем здесь бандеровцы? — спросил. — Ну-ка, давай все по порядку.
Филипп шмыгнул носом, застеснялся, обтерся рукавом и рассказал то, что слышал от Андрея.
Солдат слушал, не перебивая, потом поднялся и погладил Филиппа по голове. Сказал, словно пожаловался:
— Не все слова твои я понял, но в основном ясно. Друзья твои пошли нас искать? Куда?
— К болотам.
— Это далеко?
— Версты четыре.
— Вот что, — решил солдат, — пошли!
Филипп оглянулся на Белку, что подошла совсем близко, и солдат понял его.
— О конях не тревожься, — успокоил, — здесь недалеко, расскажешь все лейтенанту. — Он взял парня за руку, будто боялся, что тот убежит, и пошел наклонившись, раздвигая плечом кустарники.
Лейтенант Бутурлак, выслушав Филиппа, помрачнел. Раскрыл планшет, подозвал мальчика.
— Карту понимаешь? — спросил.
— Нет, — покачал тот головой.
— Эх ты, а еще парень! — неодобрительно сказал лейтенант. — В каком классе учишься?
Филипп ответил, смутившись, будто виноват:
— Школы у нас нет…
Но Бутурлак уже понял свою ошибку. Глаза у него заблестели, похлопал Филиппа по плечу, пообещал:
— Не долго уже… Потерпи до осени. — Наклонился над картой. — Лесничество здесь помечено, а в нем, говоришь, засада? — отметил карандашом. — И здесь, где ручей…
— Они еще Змеиный яр стерегут. — Филипп тоже склонился над картой, стараясь что-то понять в линиях и значках. — Змеиный яр от Щедрого озера чуть ли не до Дубовой поляны. Мы ехали по нему, там бандеры тоже сидят.
— Змеиный яр — это, наверное, здесь… — Лейтенант провел на карте извилистую линию. — И много их там?
— Змей-то?..
— Да не змей! — нетерпеливо сказал Бутурлак. — Про бандеровцев спрашиваю.
— Мы видели двух, но еще есть…
— Почему так считаешь?
— В лесничестве в засаде не меньше пятерых, я сам туда ходил, и на ручье тоже. Андрейка слышал — четверо вас. Куда же двум против четырех?