Страница 117 из 171
Между тем японец стал мне разъяснять, что вторая благородная цель Общества Миллион Неизвестных — предотвращение грозящих нашей планете крупных природных катаклизмов.
— Вы понимаете, — говорил он, — что нас, японцев, это особенно волнует. Наша страна расположена в той части земного шара, где постоянно происходят сдвиги в пластах земной коры. В Японии ежедневно регистрируется три — пять землетрясений. Мы привыкли к землетрясениям и даже к цунами, если только можно привыкнуть к таким вещам. Борьба со стихийными бедствиями, точнее, с их последствиями традиционна для нас и сопровождается после каждой катастрофы определенным историческим оптимизмом: следует сделать шаг вперед... Возможно, европейцам это понять сложно.
Он добавил, что европейцев, возможно, удивляет популярность в Японии фильмов, в которых поднимающиеся из моря разные чудовища уничтожают их страну, например, таких как «Годзира» или «Гибель Японии». Только это закономерно.
— Если знать нашу историю и учитывать особенности нашей географии, то нас можно понять. Древние мифы гласят, что Японские острова создали два бога — Идзанаки и Идзанами. Их имена можно было бы расшифровать как «первый мужчина» и «первая женщина», хотя это и не совсем точно. Высшие боги даровали им копье, которым Идзанаки и Идзанами стали месить морскую воду. Потом они подняли копье и загустевшие капли, упавшие в океан, образовали Японские острова. Все было бы хорошо, если бы Идзанами не вздумала создать бога огня Кагуцути. Он отправил в царство мертвых богиню-мать и стал с тех пор трясти землетрясениями наши острова. Эти легенды также в какой-то степени формируют нашу психологию, помогают философски относиться к стихийным бедствиям. А если серьезно — японцы особенно чувствительны ко всему, что связано со стихийными бедствиями. Неслучайно Куртье-сенсей[52] легко нашел с нами общий язык: его по-настоящему интересуют проблемы катаклизмов, природных и искусственных. И мы с удовольствием сотрудничаем с ним.
После столь длинного предисловия японец, наконец, перешел конкретно к делу. Речь зашла о многонациональной фирме «Грейт пасифик энд атлантик ойл» и ее научных центрах. Больше всего японцев беспокоил компьютер этой фирмы на одйом из островов Карибского моря.
— Координаты этого острова вы получили в Непале. В компьютер заложены программы искусственного оживления вулканов и организации засухи над Восточной Европой.
— Проект «Дождь Шукры», — сказал я.
— О! Этого мы Куртье-сенсею не сообщали! Значит, у вас есть свои источники информации? Тем лучше. Компьютер надо уничтожить обязательно! Сначала мы предложили Куртье-сенсею взорвать с нашей помощью весь остров. Но выяснилось, что компьютер заминирован. Видимо, они боятся разоблачения и, чтобы избежать в будущем ответственности, хотят взорвать его при необходимости сами.
— У вас на острове свои люди? — поинтересовался я.
— Да. И не только японцы. Они-то и подсказали нам, как проще и надежнее уничтожить накопленную в компьютере информацию. Вы уж извините нас, Виктор-сан, но мы люди ответственные и вынуждены все проверять по нескольку раз, подстраховываться, чтобы избежать ошибок. Не удивляйтесь, что мы попросили уважаемого Куртье-сенсея поручить именно вам миссию в Японию. Дело в том, что один из главных кибернетиков-руководителей компьютера на острове — член нашего общества, и он дал вам самую лестную характеристику. Вот почему мы с вами так откровенны.
Это для меня было новостью: интересно, кто мог меня знать на острове? Но спросить об этом я не решился. Между тем японец со всяческими церемониями вручил мне два подарка. Сначала — небольшой магнитофон с наушниками «Вокман» для прослушивания музыки в самолете и других общественных местах.
— Передайте его, пожалуйста, Куртье-сенсею, — сказал японец. — Он знает, как с ним обращаться. Там, внутри, закодированы все наши предложения. Если кто-то посторонний вскроет аппарат — сообщение автоматически уничтожится.
Вторым подарком оказалась белая собачка. Я был знаком с устройством — в Гонконге фирма, принадлежащая Куртье, делала точно таких же. Если нажать у собачки на кнопку под брюхом, она ходит, встает на задние лапки, лает.
— Если вам или Куртье-сенсею будет срочно необходима наша помощь, — сказал японец, — привезите собачку в Люксембургский сад и включите ее на несколько минут. Не позднее чем через час наш человек подойдет к вам. Как вы, наверное, догадались, внутри собачки — миниатюрный радиопередатчик... А рядом с Люксембургским садом — квартира, где круглосуточно дежурят наши люди. Вот и все, что мы хотели бы вам сказать. Если у вас есть желание, советую съездить в Киото. Ведь вы впервые в Японии, насколько я знаю. Не пожалейте одного-двух дней — познакомьтесь с нашей древней столицей. Не беспокойтесь, мы позаботимся, чтобы никто в Японии не проявлял суетного интереса к вашей персоне. Нам известно, что случилось с вами в Непале, здесь это будет исключено. У нас достаточно для этого сил. Так что можете позволить себе денек отдохнуть.
В Киото я все же не поехал. Легионеры в Непале отбили у меня желание к излишним передвижениям. К тому же полученную мною информацию нужно было как можно быстрее доставить Куртье. Вот почему я попросил Кусаку-сана достать мне поскорее билет на самолет до Парижа. «Хай», — невозмутимо ответил японец, что по-французски означало «да», «будет выполнено», «согласен» и множество других утвердительных понятий. На другой день я снова был в воздухе. На сей раз мой путь в Париж пролегал через СССР с посадкой в Москве. Японцы предложили мне воспользоваться самолетом «Ил-62» русской компании «Аэрофлот». Это было надежнее и гарантировало от неожиданных террористических актов.
Честно говоря, я не надеялся, что меня встретят в аэропорту «Шарль де Голль». Никаких телеграмм о своем прилете из Токио я не давал, чтобы «не обнаружить» себя. Но провожавшие меня японцы заверили, что они сами, через своих представителей во Франции, уведомят Куртье о моем приезде. Больше всего меня волновало, нет ли за мной слежки.
Я летел первым классом и потому мог выйти из самолета одним из первых. Пройдя через «рукав» в зал, я не спеша огляделся: ничего подозрительного заметно не было. Тогда я быстро пошел по длиннющей ленте эскалатора без ступенек, двигавшейся в сторону залов таможенного контроля. Кажется, никто не бросился за мной следом. Дождавшись своих чемоданов, я погрузил их на тележку и поехал к выходу. И тут увидел Жоржа. Он подошел ко мне с таким видом, как будто мы расстались десять минут назад.
— Салют, Виктор! Все в порядке?
— Привет, Жорж! Вроде бы в порядке.
— Наши планы такие, — сказал Жорж, едва мы сели в его «Пежо», — сейчас ты поедешь в ресторан, где будешь обедать с шефом. А я тем временем отвезу твои вещи в гостиницу: несколько дней поживешь в Париже, профессор просил тебя посетить кое-какие лаборатории, прежде чем отправиться в Солонь. Какую гостиницу ты предпочитаешь — «Мэридиен» или «Калифорнию»?
— Ты знаешь, я не очень люблю достижения цивилизации в гостиничном деле. Поэтому большим модерновым муравейникам предпочитаю скрипящие полы старомодных гостиниц.
— Значит, «Калифорния». Полы там, правда, не скрипят, но в этом отеле есть что-то от прежних времен. К тому же там удивительно тихо, хоть это и рядом с Елисейскими полями. Все из-за того, что окна номеров выходят во внутренний дворик.
— Договорились!
— А теперь перед обедом расскажи, чем тебя угощали в заморских странах.
— Увы, везде водили в китайские ресторанчики — и в Дели, и в Катманду, и в Токио. Даже смешно. Как будто нигде нет своей национальной кухни. Ну, а в Дели объяснили тем, что индийцы не жалуют ни рыбу, ни мясо, а кормить французов одной растительной пищей неудобно. Хотя говорят, что по-настоящему приготовленные овощи в Индии по вкусу похожи на мясные блюда. Следующий раз обязательно попробую. А из Токио пировать отвезли в китайский квартал в Иокогаме, там рядом. И только после моих просьб накормили по-японски. И, скажу тебе, неплохо.
52
Сенсей — уважительное обращение к заслуженным деятелям.