Страница 17 из 72
«Будто перец из перечницы», — подумал старший помощник капитана Крефф, глядя в стекло обзорного отсека под носом эскортного фрегата «Наварра».
За его спиной поднимался мостик, на котором рокотали приглушенные голоса системных операторов и сервиторов, негромко обменивавшихся информацией. Холодный воздух наполнился гудением управляющих систем. Время от времени раздавался низкий, исполненный почтения голос одного из старших помощников, озвучивавшего новый приказ капитана. Сам же командир судна скрывался в одиночестве в своем стратегиуме — бронированной сфере в самом сердце мостика.
Мостик фрегата был любимейшим на свете местом Креффа. Здесь было всегда спокойной и тихо, словно в храме, но здесь же находился центр управления кораблем, способным преодолевать парсеки за считаные секунды и сжигать целые города.
Крефф вернулся к созерцанию вращавшегося под ним огромного яркого шара Калигулы. Толстый, надутый, он походил на огромный апельсин, покрытый зеленовато-белыми пятнами плесени.
В пустоте между планетой и «Наваррой» дрейфовали имперские корабли. Одни — огромные, серые, сводчатые, словно двадцатикилометровые соборы; другие — массивные и неповоротливые, как киты; третьи — вытянутые, стройные и угловатые, как фрегат, на борту которого стоял Крефф. Они замерли в черноте космоса, и от каждого отделялись крошечные черные точки. Тысячи и тысячи точек, падающие на перезрелый плод планеты.
Крефф знал, что это не просто точки, а десантные корабли — двухсоттонные челноки, загруженные готовыми к бою войсками. Но отсюда они казались всего лишь перцем, просыпанным из перечницы. Будто бы имперский флот любезно заглянул сюда, чтобы поперчить Калигулу.
Старпом задумался, какая из этих точек несет комиссара Гаунта. С тех пор как комиссар прибыл сюда, ситуация на корабле явно оживилась. Ибрам Гаунт, прославленный герой войны, и его полк дикарей, собранный из последних жителей уничтоженной планеты Танит, известный как Призраки.
Крефф поправил отделанный изумрудным кантом край своего мундира флота сегмента Пацифик и вздохнул. Когда он впервые услышал, что Гаунт и его банда будут расквартированы на «Наварре», он был весьма раздосадован. Но Гаунт подтвердил свою репутацию — привел этих так называемых Призраков в форму и даже успел протащить их через несколько дерзких операций.
Взять на борт такого пассажира было весьма поучительно. Будучи старпомом, его официальным представителем по всем организационным вопросам на борту, Крефф больше, чем кто-либо из флотских офицеров, контактировал с Призраками. Он познакомился с ними поближе. Так близко, как можно познакомиться с оравой темноволосых, шумных, покрытых татуировками солдат. С последними выжившими с планеты, уничтоженной Хаосом. Можно сказать, что поначалу он боялся их. Их дикая сила наводила на него страх. Крефф знал войну как вдумчивую, отстраненную, спокойную науку, шахматную партию, клетки в которой измерялись тысячами километров и углами орбит. Они же знали ее как выматывающую, кровавую, бешеную мясорубку рукопашных схваток.
Креффа несколько раз приглашали на обед в гвардейскую столовую. Еще он сумел как-то довольно близко пообщаться с полковником Корбеком, косматым гигантом, наделенным, при ближайшем рассмотрении, благородной душой. Во всяком случае, так ему показалось после пары бутылок и нескольких часов свободного, но серьезного разговора. Они спорили о тактике, сравнивая свои боевые учения и методы. Крефф весьма пренебрежительно высказывался о Корбековом примитивном и варварском понимании войны, хвастая высоким искусством флотской стратегии боя.
Полковник не обижался на его слова. Ухмыльнувшись, он тогда пообещал, что наступит день — и Креффу придется сражаться по-настоящему.
Эти воспоминания заставили Креффа улыбнуться. Его взгляд снова обратился к черным точкам, и улыбка его погасла.
Теперь он уже сомневался, что снова увидит Корбека или Гаунта.
Далеко внизу, на поверхности, он видел обжигающие вспышки зенитных орудий, обстреливающих мерцающие точки челноков. Идти туда, в самое адское пекло, было страшной и неблагодарной долей. Весь этот грохот, смерть, разрушение…
Крефф снова вздохнул и вдруг почувствовал, как он рад быть здесь, на этом тихом мостике. Только так и должны вестись войны, решил он.
Майло открыл глаза, но окружающий кошмар не исчез. Мир все еще содрогался. Он бросил взгляд в глубину десантного отделения, где сидели остальные двадцать пять гвардейцев, прижатые к сиденьям выкрашенными в желтую полоску рамами безопасности. Их экипировка ходила ходуном в сетчатых мешках под каждым сиденьем. Стены корабля были покрыты вдохновляющими речами, но Майло не мог прочесть ни одной из них из-за дикой тряски. Зато он мог слышать рев раскаленной от крутого спуска обшивки. За которым он не расслышал грохота зенитных противоорбитальных батарей, которыми встречала их земля.
Он огляделся в поисках дружеского сочувствия. Огромный Брагг крепко сжимал свою раму безопасности, закрыв глаза. Молодой гвардеец Каффран, всего на три года старше Майло, смотрел в потолок, шепча молитву или заговор. Потом Майло взглянул прямо перед собой и уперся в жесткий взгляд майора Роуна.
Офицер улыбнулся и ободряюще кивнул ему.
Майло вздохнул. Получить ободрение от майора Роуна в такой момент… Ощущение, будто сам дьявол благодушно похлопал тебя по спине на пороге ада.
Юноша снова зажмурился.
Запертый в тесной кабине, привязанный ремнями к компрессионному креслу, комиссар Гаунт вытянул шею, чтобы заглянуть в лобовое стекло фонаря, скрытое от него спинами пилотов и астропата. Пусть толстое стекло загораживали мерцающие помехами голографические карты, а корабль бешено трясло, Гаунт все равно мог разглядеть приближающуюся цель. Город-улей Нерон, возвышающийся над бледно-желтыми склонами вулканического кратера девяностокилометровой ширины. Словно угольно-черный стебель, возвышающийся над вмятинкой в перезрелом фрукте.
— Минутная готовность, — спокойно произнес пилот. Его голос, искаженный помехами коммуникатора, звучал электронным хрипом.
Гаунт вынул из кобуры свой лучевой пистолет и передернул затвор. Он начал отсчитывать секунды.
В небесах над погруженным в кратер Нероном десантные челноки раскаленными пулями прошивали покров облаков. Воздух немедленно наполнился разрывами зенитных снарядов.
А потом легкие белые облака начали обугливаться. Их пушистые края стали чернеть и сворачиваться. Темно-фиолетовое пятно разлилось по небу, сочась сквозь облака, как струя крови в потоке воды. С шипением ударила молния.
— Перестроиться! — вопил пилот, лихорадочно внося коррективы в курс. — Мы входим в грозовой фронт!
Гаунт хотел вглядеться получше, но усилившаяся качка помешала ему. Он перевел взгляд на астропата и внезапно расслышал негромкое рычание, которое тот издавал.
Он не успел уклониться, когда голова астропата взорвалась. Брызги крови и ошметки плоти окатили обоих пилотов, комиссара и всю кабину.
Пилот вопросительно вскрикнул.
Комиссара не оставляла страшная мысль, что это была психическая буря. Там, на поверхности, какая-то невероятно могущественная демоническая сила пыталась не позволить им приземлиться, отразить атаку с помощью бурлящего водоворота Хаоса.
Челнок трясло так сильно, что Гаунт совершенно не мог сконцентрироваться. Главный экран панели управления заполнили цепочки из десятков предупреждающих символов, представавшие для Гаунта размытыми полосами.
Где-то что-то взорвалось.
Тряска и вой снаружи не прекратились, но их тон как-то изменился. Майло вдруг осознал, что их челнок уже не пикировал.
Он просто падал.
Его уже не тошнило. Но тот самый голос, твердивший о смерти от падения, удара и пламени, ликовал: «Вот, я же говорил!»
Пришел удар…
…такой сильный, что все его кости, казалось, одновременно выбило из суставов.
Скольжение куда-то…
…внезапное, громкое, пугающее.
И наконец…
…рев пламени.
А потом последнее, что он видел…