Мирон сын Мирона

— Может, ты останешься тогда, а я поведу войска?

— Не надо, я справлюсь… Спасибо, конечно, но этот правый фланг теперь за тобой… Сам поведёшь… Справишься? — посмотрел на графа через бровь. Айрил улыбнулся в ответ, улыбнулся не только губами, но и глазами. — Тогда собирай своих командиров и этого… барона из Солка… У него, наверное, это первый бой…

Через короткое время пропели трубы — это был сигнал к выходу. Рыцари садились на лошадей, оруженосцы их, кнехты занимали запасных лошадей, подсаживали к себе пеших арбалетчиков. Вся армия Райрона потянулась к реке. Кони ступали неторопливо, холодная река усмиряла даже самых ретивых.

“Началось!” — думал Идвар, глядя перед собой, на тёмные воды Рейи; вода эта даже издали казалась смертельно холодной, но ему хотелось окунуться в неё.

*

Примерно к обеду обе армии заняли равнину под стенами Райрона, встали друг против друга. Когда райронская армия подошла, армия Мирополя уже стояла на позициях, поэтому райронцы расположились точно напротив, фланг на фланг. Ветер развевал разноцветные яркие флаги и штандарты с гербами княжеств и земель. День выдался тёплым и солнечным для конца декабря, лучи солнца сверкали на снегу. Недалеко возвышалась громадина города. Наверное, со стен его обе армии было видно хорошо, замечалась и хитрость райронцев, да и предстоящий бой будет видно до мельчайших подробностей.

С раннего утра на одной из башен Райрона наблюдал за развёртыванием армии Мирополя Адорр, закутанный в тёплый плащ от холодного зимнего ветра. Его, конечно же, не взяли с собой, но он и не жалел об этом, сверху он видел всё значительно лучше, чем если бы участвовал в этом сам. Когда подошла армия Райрона, Адорр сразу же заметил подвох, один фланг армии был значительно больше, по глубине шеренг — раза в три больше основного построения! Это хитрость. Это косой строй. О нём ему как-то рассказывал Идвар, он уже применял его в своей жизни. А если так, значит, Идвар жив… Или кто-то из райронских офицеров знал этот тактический приём, может быть, граф Руона?.. Так или иначе, сверху армия Райрона не казалась значительно слабее армии Майнора. А значит, Олдер может проиграть… И даже не знает этого…

От такого открытия Адорр даже сухо сглотнул, глянул на одного из воинов, стоявших рядом. Они все тоже будут следить за боем, но видят ли они хоть что-то?.. Адорр медленно стиснул зубы. Всё-таки, он продолжал верить в гений бывшего Мирона, в его военный опыт, и сейчас, находясь в лагере короля, он молился за Райрон…

От армии Мирополя отделился небольшой отряд, двинулся к райронцам. Впереди ехал человек с флагом, на нём виден был герб Мирополя. Майнор захотел начать бой с переговоров, так уж повелось, а вдруг удастся уговорить противника сдаться без боя, может, получится договориться — случаев в истории много было. На что в данном из них надеялся Майнор, было неизвестно. Он оставил всех своих людей на определённом месте и дальше поехал без сопровождения. Это было открытое приглашение к встрече. Идвар пронял его, и поступил точно так же — оставил свиту недалеко от себя, а к Майнору приблизился один.

Какое-то время они рассматривали лица друг друга, не говоря ни слова. Конь Идвара стоял, как вкопанный, утонув копытами в снегу, изогнув шею, грыз удила, с места не двигался, покорно слушаясь хозяйской руки. Гнедой жеребец Олдера танцевал перед Идваром, рыхлил снег подковами, порывался скакать вперёд, тряс головой, боролся с удилами. Наконец, Олдер осадил его, успокоил шенкелями, а сам глаз не сводил с Идвара. Заговорил первым, глядя в лицо:

— Вот и встретились, брат… Я уже думал, не увижу тебя никогда, сбежал, думаю… И где тебя ловить?.. — улыбнулся с чувством превосходства. — Ты сам пришёл, как миленький… Я уже собрался тебя из Руона выкуривать. Столицу ты бросил, ушёл подальше, спрятался за спинами этих глупых райронцев. Они с одного раза не научились… А ты предал своего сюзерена и спрятался, войну затеял, а зря…

— Эту войну не я затеял, а король, я предупреждал его, что буду защищаться…

Олдер усмехнулся, не веря ни единому слову.

— ты предатель, ты предал не только своего сюзерена, но и свою Родину, свой Мирополь, за который сражался все эти годы, всех людей, что верили в тебя, ты превратился во врага, твоё имя проклинают… И эти ещё… рядом с тобой, такие, как Мардейн, Ноддар — тоже предатели… Пошли за тобой… Их ждёт то же, что и тебя… — Идвар молчал на эти обвинения, а Олдер продолжал негромко, всё так же глядя в глаза осуждающе, обвиняя:- Мне стыдно, что ты мой брат, что мы с тобой родственники, что у нас одна мать и один отец… — При этих словах Идвар усмехнулся, чем вызвал удивление в глазах Олдера. — Что ты усмехаешься? Ты что, на что-то надеешься? Да ты хоть представляешь себе, что ты наделал? Ты представляешь, что сделает с тобой король?.. — Покачал головой с сомнением. — Нет, ты не представляешь… Смерть, это ещё мягко сказано… Ты затеял войну…

— Её начал король! — нетерпеливо перебил Идвар. Постоянные обвинения в одном и том же вызывали раздражение, разве можно сломать стену кулаками? Надоело это всё. Сколько можно слушать одно и то же? — И ты прекрасно знаешь, почему он начал эту войну! Ты тоже заинтересован в этом…

— Успокойся, Идвар, — Олдер улыбнулся, как ни в чём не бывало, — не надо так нервничать накануне битвы, ты и так плохо выглядишь, краше в гроб кладут…

— Да пошёл ты, Олдер… — Идвар почувствовал, как жар ударил в лицо, кровь прилила к щекам. — Что тебе надо? Зачем ты позвал меня?

— Я хочу, чтобы ты в последний раз поступил благоразумно и сдал свои войска, ты и так уже уничтожил весь Райрон, оставь ему хоть немного жителей…

— Это я уничтожил Райрон? — Идвар удивился — даже со злостью. — Так это я, оказывается, уничтожил Райрон? — Он аж подался вперёд в седле, Олдеру навстречу. — Это моя вина, что вы привели сюда войска, разгромили города и замки, убили людей? Моя?

— Это ты всё затеял… — ответил Олдер.

— И ты хочешь, чтобы я сдался? Чтобы я добровольно сдался? Чтобы вы казнили потом меня и остальных, таких, как Ноддар?..

— А что тебе осталось терять? Посмотри на себя и на те войска, что ты привёл. Ты уже потерял Райрон, что у тебя осталось? Жалкий север — Руон? Дальше бежать уже некуда, ты и так много бегал…

— Никогда… — твердил Идвар, качая головой в исступлении, а Олдер продолжал говорить:

— Ты с самой осени бегаешь по всему Райрону, как будто не понимаешь, что ты всё потерял. Куда ты теперь побежишь? Дальше Солк и море! Будешь топиться?.. Что ещё тебе остаётся?.. — Олдер усмехнулся небрежно. — Может, ты настроишь против короля ещё какие-нибудь земли? На что ты надеешься?

Идвар не стал больше слушать его и потянул поводья, разворачивая коня, но Олдер крикнул:

— Стой! Я ещё не всё сказал…

— Я не хочу тебя больше слушать, мне надоело…

— Идвар, ты всё потерял, тебе не за что больше сражаться, ты потерял даже жену и сына, ты жалок, и ничего, кроме презрения, у меня не вызываешь…

Идвар резко повернулся к нему, зазвенев доспехами.

— Что ты сказал?

— Да, только презрение…

— Я не об этом. Что ты сказал, что — мою жену и сына?

— А ты не знаешь? — Олдер вскинул чёрные брови. — Хотя, откуда тебе знать, это же было вчера…

— Где они?! — резко перебил его Идвар, и тревога заставила его сердце сжаться. Как? О чём он говорит?

— Вчера я захватил Райрон — столицу твоей земли, и к нему добавил ещё твою жену и сына, и Адорра — предателя…

— Неправда! — Идвар не мог, не хотел этому верить.

— Она осталась в городе, может, думала, что он выдержит? Я не знаю… А мальчишку твоего с Адорром поймали на реке, они собирались бежать по воде…

— Нет, неправда… — Не верил, всем сознанием своим не верил, просто не мог верить ему.

— Они ждут встречи с королём, не желаешь к ним присоединиться? — Олдер улыбнулся, упиваясь тем, какое впечатление произвели его слова. — Я могу устроить…

— Где они? Что ты сделал с ними? — Идвар с силой ударил коня шпорами, и тот пошёл вперёд, надвинулся на гнедого, толкнул грудью, дугой изогнул шею, звякнул удилами по зубам.