Мирон сын Мирона

Но он не слушал её, убирая нижние белые юбки, навалился, просовывая руку снизу, чтоб прижать к себе теснее. Аэлла ударила его ногтями по щеке, оставляя три ярких полосы. Вот тогда только Олдер с силой надавил ладонью на её живот, шепнул сквозь зубы:

— Хочешь, ему станет больно?..

Аэлла отрицательно качнула подбородком, как будто кто-то спрашивал её желания, и мог поступить так, как хочет она. Закрыла глаза, чувствуя, как от беспомощности разрывается сердце. “Идвар… Где ты?.. Почему?.. Почему это со мной?..” От боли закусила губу, чтобы не закричать, пыталась отключиться, забыться, но не смогла, всё слышала. Господи… Только бы с ребёнком всё было нормально…

У Майнора тоже, видимо, давно не было женщин, он быстро оставил её, и Аэлла бессильно сползла спиной по стене, легла на бок, так и не открывая глаз. Дрожащими пальцами натянула юбки на стиснутые колени. Впору бы расплакаться, но слёз почему-то не было. Прошептала:

— Он убьёт тебя… — Перешла вдруг на “ты”, понимая, что после всего не может говорить с ним по-прежнему.

— Кто? Идвар? — Майнор усмехнулся. — Это было бы хорошо, если бы мы с ним всё-таки встретились… А то мне надоело искать его по всему Райрону…

— Будь ты проклят… — она, наконец-то, открыла глаза и посмотрела на него.

— Сама виновата… Ты, видно, тоже этого хотела…

— Неправда! — Аэлла аж приподняла голову, перебивая его, но он продолжил, как ни в чём не бывало:

— …всё-таки три месяца без мужа… — усмехнулся, подобрал с каменного пола шаль и бросил ей в ноги. Пошёл к двери. — Ладно, ещё увидимся…

Аэлла только скрипнула зубами от злости, от негодования, от того, что с ней произошло. “Он убьёт тебя… Если он жив, от убьёт тебя… Бог не допустит… Господи, Идвар, я так нуждаюсь в тебе сейчас, ты так мне нужен… Я не могу, я больше не могу выносить это всё одна… Где наш мальчик?.. Что этот… сделал с ним?.. Бедный маленький Уард…” И только вспомнив сына, она расплакалась вдруг, расплакалась так, как не плакала уже давно. Полностью отдалась слезам и плакала, пока не обессилела. Потом заснула.

*

Утром к ней пришёл Адорр. За решёткой остановился, глядя на Аэллу сквозь прутья. Аэлла заметила его и надела туфли, что сбросила ещё вчера, ещё до того, как приходил к ней Майнор. Его приход был кошмаром, ужасным сном… Она и вспоминать не хотела, не могла без содрогания.

— Адорр? — Она подошла к нему, просунула руку через прутья решётки, коснулась ссадины у губ. Мальчишка дёрнул головой с досадой, но глаз не отводил, шепнул:

— Это Олдер… — Помолчал немного и добавил:- Извините, у нас не получилось, под землёй мы потеряли много времени…

— Тебя не держут под охраной?

— Нет, — Адорр дёрнул подбородком. — Сегодня вообще всем не до меня. Получили сообщение, что войска Идвара переходят реку, сейчас собираются уходить… — он шептал быстро, стараясь рассказать как можно больше в короткое время, отведённое ему тюремщиком. — Будет бой… наверное, самый последний…

— О, Боже… — прошептала Аэлла, обессиленно прикрывая глаза. — А Идвар? Что-нибудь слышно о нём?..

— Не знаю. Граф Руона точно жив, о нём доложила разведка. Собирают армию, они оставляют Райрон на гарнизон, идут на север, там крепости… — Аэлла кивнула головой, она знала это место, там погиб дядя Крейн летом. Неужели Айрил ведёт войска его маршрутом? Господи! — Я не знаю, что будет, кто победит… У Олдера много солдат… Сколько собрали они, никто не знает, но не думаю, что сильно много. Это просто их последний ход, ход отчаяния… Они, может быть, даже не знают, что вы в плену, скорей всего, не знают… — Покачал головой.

— Что с Уардом? — спросила Аэлла через несколько секунд раздумий, вспомнив угрозы Майнора. Адорр впервые улыбнулся чуть заметно, ответил:

— С ним всё нормально, за него не переживайте… На рассвете, когда все засуетились, и Олдера не было рядом, я вывел Улу из замка… Они с Уардом спрятались в городе среди беженцев, её сегодня не хватятся, а завтра она уже будет у своих знакомых… По крайней мере, за него вы можете не бояться… Он в безопасности…

Аэлла облегчённо выдохнула, и глаза её вдруг стали влажными от слёз. Она просунула обе руки через прутья решётки и обняла мальчишку.

— Спасибо, Адорр… Слава Богу…

— Вам я не могу помочь, тюремщик выполняет приказы самого Олдера, он никого не допускает… — Аэлла покачала головой от плеча к плечу, всё понимая. — Он приходил к вам? — спросил вдруг Адорр, заглядывая в глаза. Аэлла согласно дёрнула подбородком, шепнула с горечью:

— Вчера… ночью…

Адорр помолчал немного, потом произнёс, будто всё понял:

— Мой брат — сволочь…

— Время вышло! — закричал тюремщик из полумрака. Адорр заторопился, быстро сорвал с себя плащ, просовывал его через решётку, говоря:

— Вот, возьмите, вам это пригодится… Здесь холодно… И вот это… Совсем забыл… — Протянул в руки тряпочный свёрток. — Это с кухни… Возьмите… Я расскажу вам всё, что узнаю…

Аэлла помнила о том последнем бое, что предстоял сегодня, о сражении между миропольцами и остатками райронских войск. Возможно, там будет Идвар…

Она провожала глазами Адорра, смотрела, пока он не скрылся в темноте. Ушла к себе, села, разворачивая свёрток. Кусок рыбного пирога, яблоки… И, глядя на всё это здесь, в тюрьме, Аэлла разрыдалась, вспоминая Адорра. Какой силой надо обладать, чтобы отважиться на это? Пойти против брата даже сейчас, находясь полностью в его власти. Придти к ней, спасти Уарда… Боже! И это сражение сегодня, эта битва, последняя битва Райрона с Мирополем… Всё навалилось вдруг одновременно. И жалость к самой себе, пережившей прошлую ночь, и отчаяние в глазах мальчишки Мирона, которого она за эти мгновения узнала больше, чем за три месяца; и завершающаяся поражением война, и маленький Уард, который, возможно, больше не увидит своих родителей уже никогда… И Идвар, её Идвар, его она тоже не видела уже так давно… И эта маленькая жизнь под её сердцем, она живёт, ещё ничего не зная о том, что ждёт её… Всё навалилось вдруг, и она плакала, даже не вытирая слёз, не закрывая лица, просто опустив голову вниз, и слёзы срывались на руки, на подол платья…

*

Он не мог не навестить её перед самой отправкой. Он должен был сказать ей последнее слово, чтобы она ждала его возвращения с победой, видеть смятение и боль на её лице, перемешанные с ненавистью. Майнор пришёл к ней в полных доспехах, только без шлема и перчаток. Она увидела его и соскочила с лавки с завидной проворностью, и не скажешь, что беременная. Отошла к стене, глядя огромными глазами. О, да, было в ней что-то, то, что за душу брало. Искренность в чувствах, может быть… Все женщины до неё смотрели с улыбкой, готовы были отдать всё, от всего в жизни отказаться за место любовницы, невесты, жены Майнора — будущего короля. Только эта ещё с самого начала выступила против, глядела с неприязнью, а сейчас так и с ненавистью. Можно подумать, в самом деле, страдала за настоящую любовь…

— Здравствуй, герцогиня…

Он прошёл прямо к ней, какие вообще могут быть преграды теперь, когда они уже были близкими, как муж и жена, к чему какие-то прелюдии? Взял за локти и вдавил в стену, прижимаясь всем телом, звеня всей своей сбруей. Аэлла ахнула и отвернулась, подставляя щёку, хрипло дышала.

Олдер шепнул негромко:

— Вчера я был немного груб, извини, меня победа опьянила… — Аэлла хрипло выдохнула с возмущением, будто он не извинялся, а говорил слова оскорбления. И Олдер продолжил:- У меня были женщины в разных местах, в тюрьме — ещё ни разу… — усмехнулся, и Аэлла резко повернула к нему лицо, выпалила:

— Вы, наверное, возомнили себя супругом? Зачастили с завидным постоянством… — Снова отвернулась, поджав губы.

— Не ругайся… — прошептал Олдер и провёл согнутым указательным пальцем по её щеке сверху вниз. Аэлла дёрнулась, свободной рукой упёрлась в грудь, чувствуя холод доспехов под тканью сюрко.

— Пожалуйста… — прошептала вдруг.

— Знаешь, я за ночь подумал, если ты будешь хорошо себя вести, я могу замолвить слово за тебя перед отцом… Он пойдёт мне навстречу, могу обещать.