Сама невинность

Войдя в гостиную, Софи обнаружила там не только свою матушку и тетушку Вайолет, но и сестру, и всех остальных жильцов дома.

Она с испугом поняла, что Мик еще не появился.

Прежде чем Софи успела открыть рот и поздороваться, вскочила Агата и протянула ей газетный лист, загнутый на статье с крупным, бросающимся в глаза заголовком.

Теперь Скотленд-ярд прибегает к помощи ясновидящих? Куда мы катимся?

Взяв газету, Софи принялась читать статью с растущим чувством тревоги. Но дело не ограничивалось только статьёй. В газете был опубликован набросок мужчины и женщины, стоящих рядом с телом мёртвого Джека Хоторна, и хотя рисунок был сделан второпях, изображенные мужчина и женщина имели несомненное сходство с Миком и ею самою.

— Ради Бога, Софи Мари, где ты была? Мы всё утро переворачиваем дом вверх дном в поисках тебя. Что же касается вчерашнего вечера…

— Я была в саду, гуляла, — перебила её Софи, выпалив по инерции свою заготовленную ложь. Она всё ещё вглядывалась в газетную статью.

— Гуляла? — Агата ткнула затянутым в перчатку пальцем в газетный лист. — Что ты скажешь в своё оправдание? Ты осознаешь последствия всей этой истории? Ты погибла. Окончательно погибла.

Софи перевела взгляд с газеты на разъярённое лицо матери.

— Мама…

— Теперь люди станут думать, что ты ясновидящая! Ты носишься по Лондону посреди ночи, помогая полиции во всех этих ужасающих вещах — вещах, о которых ни одна истинная молодая леди не должна даже читать, не то чтобы участвовать в них! Где мистер Данбар? Я хочу послушать, что он обо всем этом скажет. Где он?

— Не знаю.

— Я еще при первой встрече поняла, что он отвратительный человек. Как он мог допустить такое! Это выше моего понимания. Он просто мерзавец!

Софи тотчас же встала на защиту Мика:

— Мама, право слово! Это ужасно несправедливо. Ты не знаешь всех обстоятельств…

— Верно. Я не знаю, какие обстоятельства могут оправдать такое. Не понимаю, что на тебя нашло, Софи Мари Хэвершем. Я могла ожидать такого нецивилизованного поведения от полицейского, для них это такое обычное дело. Но ты? Ради бога, о чём ты думала?

— Она вообще не думала, — раздался другой голос. Софи повернулась и увидела, что Шарлотта гневно смотрит на неё. Девушка чувствовала, что её сестра испытывает противоречивые эмоции — злость от того, что поступки Софи могут повлиять на её собственную репутацию и репутацию её мужа, и определенную радость, потому что у Софи возникли проблемы с матерью. Всё как обычно. — Она погубила нас всех. Мы с Гарольдом тоже пострадаем от скандала. Только из-за того, что связаны с ней! Как я смогу вынести весь этот стыд?

Вайолет вступила в разговор.

— Шарлотта, твоё театральное негодование вряд ли поможет. Уверена, Софи не хотела причинить никому вреда. Она просто пыталась оказать полиции любую помощь, которая только была в её силах.

— Совершенно верно, — вставила мисс Этвуд.

— Возможно, возможно, — заметил полковник, — но идти в полицию! Так не принято делать.

— По меньшей мере, — согласилась Агата. С каждым кивком головы, призванным подчеркнуть её слова, перо на шляпе миссис Бедфорд подпрыгивало. — Софи, я так потрясена, что даже не знаю, с чего начать. Что на тебя нашло?

— Она всегда была такой, — сказала Шарлотта. — Со всеми этими разговорами о своих якобы видениях и этими отвратительными придуманными историями.

Слова сестры вывели Софи из оцепенения.

— Я не выдумывала убийство этого полицейского! — крикнула она, ударяя газетой о ладонь. — Ты можешь подумать о ком-нибудь другом, кроме самой себя, Шарлотта? Ради бога, ведь погиб человек! И у него остались жена и дети.

— Ну, а я сейчас думаю о своих собственных муже и детях. Мы все разделим твоё бесчестье.

— Не просто убит, мисс Хэвершем, — проговорил с мрачным удовольствием мистер Дауэс. — Его сердце было вырезано с хирургической аккуратностью.

— Мы что, должны обсуждать эти кровавые подробности? — закричала Агата.

— Не могли бы мы все успокоиться? — запричитала мисс Пибоди. — У меня начинает болеть голова.

Не у неё одной. Софи чувствовала, что её собственная голова тоже начинает раскалываться. Но, несмотря на просьбу мисс Пибоди, казалось, никто и не хотел успокаиваться. Все говорили одновременно. Софи рухнула на ближайший стул и, уронив газету на пол, прижала пальцы к пульсирующим от боли вискам и взмолилась, чтобы Мик спас её ото всех этих неприятностей.

— Довольно.

Голос Мика заглушил все остальные голоса подобно пушечному выстрелу, и Софи прикрыла глаза, испытывая невероятную благодарность, что её молитва была услышана. В комнате наступила тишина. Все присутствующие повернулись к двери и смотрели, как Мик входит в гостиную. Быстро оглядевшись, он повернулся к мисс Пибоди и мисс Этвуд, которые стояли около камина.

— Леди, — сказал он, поклонившись, — думаю, сейчас начнется продолжительный и утомительный разговор, который вы, я уверен в этом, найдете достаточно скучным, — Мик перевёл взгляд на Шарлотту, которая стояла рядом с ним, и улыбнулся. — Миссис Трамплин, думаю, вы и другие дамы получите удовольствие от прогулки в саду. На улице прекрасная погода, а здешний сад, как вы знаете, прелестен.

— Разумеется, — в один голос пробормотали обе пожилые дамы и направились к двери. Однако Шарлотта гневно взглянула на Мика, словно он был куском протухшего мяса, сложила руки на груди и не сдвинулась с места:

— Меня отсюда и дикие лошади не вытащат.

Улыбнувшись ещё шире, Мик наклонился и зашептал ей что-то на ухо. Шарлотта, отпрянув, посмотрела ему в глаза, на её лице застыло выражение ужаса. Плотно сжав губы, она развернулась, стукнула в гневе ридикюлем по дверному косяку и вышла из комнаты.

— Полковник, — сказал Мик, — вы и мистер Дауэс не будете против составить дамам компанию во время их прогулки?

— Разумеется, нет, — по тону полковника было понятно, что он рад сбежать от разразившейся в гостиной эмоциональной бури. Он повернулся к Дауэсу, который продолжал сидеть на своём стуле, и поднял того на ноги. — Пойдёмте, мы не можем позволить дамам гулять одним. Так просто не делается, знаете ли. — Таща за собой упирающегося Дауэса, полковник вывел из комнаты мисс Этвуд и мисс Пибоди. Мик закрыл за ними дверь и вновь сосредоточил свое внимание на матери и тёте Софи:

— Дамы, предлагаю всем сесть, — но его слова были скорее приказом, чем предложением, и даже Агата опустилась на стул. Её лицо всё ещё было искажено гневной гримасой.

Подняв с пола газету и пробежав глазами статью, Мик сел почти напротив Софи и положил «Дейли Бьюгл»[82] на столик рядом с собой так, словно опубликованная история не имела никакого значения. Девушка посмотрела на него с благодарностью, она была рада, что встречает ярость матери не в одиночестве.

Мик повернулся к Агате.

— Мэм, я собираюсь рассказать вам то, что случилось за последние двенадцать часов. Уверен, у вас возникнет множество вопросов, но я также уверен и в том, что вы не станете меня перебивать. Такая леди, как вы, знающая правила приличия и этикет, никогда не совершит такого грубого поступка.

Откинувшись на спинку стула, Софи слушала, как Мик перечисляет события предыдущего вечера. Он озвучил одни только факты. Он не приукрашивал, не искал оправданий и рассказывал чистейшую правду. Если не считать только того факта, что после его рассказа у матери и тётушки Софи сложилось впечатление, что информация об убийстве поступила к нему каким-то образом по телефону в Виндзоре, а не благодаря сверхъестественным способностям Софи; что он заставил Софи вернуться вместе с ним в Лондон на десятичасовом поезде, а не семичасовом; что Софи стала жертвой его полицейского значка и что у неё не было выбора, ехать или не ехать. Мик взял на себя полную ответственность за то, что она оказалась вовлечённой во всё это.

— Мы можем обсудить ваше шокирующее поведение позже, — сказала Агата, как только Мик замолчал. — Но что насчет этого? — она схватила со стоящего между их стульями столика газету и подняла её. — Вы знаете, что подумают люди?

82

На самом деле в конце XIX в. в Англии газета "Дейли Бьюгл" не издавалась. Одноименная газета "желтого" толка была основана в Нью-Йорке примерно в это время; сейчас так называется один из самых крупных журналов, специализирующихся на комиксах ("Человек-паук", например). Может быть, автор хотела таким образом показать, что верить напечатанному там и правда не стоит?