Страница 45 из 72
Мик молчал. Софи подняла глаза и увидела, что он стоит, прислонившись к одной из колонн, закрыв глаза, словно практически засыпая на ходу.
— Мик?
Он открыл глаза:
— Ммм?
— Мне так жаль вашего друга.
Вновь закрыв глаза, он молчал на протяжении достаточно долгого времени.
— Однажды Джек спас мне жизнь, — наконец сказал он, по-прежнему не открывая глаз. — Как-то мы расследовали одно дело в Ламбете[79]. Мы подозревали, что парочка опасных негодяев из Лаймхауса стояла во главе шайки воров-домушников. Так вот, они пряталась на одном тамошнем складе и мы, преследуя их, проникли туда. Джек увидел, как один из них вытащил пистолет и навёл его на меня. Хоторн прыгнул на меня так, словно мы играли в регби[80], и я упал позади деревянных ящиков, в которых были мешки с табаком. Пока мы падали, пуля таки попала мне в плечо, но если бы не Джек, она попала бы мне в голову, и я бы погиб. — Мик выпрямился и потёр глаза. — Он спас мне жизнь. Будь оно всё проклято! Как бы я хотел, чтобы я тоже смог спасти его!
— Я хотела бы, чтобы видение посетило меня раньше, но я не могу предсказать…
Мик посмотрел на девушку.
— Прекратите, — приказал он резким голосом.
— Я должна сказать это. Мик, если бы я знала, кто совершил это ужасное преступление, я бы сказала вам. Я не стала бы защищать никого из своих знакомых, если бы знала, что кто-то из них виновен в подобном зверском убийстве. Даже если бы это был кто-то, кого я люблю. Я не стала бы спасать этого человека от наказания, которое он, без сомнения, заслужил, соверши он это преступление. И я бы просто не смогла жить в мире сама с собой, зная, что мое молчание стало причиной чей-то смерти.
— Я знаю. Я понял это сегодня, увидев ваше лицо, когда вы смотрели на Джека. Но, Софи, если вы никого не защищаете, то… — он замолчал, не сказав то, что собирался сказать.
— Существуют вещи, Мик, которые невозможно доказать. Вещи, которые не подтверждаются ни фактами, ни материальными свидетельствами. Вещи, в которые надо просто поверить.
Они долго смотрели друг на друга. Наконец Данбар медленно покачал головой.
— Софи, я не могу, — прошептал он. И голос его звучал так, слово ему хотелось, чтобы он мог поверить. — Вы просите меня поверить в то, во что поверить невозможно. Я не могу.
Отчаяние овладело ею. Мрачное, холодное, как густой зимний туман. Она хотела, чтобы Мик поверил ей, принял её такой, какой она была на самом деле.
— Я понимаю, — сказала она тонким голосом и, опустив глаза, посмотрела на свои руки. Она так сильно сжала совок, что побелели костяшки пальцев. Софи заставила себя ослабить хватку и сказала себе, что мнение Мика совсем неважно. Но она лгала. Это было очень важно.
Софи вновь принялась за работу. Она чувствовала на себе его взгляд, но глаз не поднимала. Утрамбовав землю, которую она уже положила в горшок, Софи взяла лейку и хорошенько полила пальму. Но когда она захотела снять кадку с пальмой со стола, голос Мика остановил её:
— Не трогайте, она слишком тяжелая. Позвольте мне.
— Но мне не впервой, — возразила Софи, когда Мик направился к ней.
— Неважно, — он легко поднял огромный терракотовый горшок. — Где вы хотите её поставить?
— Я покажу, — ответила она и повела его ко входу в оранжерею. Она указала место позади одного из плетёных стульев, где всего неделю назад они пили чай. Мик осторожно поставил горшок.
— Спасибо, — поблагодарила она, когда Мик выпрямился и отряхнул грязь с рук. — Думаю, я приготовлю себе чашку чая. — Софи замешкалась, а потом спросила: — Хотите чаю?
— Да.
Она пересекла комнату, лавируя между растениями, Мик шёл следом.
— Куда вы меня ведете? — поинтересовался он, когда Софи направилась прочь от входной двери в оранжерею. — В аргентинские леса?
— Оранжерея действительно производит такое впечатление, верно? — смеясь, спросила она. Нагнувшись, Софи прошла под огромными листьями скрипичного фикуса[81] и очутилась в уголке, где на столике из папье-маше стояли газовая горелка, чайник и другие предметы, необходимые для приготовления чая.
— Мы держим газовую горелку и чайные принадлежности здесь, — сказала Софи. — Я часто работаю в оранжерее и люблю выпить чашку чая в перерыве между уходом за растениями.
Рядом со столом был установлен старомодный водяной насос, и, сполоснув руки, Софи воспользовалась им, чтобы наполнить чайник.
— Красивое место, эта оранжерея.
Софи зажгла газ и поставила чайник на огонь.
— Видели бы вы её до!
— До чего?
— До того, как я начала жить с тётушкой. Когда я впервые оказалась здесь, я подумала, что и правда нахожусь в Аргентине, такие здесь были джунгли. Тётушка наняла мальчишку, чтобы он каждый день поливал растения, но на садовника у неё не было денег, а сама она ничего не знала о садоводстве. Всё разрослось, вьюнки были повсюду! Тогда не хватало только обезьянки.
Ее слова вызвали у Мика ухмылку.
— Уверен, ваша матушка пришла бы в восторг, если бы во время её визитов сюда по ней лазила обезьянка.
— Какая превосходная идея, — ответила Софи, расставляя на подносе чашки, ложки и прочие чайные предметы. Оторвавшись от своего занятия, она подняла глаза и спросила Мика: — Где можно достать обезьянку?
Его ярко-голубые глаза предостерегающе сверкнули.
— Я просто шутил.
— А я нет.
Мик улыбнулся.
— Нет, вы тоже шутите. И, кроме того, вы не захотите держать дома такое животное. Среди моих знакомых есть несколько шарманщиков. Обезьяны устраивают страшный кавардак.
— Вы так говорите, потому что помешаны на аккуратности.
— Я не помешан на аккуратности. Просто не люблю беспорядок.
Софи пожала плечами:
— Можете называть это своё качество, как угодно.
Когда чайник засвистел, Софи заварила чай и собралась взять поднос, но Мик, шагнув вперёд, не позволил ей этого сделать.
— Я понесу его, — сказал он, забирая у нее поднос. — А вы показывайте дорогу.
На этот раз Софи не стала спорить. Они вернулись ко входу в оранжерею, где стояла плетёная мебель, и Мик поставил поднос на плетёный чайный столик. Софи устало опустилась на небольшой диванчик с подушками. До этого момента она даже не осознавала, насколько была измучена. Наклонившись вперёд, она принялась тереть глаза.
Мик присел на диванчик рядом с ней.
— С вами всё в порядке?
— Всё хорошо, — выпрямившись, ответила она и начала разливать чай. — Я просто устала.
— Если с вами всё в порядке и вы устали, то почему не идёте спать?
— По той же причине, что и вы. Совершенно невозможно, чтобы я заснула сейчас. Даже в более приятные дни своей жизни я плохо сплю, — положив сахар, Софи протянула чашку Мику.
— Потому что вам снятся убийства?
В его голосе не было ни скепсиса, ни недоверия. Софи терялась в догадках. Всего несколько минут назад он сказал ей, что не может поверить в её сверхъестественные способности, и, тем не менее, сейчас он больше не казался совершенно точно уверенным, что это не так.
— Обычно я не вижу убийств, — ответила она, — хотя мне действительно снится смерть. Иногда и другие трагические события.
— И вы держите перья и бумагу около кровати, чтобы записывать свои сны. Помнится, когда я нашел в вашей комнате эти записи, то никак не мог понять, что они значат.
— Да, я часто записываю то, что мне снится. Это помогает. Мне также свойственно проговаривать вслух свои видения, когда они посещают меня, — Софи невесело улыбнулась Мику. — Иногда из-за этого я попадаю в серьёзные неприятности. Особенно с мамой.
— Как вы объясните семье сегодняшний вечер?
— Не знаю, но я должна что-нибудь придумать. Думаю, они сядут на первый же поезд, а случится это примерно через шесть часов. И как только они здесь появятся, мама потребует объяснений.
79
Ламбет (Lambeth) — район в одноименном округе Лондона. В XIX в. окраина города, активно застраивающаяся и развивающаяся. Сейчас практически центр города, здесь расположен Лондонский Глаз (знаменитое колесо обозрения), госпиталь святого Томаса, Королевский национальный театр и другие достопримечательности.
80
Регби — в этой игре можно мешать передвижению соперника, который завладел мячом, сбивая его с ног плечом.
81
Скрипичный фикус (fiddle-leaf fig), он же фикус лировидный (Ficus lyrata Warburg, 1894). Общие названия Banjo fig, Fiddle leaf ficus, Fiddle leaf fig. Родина данного фикуса — тропическая Африка. Название фикуса происходит от латинского lyratus — в форме лиры, из-за похожести листьев на лиру или скрипку. Вечнозеленое дерево, в природе — до 30 м в высоту. Может начать жизнь, как эпифит. Воздушных корней мало или нет. Кора серо-коричневая, шероховатая. Листья в форме лиры, 15-50 см в длину, до 30-40 см в ширину, жесткие, кожистые, глянцевые, с округлой или отсеченной вершиной, узкие у основания, со слегка волнистым краем, немного морщинистые, располагаются по спирали.