Сама невинность

– Неужели, мэм? – из вежливости поинтересовался он и вернулся к прежнему предмету разговора. – Отвечая на ваш вопрос, мэм, скажу, что я не помню своих родителей и практически ничего не знаю о своих предках. Но мое христианское имя Майкл, друзья зовут меня Мик – а это определенно звучит очень по-ирландски. А почему вы спросили об этом?

– У вас глаза ирландца. Голубые с чёрными густыми ресницами. Уверена, вы знаете, как говорят про такие глаза – что их подарил ангел с грязными пальцами.

– Я слышал это выражение раньше, мэм, – мужчина повернулся к Софи и, встретив её твёрдый взгляд, улыбнулся. – Пусть я не умею читать чужие мысли, но сейчас я могу угадать ваши, мисс Хэвершем. Не думаю, что вам хочется обсуждать мои глаза.

– Вы совершенно правы, сэр.

Чопорность её голоса вызвала у него улыбку.

– Тогда мы можем поговорить о ваших глазах, – прошептал он. – Карие, словно шоколад. Я обожаю шоколад.

В том, как он произнес слово «шоколад» – медленно, будто вспоминая и смакуя его вкус – было что-то неприличное.

Софи вспыхнула.

– Расскажите нам, инспектор, – спросила Вайолет, которая, как казалось, не заметила смущения Софи, – как вы думаете, кто покушается на вашу жизнь?

– Он думает, что именно я стреляла в него, тётушка, или что я знаю, кто сделал это. Он думает, что я – или кто-то, кого я знаю – занимаюсь тем, что рыскаю в парках ночью и стреляю в невинных людей, не имея на то никаких видимых причин. Он думает, что единственное возможное объяснение того, что я знала о готовящемся покушении на его жизнь, заключается в том, что я сама замешана в этом.

Казалось, прозвучавшие слова не произвели впечатления на тётушку Софи. Как ни странно, она рассмеялась и, покачав головой, укоризненно посмотрела на Мика, как на озорного ребёнка.

– Вы не верите в сверхъестественное, инспектор?

– Я признаю, что вчера, когда ваша племянница впервые рассказала мне свою историю, я воспринял её скептически. Она звучала совершенно неправдоподобно.

– Это потому, что вы не знаете Софи, – ответила Вайолет. – Если бы раньше вы были знакомы с Софи, то знали бы, что её видения всегда точны. Вы бы поверили ей тотчас же. Духи общаются с миром через мою племянницу.

– Это бесполезно, тётушка, – вмешалась девушка. – Инспектор Данбар принадлежит к числу скептиков. Он полагает, люди подобные нам с тобой, – совершенно сумасшедшие.

– Ваша племянница неправильно поняла меня, – запротестовал Мик и, несмотря на очевидное раздражение Софи, заулыбался. Факт, который рассердил её ещё больше. – Я знаю, что в жизни много загадочного, – продолжил он, – много того, что не всегда можно объяснить традиционным способом.

Вайолет рассмеялась.

– Это вежливый способ сказать, что вы не верите, мистер Данбар.

– Возможно, – согласился он и рассмеялся.

И, кажется, только Софи не считала это забавным.

– Как я понимаю, миссис Саммерстрит, вы сдаёте здесь комнаты? – спросил Мик, меняя тему разговора.

– Это правда, да. Сейчас у нас проживают четыре человека. Двое из них – две – увлекаются спиритизмом, как и я. Мы устраиваем собрания каждую вторую пятницу, где обсуждаем различные загадочные происшествия, случившиеся в городе и его окрестностях. Уверена, вы найдете их совершенно изумительными, несмотря даже на то, что вы скептик. Вчера мы подробно обсуждали призраков Эпсли-хаус[42].

– Неужели? – поинтересовался он нейтральным тоном. – Как интересно. В Эпсли-хаус есть призраки?

Его показной интерес к спиритизму вызывал у Софи раздражение, но, услышав ответ тёти, она поняла, что им двигают более серьёзные причины, чем простое поддержание разговора. Его следующий вопрос подтвердил её догадку.

– И все четверо ваших постояльцев присутствовали вчера на этой встрече? – спросил он. – И долго ли длилось собрание?

Он пытался выяснить, где находился каждый из них примерно в то время, когда в него стреляли. Софи пришло в голову, что, возможно, это её шанс избавиться от него. Вероятно, если он поймет, что никто из её домочадцев не мог сделать этого, он уйдет и оставит их в покое.

– Разумеется, там не было полковника, – ответила пожилая женщина. – По пятницам он играет в домино с мистером Шелтоном, нашим соседом. Его дом – следующий за нашим. Мистер Дауэс также не присутствовал. Он встречался с друзьями в кафе в Челси[43]. Кажется, оно называется «У Келли», если я правильно запомнила то, что он сказал мне вчера перед тем, как уйти из дома. Думаю, они занимались, ведь в июне их ждут экзамены. Понимаете, он студент медицинского факультета.

Софи увидела, как тётушка улыбается инспектору Данбару, и поняла, что тот ей нравится. Факт, который её расстроил.

– Эдвард и полковник, – продолжила Вайолет, – равно как и вы, не верят в духов. Но мисс Пибоди, мисс Этвуд, миссис Шелтон, я сама и двое других наших соседей собрались здесь. Софи, разумеется, к тому моменту уже уехала, чтобы увидеть вас и убедиться, что с вами всё в порядке. Наша встреча продолжалась примерно с половины девятого и до одиннадцати. Когда Софи вернулась домой, мы как раз заканчивали пить кофе.

Удовлетворившись, как казалось, этим объяснением того, кто и где находился, инспектор Данбар огляделся и повернулся к тётушке Вайолет.

– У вас красивый дом. Должно быть, вашим постояльцам очень нравится жить здесь.

Софи резко выпрямилась. Её подозрения на его счёт снова вернулись. Почему он льстит тётушке? Чего он хочет?

– Благодарю вас, – ответила пожилая женщина. Она казалась польщённой. – Конечно же, Софи управляет всем, но и она, и я считаем живущих с нами людей своей семьёй и стараемся, чтобы им было здесь также уютно и хорошо, как и дома.

– Ваши жильцы счастливчики, мэм. Я думаю, вы действительно заботитесь об их благополучии. Как бы я хотел, чтобы и моя домовладелица с таким же вниманием относилась к своим постояльцам. К сожалению, я вынужден признать, что она не слишком волнуется о тех, кто живёт у неё в доме.

Неожиданно Софи почему-то посочувствовала миссис Триббл.

– Вам не нравятся ваши апартаменты? – поинтересовалась Вайолет.

– Должен сознаться, не нравятся, мэм. Но найти в Лондоне жильё по карману, к тому же чистое и в приличном районе, практически невозможно. Я смирился.

Вайолет вздохнула.

– Должно быть, ужасно жить в неприятном месте.

Вайолет сказала это нарочито невинным голосом, но Софи тотчас же поняла, что за этим последует.

– О нет! – вскричала она, придя в ужас от того, что собиралась сделать пожилая женщина. – Тётушка, нет, он не может жить здесь!

Данбар изумлённо посмотрел на Вайолет, но когда он перевёл взгляд на Софи, девушка поняла, что всё это время он планировал именно такое развитие событий.

– Вы предлагаете мне снять комнаты здесь, миссис Саммерстрит? – спросил он, вновь повернувшись к Вайолет.

– Нет, она не предлагает этого, – яростно уставилась на него Софи. – Она совершенно определённо не предлагает вам здесь комнату.

– Но, милая, это же во всех отношениях идеальное решение! – возразила та. – На самом деле настолько идеальное, что я уверена, это духи устроили всё. Я говорила тебе, что они приведут кого-нибудь к нам сегодня.

– Совсем неидеальное, – ответила Софи, впадая в панику при одной мысли об ожерелье кузины Кэтрин, спрятанном в потайном ящичке её письменного стола. – Неидеальное, – повторила она с ударением. – Это катастрофа.

– Но это была твоя идея найти жильца для той последней комнаты до приезда твоей матери!

– Да, тётушка, я знаю, но я вовсе не имела ввиду, что надо сдать её инспектору Данбару!

– Если мистер Данбар согласится поселиться в последней свободной спальне в этом доме, – продолжила Вайолет, не обращая внимания на слова Софи, – дорогая Агата вынуждена будет остановиться у Шарлотты.

– Я знаю, но…

42

Эпсли-хаус (Apsley House) – лондонская резиденция герцогов Веллингтонов, расположенная в юго-восточном углу Гайд-парка, на площади Гайд-Парк-Корнер. С 1947 г. большая часть помещений открыта для свободного посещения под именем музея Веллингтона; нынешний герцог (восьмой) во время приездов в Лондон останавливается в апартаментах с северной стороны здания.

Эпсли-хаус представляет собой исключительный по степени сохранности пример городской резиденции высших слоёв британской аристократии. Он был построен в 1771-78 гг. по проекту Роберта Адама для лорда Эпсли. В Адамовом стиле до сих пор выдержаны лестница, гостиная и ещё несколько помещений. Вообще интерьеры особняка максимально сохранены.

У входа в здание возвышаются арка Веллингтона и конный памятник самому знаменитому владельцу дома — первому герцогу Веллингтону, при котором Эпсли-хаус приобрёл свой нынешний облик в регентском стиле. Герцог приобрёл особняк у своего старшего брата, графа Ричарда Уэлсли.

Основу художественного собрания Эпсли-хауса, наречённого в честь победы Веллингтона при Ватерлоо, составляют полотна, захваченные герцогом в стане брата Наполеона после битвы при Витории. Здесь представлены работы таких мастеров, как Веласкес, Рубенс, Лоррен, Корреджо и Гойя, а также Канова (идеализированная статуя нагого Наполеона в виде бога войны Марса).

Т.Х. Шеферд «Эпсли-хаус», 1829 г.

Эпсли-хаус сегодня

43

Челси (Chelsea) – район на юго-западе Лондона, входит в состав административного округа Кенсингтон и Челси. Ограничен областью вокруг Кингс-роуд, рекой Темзой и Южным Кенсингтоном. Первые упоминания об этом районе относятся к 787 г., когда здесь состоялся Синод Челси (единственное собрание англосаксонских священников, которое посетили представители Рима). Следующее упоминание относится ко временам Эдуарда Исповедника (1003-1066), когда эти земли были переданы церкви. В дальнейшем они перешли в частное владение, а в 1536 г. были куплены Генрихом VIII. К началу XVIII в. Челси – популярное место среди аристократии, район постепенно начинает застраиваться особняками; а в XIX в. Челси приобретает известность как богемное место, где живут и работают художники, скульпторы, поэты.

Главными достопримечательностями Челси являются военный госпиталь в Челси, мост Челси, мост Стемфорд-Бридж, а также в честь него названный стадион лондонского футбольного клуба «Челси», могила Томаса Мора и некоторые другие.