Страница 16 из 169
Мы с Джози обсудили заказ. Конечно, хотелось прямиком отправиться к Синди с Роджером, но, строго говоря, после двух недель еще несколько часов разницы не составят. А вот деньги да и расположение субпрефекта нам пригодятся.
На рынке мы закупили керосин в старых пластиковых бутылках из-под пальмового масла, с красным осадком на дне. Любой нефтепродукт здесь процеживали через ткань, чтобы удалить пыль, но помогало слабо. Однако это важно для мотора, а для наших целей все равно. Зомби и в грязном керосине хорошо горят.
Всех подозрительных — и зараженных и живых — заблокировали в доме внутри квартала, и семь дней никто оттуда не выходил. Работа выдалась несложная: подожгли, понаблюдали, как горит, потом рубили и сжигали пытавшихся удрать зомби. Вышла одна неувязка, когда из горящего дома выскочила женщина с ребенком на руках. Мы чуть ее не зарубили, но оба вовремя закричали.
Зомби не способны разговаривать, да и вообще подавать голос. Они лишь издают особое кряхтение, когда выдыхаемый воздух шевелит голосовые связки.
Женщину и ребенка мы обтерли джином — это мой личный излюбленный способ справиться с заразой, поэтому я всегда таскаю с собой бутылочку, — после чего объявили очищенными. Местные мусульмане от такого бывали не в восторге, но, поскольку в процессе омовения пациент не пьянел, мирились с этим ради необходимости истребить вирус. После этого мать и ребенок снова получили право числиться в живых, и их увели кормить и отмывать по-настоящему.
Таким образом, свои деньги, полученные вперед, мы честно отработали. Сорок тысяч местных франков — чепуха, меньше сотни долларов США. Но поскольку здесь не прежние США, это приличные деньги. Уже поэтому мы могли бы вернуться в Маруа с чувством глубокого удовлетворения, если бы не пропавшие друзья.
Субпрефект вместе с парой жандармов лично проводил нас до места. Поскольку речь шла о нассара, он не решался сам взяться за дело, но догадывался о причине нашего приезда.
— Если там работа, плачу обычную цену, — пообещал он.
Чертовски щедрое предложение, однако в этот раз он платить вперед не стал, а поспешил убраться вместе с жандармами.
Субпрефекта можно понять, но нам, увы, придется обходиться без поддержки. Правда, если предстоит работа, без оплаты она не останется: выжженный дом стоит немало, ведь бетонные стены и железная крыша почти не пострадают.
Замок на воротах мы открыли при помощи мачете, потом осторожно двинулись внутрь, держа оружие наготове. Стояла подозрительная тишина. Убедившись, что во дворе никого, мы расставили вдоль дорожки от ворот к бетонному крыльцу бутылки с керосином, рядом положили спички. Способ действий мы давно уже отработали. Это как в компьютерной игре: заранее раскладываешь рабочие материалы на пути отступления, по которому, скорее всего, будешь пятиться, вопя и отчаянно стараясь избежать хватающих рук и клацающих зубов. Зомби медлительны и тупы, да и двигательной их активности хватает где-то на полгода. Но если уж они тебя заметили и выбрали в качестве цели, то не отстанут, пока ты не сожжешь их, не пригвоздишь к месту или хотя бы не собьешь со своего следа.
Для двоих этот дом слишком велик — им было там и неуютно и небезопасно. У начальства Корпуса вообще странные представления о безопасности, но сейчас это не важно. Да и раньше, пожалуй, никто об этом особо не волновался, и еще во время обучения я понял, что заботиться о себе надо самому. По сути, мы с Джози и сблизились на почве общих взглядов, довольно циничных, на деятельность нашего руководства.
Не поверите, но перед началом эпидемии мы числились в отделе общественного развития. Помогали местному обществу идти по тернистому пути цивилизации. А теперь вот неплохо управляемся с мачете.
В дом мы проникли, держа наготове клинки и спички и думая, что ничем нас не удивить.
Однако мы ошиблись.
Размеры здания позволяли дикой февральской жаре развернуться во всю мощь. В центре располагалась огромная гостиная, в которую выходили двери трех просторных спален, а четвертая дверь вела на заднее крыльцо, где стояли большие горшки из красной глины.
Посреди гостиной валялись обломки деревянной кушетки, а рядом — зомби, пригвожденный к полу железным прутом, проткнувшим грудь. Должно быть, в пол его вбивали кувалдой. Чтобы освободиться, зомби пришлось бы разорваться пополам, поэтому он только вяло скреб ногтями цементный пол и подергивался.
Я смотрел на него с минуту, но не мог узнать Роджера. Лицо чудовищно распухло от жары и перекосилось, кишки вылезли из лопнувшего живота. Наверняка он все две недели пребывал в этом состоянии. Узнал я его только по тенниске — наша учебная группа сама придумала украшавшую ее эмблему. Кроме тенниски, на зомби Роджере была обычная рабочая одежда Корпуса мира: джинсы и туристские ботинки. Многие миротворцы переключились на местный стиль: стали носить просторные хлопковые рубахи и сандалии, но Роджер этой моде не поддавался.
— О Санта Мария, Матерь Божья! — воскликнула Джози, опознавшая Роджера одновременно со мной.
Она переменилась в лице, будто ей стало дурно. Оно и понятно: во время учебы Джози целую неделю встречалась с Роджером, пока не выяснила, что это за тип. На учебе интрижки возникали быстро и так же быстро сходили на нет.
— Да уж точно, — согласился я, искоса на нее поглядывая.
Похоже, обойдется. Джози без лишних сантиментов способна поджечь бывшего дружка-урода, особенно если он стал зомби.
Тишина в доме вдруг показалась мне неестественной, будто кто-то прячется в засаде, затаив дыхание. Синди? Но если она тоже заразилась, то чего ждет, почему не нападает?
Среди гладких бетонных поверхностей звуки разносятся отлично. Поэтому я на цыпочках подошел к Джози и прошептал на ухо:
— Кажется, Синди где-то рядом.
— Думаешь, нужно обыскать дом? — так же спросила Джози.
Синди ее не любила — не могла забыть ту неделю на учебе. А Джози все не могла отделаться от чувства вины за эту самую неделю. Но мы оба — профи. Если Синди превратилась в зомби, Джози поступит с ней так же, как с любым другим из их компании. В этом я не сомневался.
— Конечно, — согласился я.
Всегда полагается проверять, не осталось ли этих тварей в очищаемом месте. Если пропустим — денег не видать. Да и кто-то ведь должен был пригвоздить Роджера к полу — кто-то, не желавший становиться его жертвой. Возможно, это была Синди, но это отнюдь не значит, что она еще человек.
На цыпочках мы прокрались к дверям в спальню: я впереди, Джози за мной, прикрывая спину. Привилегия мужчины — идти первым, хочешь ты того или нет. К тому времени мачете стали нашим любимым оружием: в умелых руках эти длинные тяжелые ножи весьма эффективны. Но у них есть недостаток: приходится сближаться с врагом вплотную. Если не соблюдать осторожность, можно попасть под брызги разных биологических жидкостей или заработать укус. А я не хочу подцепить инфекцию и окончить, как Роджер. Или тот жандарм на дороге из Нгаондере.
Вдруг ухо мое различает некий шум, и я замираю. Джози утыкается мне в спину.
— Что за черт? — шепчу я.
Джози почти прижимается к моей спине. Звук доносится снова. Это плач, тихий сдавленный плач, и идет он с другой стороны зала.
Прокрадываемся в комнату. Плач раздается из чулана: там кто-то прячется.
Становимся возле косяков, занеся мачете. Затем по сигналу Джози я распахиваю дверь.
Слава богу, что я не стоял в проеме. Ибо в ту же секунду кто-то вылетел из чулана, размахивая здоровенным копьем. Мы едва не зарубили его просто от неожиданности, но я вовремя узнал Синди. Я окликнул ее, она остановилась, обернулась, узнала нас и тут же принялась крыть на чем свет стоит.
— Эй! — крикнул я, пятясь, чтобы не попасть под копье. — Синди, потише! Это мы, Брюс и Джози!
Но она будто не слышала, так что нам с Джози пришлось скакать по комнате и увертываться от копья, пока я, изловчившись, не перерубил древко. Джози стукнула Синди рукояткой мачете по голове, та застыла, а мы тут же навалились и начали ее вязать. Тогда уж она поняла, что мы не зомби, — те жертву не связывают, а просто едят живьем. Синди залилась слезами, и мы перестали опутывать ее веревками. Вывели из дома, проверили задний двор и перед уходом подожгли все способное гореть. Забрали только альбом с фотографиями и связку писем, хотя не знаю, чьи они были.