Страница 35 из 66
Для того чтобы представить, что собой представлял мир международного шпионажа тех лет, будет целесообразно рассказать об одной удивительной истории, трагический финал которой объединил судьбы разных людей. Несмотря на то что фактическая сторона этого дела достаточно широко освещалась в послевоенной литературе, дополнение ее рядом неизвестных еще обстоятельств позволяет по-новому взглянуть на обстановку, в которой жили и работали его участники, и понять, насколько узка была сцена, на которой они играли свои роли.
Упоминавшийся ранее сотрудник абвера Рихард Андреас Протце начал свою служебную карьеру еще в годы Первой мировой войны в разведывательном управлении военно-морского флота (Marinenachrichtendienst). С 20-х годов он подвизался в абвере, где уже тогда приобрел репутацию высокопрофессионального сотрудника, решавшего наиболее сложные задачи своего ведомства. Коллеги по службе считали его «лисой среди лис», не гнушающимся ничем циником, считавшим человека виновным, даже когда его невиновность была доказана. Эти качества «папаши Рихарда», как его называли в абвере, снискали ему уважение самого адмирала Канариса, с которым его связывали многие «темные дела» прошлого.
В 1933 году Протце удалось завербовать сотрудника польской разведки лейтенанта Гриф-Чайковского, действовавшего под прикрытием посольства Польши в Берлине. Предлогом к установлению агентурных отношений явился якобы «взаимовыгодный обмен разведывательной информацией». Неопытный в делах шпионажа поляк, поначалу рассчитывавший на добросовестность Протце, был в конце концов вынужден поставлять последнему сведения о своих коллегах в посольстве и их работе.
Однажды Гриф-Чайковскому удалось тайно сделать несколько фотоснимков с негативов, сушившихся в специальном помещении резидентуры. Когда фотографии попали к Протце, выяснилось, что это были фотокопии секретных документов 6-го (инспекционного) отдела рейхсвера, в которых содержались сведения о новых разработках бронетанковой техники и планах ее использования. Немцам стало ясно, что польская разведка получила доступ к наиболее охраняемым секретам рейхсвера. Попытки установить источник утечки этих сведений на первых порах ничего не принесли[208].
После кропотливой работы по установлению польского агента в рейхсвере Протце узнал, что некая танцовщица кабаре Рита Паси как-то обмолвилась, что ее пытались завербовать для работы на польскую разведку. Подробности «вербовки» отсутствовали. Войти в контакт с артисткой для выяснения имеющих отношение к делу обстоятельств было поручено секретарше и одновременно любовнице Протце Гелене Скродзки, которая через некоторое время доложила, что Рита Паси ею завербована для работы на абвер. Выяснилось, что Паси является любовницей известного в аристократических кругах Берлина Юрека фон Наленч-Сосновски. Было известно, что, будучи поляком по происхождению, он в годы Первой мировой войны служил в австро-венгерской армии, а после демобилизации переселился в Германию.
Не имея оперативных и процессуальных возможностей изучения деятельности поляка, Протце был вынужден обратится за помощью к берлинской тайной политической полиции (гестапо), которая постепенно начала устанавливать связи Сосновски.
Взяв последнего в плотную разработку, Протце установил, что поляк обосновался в Берлине после некоей «любовной истории», что ведет типичный для аристократа образ жизни (балы, скачки, приемы), что имеет многочисленные знакомства в высшем берлинском обществе. По мере поступления новых данных Протце все больше и больше убеждался, что Сосновски и является тем неизвестным резидентом польской разведки, за которым он уже давно безуспешно охотился.
Выполняя задание Гелены Скродзки по выявлению новых связей Сосновски, Рита Паси как-то доложила, что среди его знакомых имеются некие Рената фон Нацмер и Ирена фон Йена. Как только Протце услышал эти фамилии, он окончательно утвердился в своих первоначальных подозрениях. Дело в том, что фон Нацмер и была сотрудницей 6-го отдела рейхсвера, ответственной за секретное делопроизводство[209].
Через некоторое время был установлен агентурный характер контактов фон Сосновски с двумя офицерами германского военного министерства — полковником Биденфуром и лейтенантом Ротлофом, которые также поставляли ему совершенно секретные документы рейхсвера, включая планы развертывания германских сил против Польши.
Конец операции был положен арестом выявленных агентов фон Сосновски. В ходе следствия было установлено, что нанесенный им ущерб обороноспособности Германии с трудом поддается определению. Достаточно сказать, что только за один год в распоряжении польской разведки оказалось около 150 секретных и совершенно секретных документов, отражающих практически все направления работы рейхсвера.
Парадокс заключался в том, что руководители польской разведки, получая в фотокопиях оригинальные документы рейхсвера, не могли поверить в их достоверность. Они считали, что такие ценные материалы просто в принципе не могли стать достоянием польской разведки, а специально сфабрикованы абвером для дезинформационных целей. Сам Сосновски либо сознательно включен в эти акции, либо невольно пошел на поводу у германской разведки.
В ходе судебного разбирательства по делу Сосновски выяснились многие подробности его вербовочной деятельности. В частности, было установлено, что вербовочную разработку молодых женщин, имеющих доступ к секретным материалам, он начинал с установления с ними интимных отношений, что, по мнению фон Сосновски, должно было упрочить мотивацию секретного сотрудничества.
Однако его же дело показало, что у этой практики есть и обратная сторона: женщины, испытывая личные привязанности, подвержены и другим чувствам, которые не способствуют их деятельности в качестве агентов спецслужб, — ревность, зависть и т. д., что и послужило предпосылкой к трагической развязке. Например, активная работа Риты Паси на абвер по делу фон Сосновски объяснялась мотивом ревности и «комплексом брошенной любовницы».
Активную помощь Сосновски в работе оказывала еще одна представительница берлинского «бомонда» — Бенита фон Фалькенгейм, исполнявшая обязанности «наводчицы» и вербовщика.
Основной этап истории польского офицера закончился в берлинской тюрьме Плетцензее, где на его глазах были казнены путем обезглавливания фон Фалькенгейм и фон Нацмер, причем о показательной экзекуции распорядился лично Гитлер. Фрейляйн фон Йена была приговорена к пожизненному заключению. Однако имеются основания утверждать, что она вскоре была освобождена из заключения под обязательство работать на германские спецслужбы.
Известно, что после ареста Сосновски часть его агентов осталась неразоблаченной. Уже после оккупации Польши и захвата немцами архивов польской разведки стали ясны истинные масштабы польской инфильтрации в жизненно важные для Рейха объекты. Например, выяснилось, что одним из агентов Сосновски был руководящий сотрудник абвера Гюнтер Рудольф (по другим данным, Рудлофф)[210], покончивший жизнь самоубийством под угрозой суда за измену.
Просидев некоторое время в тюрьме, фон Сосновски, по личной инициативе адмирала Канариса, был обменен на ряд ценных агентов абвера, ранее захваченных польской контрразведкой. Но в Польше ему не были уготованы почет и уважение. Он просто сменил берлинскую тюрьму на львовскую, где и отбывал заключение вплоть до сентября 1939 года. Польская разведка обвинила Сосновски в превышении полномочий, неправомерном расходовании денежных средств резидентуры и утрате ценной агентуры.
Дело Сосновски послужило катализатором кадровых изменений в системе польских спецслужб. После изучения обстоятельств берлинских провалов председатель созданной комиссии по работе польской разведки генерал Тадеуш Кутшеба довел до командования Войска Польского свои выводы. В связи с многочисленными выявленными недостатками своих постов лишились: начальник Второго отдела Геншатба полковник Пельчинский, начальник отдела разведки Майер, начальник отдела контрразведки майор Шалиньский, начальник реферата «Запад» информационного отдела майор Свитковский.
207
В китайской традиции понятие «Волшебный клубок» отражает сущность тайной деятельности.
208
Колвин И. Двойная игра. М.: Терра, 1996. С. 21–22.
209
Колвин И. Указ. соч. С. 22.
210
Cwiek Н. S. 163.