Страница 25 из 66
Германские разведывательные структуры, используя свои достаточно ограниченные ресурсы, в 1920-е годы смогли добиться неплохих результатов в освещении военной и военно-политической ситуации в Польше. Особенно благоприятные возможности получать актуальную развединформацию они имели на территории Данцига, используя такие факторы, как относительно свободный режим перемещения через границы, развитую транспортную инфраструктуру, наличие значительного вербовочного контингента, имеющего родственные, личные связи по обе стороны границы и т. д. Но при этом специалистами германской разведки отмечалось, что приграничные и внутренние районы Польши трудны для проведения планомерной разведывательной работы в силу строгого контрразведывательного режима, обеспеченного польскими спецслужбами. Под «планомерной разведывательной работой» подразумевалось ведение наступательной агентурной разведки.
Начало проникновению в интересующие абверштелле «Остпройссен» объекты в Польше в начале 1920-х годов было положено путем массовой заброски специализированных групп агентов-вербовщиков с основной задачей поиска подходящих кандидатов на вербовку. Так, только одним сотрудником абвера Герлахом было подготовлено и направлено в Польшу с конкретными заданиями пять таких групп. О результативности работы группы Герхарда Рихтера, например, свидетельствует тот факт, что за относительно короткий период времени ему и его помощникам Паулю Фухсу, Яну Безбородову и Францишеку Зелиньскому удалось завербовать четырех военнослужащих 64-го пехотного полка в Торуне: капрала Яна Кружиньского, рядовых Антонина Буцковского, Романа Лукашевского, Антонина Соберальского. С аналогичными заданиями в Польшу также были направлены группы Ганса Вольке и Эмиля Ратца[146].
В первой половине 1925 года польской контрразведкой был задержан писарь повятовой мобилизационной команды (аналог военкомата) в Кощчержине Ян Крефт. В ходе судебного разбирательства было установлено, что к числу поставленных немецкой разведкой перед Крефтом задач относились: сбор информации о численности, местах дислокации, вооружении 65-го пехотного полка в Старограде; возможные штатные изменения в указанной воинской части; сведения о мобилизационных планах командования.
За непродолжительный период сотрудничества с германской разведкой Яну Крефту удалось собрать большой объем информации военного характера, и не только по указанным вопросам. Несмотря на крайнюю осторожность в работе на абвер, Крефт попал в разработку польской контрразведки после того, как стал проявлять ничем не обоснованный интерес к вопросам, не относящимся к его компетенции[147].
Провалы германской агентуры требовали от немногочисленных сотрудников абвера постоянно улучшать свою деятельность, искать новые формы работы и совершенствовать ее методику. Такой поиск сопровождался весьма внушительным числом ликвидированных агентурных звеньев, о чем свидетельствуют следующие количественные показатели. Так, в 1922 году на территории Польши местными спецслужбами была вскрыта противоправная деятельность 122 человек, в следующем году было задержано 74 лица, подозревавшихся в связях со спецслужбами Веймарской республики. В 1924 году аналогичный показатель составил 30 агентов. В зоне ответственности контрразведки 8-го военного округа, примыкавшего к территории Восточной Пруссии, эти цифры выглядели следующим образом: 1922 год — 12, 1923-й — 28, 1924-й — 11 агентов германской разведки[148].
Снижение вскрытых случаев шпионажа дало повод руководству Второго отдела польского Генштаба оценить деятельность собственной контрразведки как «явно ненормальную» и констатировать, «что германская разведка в указанный период активизировала свою деятельность, а польская сторона не выработала соответствующие методы противодействия»[149].
В 1924 году контрразведка 8-го военного округа совместно с отделом информации Поморского воеводского управления полиции поставила на учет как возможных агентов иностранных спецслужб 594 лица, из которых 532 были по национальности немцами, 62 — поляками. Подавляющее большинство подозреваемых было зафиксировано в окружении воинских гарнизонов в Торуне, Грудзензе, Тшеве, Хелмно[150].
До 1925 года абверштелле «Остпройссен» не удавалось привлекать к сотрудничеству польских военнослужащих званием выше сержанта. Значительным «прорывом» в работе абвера на польском направлении стали последовательные вербовки в 1926 году первых офицеров — поручиков Павла Пионтека и Казимежа Урбанюка, позволившие немецкой разведке заглянуть в сейфы военного министерства Второй Речи Посполитой.
Действовавший по заданию сотрудника абвера Генриха Рауха агент-вербовщик Гюнтер Волленберг зимой 1925 года, воспользовавшись материальными затруднениями командира кавалерийского эскадрона в местечке Конице П. Пионтека, вошел с ним в контакт и провел зондирующие переговоры о возможности сотрудничества с германской разведкой. Саму вербовку поляка осуществил лично Г. Раух на встрече в пограничной полосе, на так называемой «зеленке». За высокое денежное вознаграждение П. Пионтек обязался предоставлять Г. Рауху секретные материалы, к которым он имел непосредственный доступ.
На очередных встречах в районе Данцига, куда П. Пионтек имел возможность беспрепятственно приезжать, он передал на фотопленках оговоренные ранее материалы и пообещал завербовать в интересах абвера своего коллегу — адъютанта командира кавалерийского полка в городе Торуне К. Урбанюка. Операция была завершена его вербовкой с последующей передачей секретных польских мобилизационных документов, представлявших для абвера особую ценность.
В качестве курьера, перевозившего негативы через границу, в дальнейшем использовалась невеста П. Пионтека Ванда Пекарска. Кроме значительного объема документальной информации П. Пионтек предоставил германской разведке много устных сообщений, касающихся вопросов боевой подготовки польских частей и соединений, дислоцированных в районах, примыкавших к Восточной Пруссии.
П. Пионтек обратил на себя внимание польской контрразведки после того, как ее агенты доложили о его возросших денежных тратах. Отдельный информационный реферат в Торуне, который начал разработку Пионтека, вначале планировал использовать его в качестве агента-двойника для передачи в ACT «Остпройссен» дезинформационных материалов. В этих целях был даже установлен контакт с Пионтеком. Одновременно были продолжены проверочные мероприятия, послужившие в дальнейшем основанием для его ареста. В частности, было установлено, что Пионтек своими действиями нанес значительный ущерб польским вооруженным силам и использоваться в дезинформационных мероприятиях польской контрразведки не мог.
4 апреля 1927 года окружной военный суд на выездном заседании в г. Торуне приговорил поручиков П. Пионтека и К. Урбанюка к расстрелу, а В. Пекарску — к шести годам тюремного заключения[151].
Через несколько недель после казни на Оскара Райле с предложением своих услуг вышел неназванный польский офицер, находившийся к тому времени в вербовочной разработке. Разработка проводилась через агента-вербовщика абвера. В процессе «зондажных» бесед поляк согласился вступить в непосредственный контакт с офицером германской разведки. В ходе состоявшейся беседы выяснилось, что поляк проходит службу в штабе корпуса в Лодзи и имеет доступ к важным секретным документам. Был обусловлен порядок дальнейшей работы польского офицера на абвер, оговорены условия оплаты его услуг и способы поддержания связи.
На очередной встрече поляк, получивший в абвере псевдоним «Скупой», представил мобилизационные таблицы штаба своего корпуса и другую секретную документацию. Для оценки передаваемой «Скупым» информации (О. Райле не имел специального военного образования) и с учетом значимости нового источника к операции был подключен Ганс Горачек. Суммы, выплачиваемые поляку за информацию, постоянно росли и позволили ему за три года сотрудничества сколотить целое состояние.
146
Cwiek H. S. 105.
147
Ibid. S. 106.
148
Cwiek H. S. 103.
149
Ibid. S. 123.
150
Ibid. S. 105.
151
Райле О. Указ. соч. С. 56–62; Cwiek H. S. 108.