Чингисхан

Как и синолог Артур Валей, монголовед Поль Пеллио пишет, что он не может объяснить смысл фразы: «они спали вместе под одним одеялом». Кроме того, четырехкратное повторение на протяжении нескольких строк «они любили друг друга» заставляет предположить особый вид дружбы, доведенный до конца. Здесь не может быть ничего достоверного: на основе «Сокровенного сказания», представляющей всего лишь список, не имея подлинных текстов, можно только теряться в догадках.

Хроника повествует о странном предзнаменовании вскоре после того, как Тэмуджин расстался с Джамукой, — на грани между сновидением и нравоучительной притчей, — которое подчеркивает двойственность Джамуки анти-героя. Шаман Хорчи говорит, что тот вышел из того же чрева, что и он, но от другого семени. Затем он рассказывает Тэмуджину, что однажды корова боднула Джамуку, сломав при этом один рог. Почувствовав свое увечье, животное остановилось перед Джамукой и промычало: «Принеси мой рог». Затем бык, лишенный рогов, пришел мыча, и сам впрягся в повозку Джамуки. И тогда, как deus ex machina[12], появился Тэмуджин и тот же час был избран народом, признавшим его власть. Предсказание шамана не способствует тому, чтобы опровергнуть двусмысленность характера Джамуки.

Когда Тэмуджин решает внезапно порвать со своим другом, за ним уходят все те, кто был ему верен прежде, и другие монгольские роды, крупные и мелкие, длинный список которых приведен в хронике. Представители самых знатных аристократических семейств становятся под его знамена, дав ему в руки оружие, с помощью которого он может выковать себе невиданную мощь. Новые сторонники Тэмуджина готовят ему достойный сюрприз: у подножия горы Гурелгу, в долине верхнего Керулена они предложили своему молодому вождю стать ханом!

После падения Хутулы, вождя племени, одного из предполагаемых потомков Хабул-хана, титул хана не принадлежал никому. Мысль восстановить верховную власть над значительной частью племен предполагает разноплеменное объединение, конфедерацию. Шаман и прорицатель Хорчи, который предупредил Тэмуджина о грядущем восхождении сразу же после разрыва с Джамукой, позаботился о собственной выгоде, когда спросил будущего хана: «Если ты станешь владыкой народа, каждую награду ты мне дашь за то, что я тебя предупредил?»

Глава VI

РОЖДЕНИЕ ИМПЕРИИ

И случилось так, что […] татары избрали царем одного из своих, имя которого было Чингисхан [Gengis-khan]. Он был человеком больших достоинств, большой мудрости и большой храбрости; и когда он был избран царем, все татары, рассеянные по этому краю, узнав об этом, пришли к нему и признали его своим Властелином.

«Мы сделаем тебя ханом, — сказали они. — Когда Тэмуджин станет ханом и будет посылать нас в разведку против многочисленных врагов, мы будем приводить тебе и отдавать для твоей ordu их дочерей и жен со светлыми лицами… Когда мы будем охотиться на диких животных, мы будем выбирать лучших из степных животных и отдавать их тебе… В день битвы, если мы ослушаемся твоего приказа, отдели нас от наших вассалов и слуг, от наших наложниц и жен, брось нас, недостойных, tetes noires, в пустынной земле. В дни мира, если мы ослушаемся твоего совета, удали нас от наших людей и слуг, наших жен и сыновей и брось нас также на земле без хозяина…» Когда они закончили говорить слова и поклялись так своими устами, они объявили Тэмуджина qan, назвав его cinggis-qahant».

Так, — повествует «Сокровенное сказание», — Тэмуджин был избран чингис-ханом (или cinggis-qahan) — титул, под которым он станет известен потомкам. Чаще всего смысл этого термина трактуют, как «хан-океан» или «океанический хан», то есть «властелин, широкий как океан», «властелин мира». Слово «чингис» могло быть тюркским и, по Пеллио, образовано по тибето-монгольской модели «далай-лама» (dalai-lama, «лама-океан»). Нет сомнений, что понятие океан, представленное в этом титуле, имеет космогоническую окраску: для монголов, как и для их соседей, жителей Тибета, океан чужд их географическому окружению и, значит, несомненно, почти миф. Если только не принять тот смысл, который дает слову «чингис» (или djinkiz) перс Рашидаддин: «могущественный».

Что касается термина хан (или qaghan, qahan), он появился у вождей племени гиапгиап (авар) — монголов — около 500 года до нашей эры. Этот титул перешел к победителям и преемникам аваров, тюркам tuyue к концу VI века. Между X и XII веками хан — это «сильный человек», избранный своими соплеменниками, чтобы возглавлять военные походы и большую облавную охоту. Чаще всего это глава рода (oboq) или племени (irgen), который благодаря своему авторитету или военным талантам выбран племенным советом (курултаем), состоящим по традиции из знатных лиц и их вассалов. В таких условиях титул хана эфемерен и не опирается на юридическую базу. Его можно, впрочем, и оспаривать; так, летописец «Сокровенного сказания» говорит, что для того, чтобы избрать Джамуку, один из его сторонников потребовал у него командование туменом и «тридцать красивых жен». Некоторые племена выбирали одного за другим нескольких ханов: без сомнения, wang-khan Тогрил, хотя и самый могущественный, был не единственным ханом кераитов. По своему происхождению временный и не передаваемый по наследству титул «хан» позволял честолюбивому человеку распространить свою власть на более многочисленное племенное объединение. Тэмуджин сумеет ловко использовать этот удобный случай, чтобы изменить в свою пользу неустойчивые объединения племен.

Кем были люди, выдавшие «мандат» Тэмуджину? В традиционном монгольском обществе каждый потомок той же кости (yasun), то есть от общего предка, является членом данного рода, каждая семья, крошечная или большая, представляет собой часть рода. Как во всяком обществе, стечения жизненных обстоятельств рождают более или менее яркие характеры. С X по XII век вожди прежде всего — ловкие охотники, что приносит изобилие роду, или воины, что позволяет завладеть чужим скотом. Эти люди, nоуаn, силой или дипломатией подчиняют себе роды или племена и возглавляют экономику пастушеского общества. Они присваивают себе прозвища, почетные или иностранные титулы, которые обычно присоединяют к своему имени: «очигин» (младший — хранитель очага), «бойкой» (силач), «мерген» (чемпион по стрельбе из лука), «багатур» (смелый). Они образуют в некотором роде «аристократию степей». Их жены тоже присоединяют к своему имени титул: «ака» (мать), «уджин» (дама).

Вокруг нойонов объединяются члены племени или соседних родов. Бывшие противники, устроившиеся в лагере победителя, бедные или слабые, ищущие защиты, они составляют их непосредственное окружение. Эти «родившиеся вассалами» (unagan-bogolchout) представляют своего рода слуг; они могут быть частью приданого благородной девушки, но они сохраняют свое домашнее имущество и свою часть стада. Они выполняют различную работу для своих хозяев: ухаживают за стадом и пасут его, содержат в порядке и чинят повозки и юрты. Во время большой облавной сезонной охоты они выполняют роль «пехоты» при верховых загонщиках дичи, а когда вспыхивает вооруженный конфликт, они составляют часть войска nоуаn. Ниже этих вассалов стоят oetoela-bogolchout и jala’ut, своего рода полурабы, которые могут стать вольными. Это люди на побегушках, выполняющие самую черную работу и питающиеся иногда объедками (как говорит Рубрук).

Несмотря на отсутствие письменной «табели о рангах», некоторые роды, благодаря своей мощи или богатству, славе своих вождей и подвигам, подлинным или предполагаемым, совершенным их членами, пользуются почетным статусом. Таким образом, трудно говорить о подлинно феодальной знати, владеющей наделом, — в обычном понимании этого термина, однако можно допустить, что вожди рода или племени, у которых была своего рода вотчина с людьми (улус), насчитывающая от нескольких сотен до многих тысяч душ, могли считаться аристократией. У владельца улуса нет собственности на землю, но есть право ее использования, так как, владея от своего имени людьми, он владеет и наделом ну ту к, более известный под своим тюркским названием юрт, необходимым и достаточным для содержания людей и животных. Следовательно, каждый нойон должен был учитывать пастбище, отведенное роду.

12

Букв, «бог из машины» (лат.) — развязка вследствие вмешательства непредвиденного обстоятельства. — Прим. ред.