Слёзы Марии-Антуанетты

— То, что делает человека счастливым! По крайней мере, поначалу. Вам чрезвычайно понравится мой растворчик на основе героина — какое красивое название для яда! — и заключение покажется вам в высшей степени приятным, пока вас внезапно не лишат наслаждения! И тогда, предсказываю вам, вы будете валяться у меня в ногах и отдадите мне все, что я захочу, лишь бы получить хоть немного наркотика. Тряпка! Вот во что вы превратитесь… Жалкий отброс, который я смогу выкинуть в мусорное ведро…

— Веселая перспектива. Ей-богу, вы просто сумасшедший!

— Да нет… Это вы сойдете с ума… и гораздо быстрее, чем вам кажется! Мы будем очень тщательно отмеривать дозы. А начнем прямо сейчас!— Это ложь! Вы меня уже накачали наркотиками!

По знаку Сильвена из тени выдвинулись два человека в масках, на вид таких же крепких, как давешний провожатый. Схватив Альдо, они уложили его на стол и с помощью тех, кто сидел рядом с Сильвеном, полностью обездвижили. Это оказалось не так-то легко, потому что он оказал отчаянное сопротивление, невзирая на наручники. Потом ему закатали рукав, наложили жгут, и Сильвен собственноручно вонзил иглу в вену… После чего Морозини отпустили и позволили встать.

— Доза не такая уж большая, но она будет быстро увеличиваться. Сами увидите. Как вы себя чувствуете?

— Что вам за дело?

— Это правда! Простите меня! Сейчас вас отведут в вашу комнату, дадут вам еду и питье. Не в моих интересах, чтобы вы умерли от голода… или жажды! К тому же алкоголь, даже в малых количествах, усиливает действие нашей микстуры. Полагаю, нас ожидают приятнейшие беседы… пока вы не дойдете до точки!

— А Каролин? Что вы собираетесь делать с ней? Я хочу знать, почему она кричала!

— Потому что я сказал, что вынужден отрезать ей пальчик! Не беспокойтесь, операция была сделана под анестезией, и пока это только один палец, но мне необходимо отослать его простофилям из Версаля, чтобы они поверили в серьезность моих угроз. Так надежнее!

К горлу Альдо подступила тошнота, но вовсе не из-за наркотика. Его чуть не вырвало. Бешенство оказалось сильнее.

— Вы редкостный мерзавец! Она же не сможет играть на фортепьяно, гаденыш!

— О, это теперь не имеет значения. Ей больше не понадобится давать уроки музыки! А теперь уведите его, он начинает меня утомлять…

— У вас будет масса времени для отдыха, когда вас запрут в четырех стенах! И еще больше, когда с вами покончит палач. Не обольщайтесь, мои друзья сумеют меня разыскать.

— Здесь? Ни за что не поверю. Дорогой князь, это убежище в лесах, где никого не бывает. Вдобавок в том невероятном случае, если нас обнаружат, поблизости находится природная расщелина, глубокая дыра, в которую Черный принц1 в начале Столетней войны сбрасывал тех, кто мешал ему завоевывать эти места. Здешние жители до сих пор испытывают суеверный ужас перед ней: они верят, что она ведет прямо в ад. Туда вы и отправитесь, если кто-то вдруг начнет проявлять к нам слишком большой интерес. Но ваши рыцарские чувства не пострадают: моя нежная невеста будет счастлива сопровождать вас.

— Ваша невеста? Но почему?

Черный принц — прозвище принца Эдуарда, сына короля Эдуарда III, при котором началась долгая война между Англией и Францией.— Она не блещет умом. Вы этого еще не заметили? И она больше не нужна мне. По зрелом размышлении, я решил, что жениться на ней мне не стоит!

Морозини испытывал такое отвращение, что решил промолчать. Презрительно пожав плечами, он позволил увести себя.

Время словно исчезло для Альдо, который видел странные сны и переживал периоды еще более странной экзальтации. Порой ему казалось, что он вовсе не просыпается. Страж в маске, о котором он не мог сказать, был ли это один и тот же человек, приносил ему еду и в определенный час делал укол, уносивший его в неведомую и не всегда приятную страну. Но там он ощущал себя необычайно живым, хотя все его воспоминания отступали куда-то очень далеко… Сильвена Делоне он больше не видел. Правда, глагол «видеть» здесь не очень подходил, потому что у него не было никакого способа узнать, скрывается ли под обличьем ежедневного призрака в маске сам Сильвен или это был кто-то другой, ведь страж никогда не произносил ни единого слова.

Но однажды утром — или днем, он осознавал лишь то, что за окном светло, — Альдо вернула к реальности чья-то рука, тряхнувшая его за плечо. Открыв глаза, он увидел, что на краю его постели сидит Каролин Отье. Она протянула ему чашку с каким-то напитком.

— Выпейте! У вас прояснится голова!

Он послушно поднес чашку к губам, и туман, окружавший его, через несколько мгновений рассеялся. Князь улыбнулся девушке:

— Как мило, что вы зашли ко мне! Стало быть, вас не запирают?

— Всегда, когда он здесь, но днем он часто отсутствует, и я могу выходить. И даже зайти к вам! Как вы себя чувствуете?

— Хорошо! Да, пожалуй, хорошо! Не прогуляться ли нам?

— Это невозможно! Дом усиленно охраняют! У меня здесь появился друг, но только один, и он рискует жизнью, если кто-нибудь узнает, что я вас навещаю. Единственное, что в моих силах, — немного побыть с вами… но и это далеко не каждый день. Так что нужно пользоваться моментом.

— Наверное, вы правы, но сначала мне хотелось бы кое-что выяснить. Вы приехали сюда по собственной воле или вас все-таки похитили?

— Меня похитили. И не спрашивайте меня, где мы находимся, я не смогу вам сказать. Этот дом похож на старинное поместье или, скорее, ферму, но точно я не знаю: я почти такая же пленница, как вы. В первые дни я ничего не понимала и находилась в полном отчаянии, пока не убедилась, что один человек проявляет ко мне интерес. Он хочет облегчить мою судьбу… и вашу тоже! В этом наш шанс!

— Но ведь он тоже член этой гнусной банды, которая убивает, грабит, похищает. А вы не расскажете мне о Сильвене Делоне? Это ваш кузен и жених, если мне не изменяет память? Он совсем недавно вернулся из Буэнос-Айреса, где ноги его не было, готов поклясться… Влюбленный, без колебаний лишивший вас пальца, — добавил он, указав на повязку на левой руке девушки.

Каролин сразу опечалилась. Она сникла и отвернулась, чтобы скрыть подступившие слезы.

— Я попытаюсь объяснить вам. Мы познакомились с Сильвеном примерно за два года до смерти деда, который был в ссоре с его матерью. Мать Сильвена умерла, не оставив ему почти ничего. Он приехал к нам в надежде разжалобить дедушку, но совершил большую ошибку, потому что тот перенес на него всю ненависть, которую питал к его матери. Дед выставил Сильвена за дверь, не желая ничего слушать, и даже ударил меня, когда я попыталась его защитить. А мне он сразу понравился, ведь он так красив! Это правда, поверьте мне. Кроме того, его мать, хоть и не была богатой, сумела дать ему хорошее образование. Когда-то он учился у профессора Понан-Сен-Жермена… Вы, наверное, встречались с ним в связи с выставкой, посвященной Марии-Антуанетте?

— Да. Прелюбопытный персонаж! — ответил Альдо, перед которым забрезжил свет.

— Возможно! Сильвен очень любил его, а он любил Сильвена. И даже дал денег, когда Сильвен захотел уехать из Версаля. Жизнь для него была здесь слишком дорога, и какой-то приятель пригласил его к себе на юг Франции. Я бы тоже уехала, потому что мы любили друг друга — ну, я в это верила, — но это было невозможно. По крайней мере, тогда. Сильвен мне говорил и был отчасти прав, что дед лишит меня наследства. Он уверял, что деду осталось жить недолго, а потом я смогу приехать к нему, и мы поженимся. Только вот адреса своего он мне не оставил: я должна была писать ему в Ниццу до востребования. После смерти дедушки я сообщила ему, что появилось новое препятствие: наследство достанется мне при условии, что я останусь жить в доме, который обязана содержать в полном порядке!

— И что ответил вам Сильвен?

— К моему удивлению, он не очень огорчился. И посоветовал мне разыскать алмазную подвеску. Если удастся ее найти, она покроет своей стоимостью все остальное наследство.