Бриллиант для короля

Но пока солнце по-прежнему сияло, играя на позолоте и мраморе Версаля, освещая парк, за которым ухаживали так тщательно, что увядший к вечеру цветок заменяли к утру другим. Внутри дворца изящно наряженные придворные, сверкая украшениями из драгоценных камней, плыли по наборному паркету с неизъяснимой важностью избранных, которым открыты двери в рай. Но в этом раю весьма часто царила непереносимая скука... Возможно, потому, что в нем было слишком много народу?!

Очевидно, таково было мнение и Его величества короля, потому что осенью 1676 года в Марли начали строить скромный замок, где король мог бы отдыхать от пышности и суеты своего громадного дворца и царящего в нем этикета. «Утомившись от красот своего дворца и толпы в нем, он уверил себя, что желает тесноты и одиночества».

Для строительства новой резиденции, после тщательного изучения окраин и окрестностей просторной долины Сены, остановились на узкой глубокой лощине с крутыми склонами позади Лувесьена, окруженной высокими холмами и весьма труднодоступной из-за примыкавших к ней болот. У подножия одного из холмов и притулилась деревенька под названием Марли.

Все твердили, что это место крайне унылое, что там можно умереть с тоски, но у Людовика было на этот счет особое мнение. Он желал устроить себе что-то вроде кельи отшельника и проводить там конец недели, от среды до субботы, а также удаляться туда два или три раза в году, забрав с собой лишь самых близких и необходимых ему придворных. Но ездил он туда гораздо чаще.

Чтобы оздоровить местность, была проделана огромная работа по осушению болот — не будем забывать, что в Версале она была еще объемнее, — и 10 сентября 1684 года в замке Марли был устроен прием, начавшийся в шесть часов вечера. Королевские музыканты исполняли арии из опер, потом в гостиных начался бал, а затем в четырех покоях накрыли ужин для гостей, а в пятом ужинал король со своим семейством. Замок и в самом деле был совсем невелик, но гениальная планировка позволяла принимать гостей, не ощущая никаких стеснений.

Парк Марли граничил с Версальским. Приезжая в Марли, гости попадали сначала в круглый двор, где находились казармы королевской охраны и который сообщался с другими хозяйственными дворами, и ехали дальше по дороге. Справа и слева от нее располагались террасы, засаженные деревьями. Королевский дворец возникал перед глазами отдельно стоящим перед водоемом великолепным замком, а по обеим сторонам водоема виднелись небольшие изящные домики-павильоны, по шесть с каждой стороны. Они символизировали двенадцать знаков Зодиака вокруг замка-солнца. Каждый павильончик вмещал только двух человек, одного на первом этаже и одного на втором. Переночевать в такой обворожительной конурке стало вскоре величайшей честью, которой страстно добивались те, кто причислял себя к королевскому двору[30].

Наряду с главной привилегией существовали привилегии и поскромнее — можно было получить приглашение на праздник и вернуться ночевать в Версаль. А можно было вообще ничего не получить и остаться среди тех, кто довольствуется завистью к счастливчикам, удостоившимся «права на Марли», где не придерживались столь сурового этикета, как в Версале. В Марли, например, можно было утром увидеть, как король ласкает и кормит лакомствами своих собак. И замереть от умиления. По грубому подсчету, в Марли никогда не бывало больше ста человек, что представлялось каплей по сравнению с морем народа, наводнявшего Версаль.

Особенно любили Марли дамы. Нередко Его величество приглашал человек двадцать дам провести там вечер и переночевать. «Избранные» приходили в восторг еще и потому, что каждая, зайдя в свой павильон, находила там «полный туалетный набор», в котором не было забыто ни одной модной мелочи. Приехавшие издалека могли перекусить у себя в павильоне, и обслуживали их с той же обходительностью, что и в замке...

Королеве не довелось побывать в Марли, строительство замка закончили после ее смерти, зато мадам де Ментенон почти всегда пребывала там рядом с королем. Мадам де Монтеспан тоже туда приезжала, но лишь для того, чтобы отпускать колкости по поводу странности королевской пары, давая выход вновь и вновь вскипавшему в ней гневу. Ей не нравилось, что соперница обосновалась в замке, тогда как она ночует в павильоне! Король молчал. Похоже даже, он испытывал странное удовольствие, когда видел, что синие, когда-то так им любимые глаза загораются ярким огнем и мечут смертоносные молнии...

Герцог Орлеанский с супругой в первой половине 1685 года приезжали в Марли очень часто, но герцогине Елизавете там не нравилось, она находила, что там тесно и нет красивых видов. Супруг был с ней согласен. Что можно найти хорошего в такой лачужке, когда сам ты хозяин Сен-Клу? К тому же недостаток места не давал ему возможности привозить с собой друзей. Правда, благодаря мадам де Ментенон шевалье де Лоррен, которого она обожала, тоже удостаивался милости быть приглашенным. Остальные «друзья герцога», надо прямо сказать, не чувствовали себя обиженными. Они тоже предпочитали Сен-Клу, но если им приходила охота, то, пока их господин скучал в Марли, они отправлялись развеяться в Париж. Тем более что у каждого из них в Пале-Рояле были свои покои.

В этот вечер «друзья» решили поужинать тесной компанией в лучшем парижском кабаре[31] «Львиный ров» на улице Па-де-ла-Мюль, где вкусно кормили, и часто бывало весело и забавно. Кабаре находилось неподалеку от Королевской площади[32], и там можно было встретить даже поэтов. Семейство Куафье, вот уже полвека содержавшее кабаре, обзавелось завсегдатаями из высших городских чинов и владельцев особняков, окруживших самую красивую площадь в Париже. Нередко там можно было встретить даже маршала Дюмьера! После ужина веселая компания собиралась отправиться в Оперу.

Почти целый день шел дождь, вечер был сырым и прохладным, но вот компания добралась до кабаре, и розовый свет, светивший сквозь квадратики оконных переплетов, пообещал им тепло и вкусную еду. Друзей было шестеро, и они все уместились в одной карете. Карету они отослали ждать под свод перехода, соединявшего площадь с улицей, а сами отправились в кабаре. Кроме де Лоррена и д'Эффиа, там присутствовали братья Ла Жумельер, де Сен-Форжа и некий Ловиньи, лейтенант гвардии герцога, который очень нравился маркизу д'Эффиа. Все находились в прекрасном расположении духа, в том числе и Адемар, которого шевалье вызвал из Сен-Жермена, находя, что он слишком там загостился.

— Если бы от твоего пребывания там был хоть какой-то толк! Но ты ведь не напал на след чудесного бриллианта? В таком случае я не понимаю: почему тебя оттуда не вытянешь?

— Я там живу! И поверь, мне там хорошо и приятно.

Драгоценный шевалье не мог в это поверить. Тем не менее так оно и было.

В доме Шарлотты, рядом с Шарлоттой Адемар обрел жизнь, которой у него никогда не было, жизнь, ничуть не похожую на ту, что он вел в Пале-Рояле, в Сен-Клу и, само собой разумеется, в Версале. Это была будничная жизнь, в ней не было шума и беспокойства, нескончаемых разговоров о цвете перьев на шляпе и фасоне нового наряда. Здесь одевались гораздо проще, хоть и не без изящества, но при этом не привлекая к себе изумленных и недоуменных взглядов соседей. Адемар перестал думать даже о желтом бриллианте, который так долго занимал его мысли, он принял версию Шарлотты: барон де Фонтенак, вполне возможно, привез из Индии какие-то камни, но давным-давно по каким-то причинам с ними расстался. На свою беду, граф никак не мог примирить с этой версией де Лоррена, тот по-прежнему стоял на своем, как кремень, и без конца докучал ему. Не слишком ли часто? Наверное, слишком, потому что Адемар все охотнее вспоминал о возможности отдохнуть в Сен-Жермене.

30

Вот тому пример. 3 сентября 1786 года размещение по павильонам было следующим: слева в 1-м мадам де Шеврез и мадам де Граммон; во 2-м мадам Дюрфе и мадам Данжо; в 3-м герцог де Мэн и граф Тулузский; в 4-м господин де Вандом и господин де Ливри; в 5-м господин де Лувуа и господин Первый; в 6-м маршал д'Юмьер и господин де Кавуа.

Справа в 1-м господин герцог и господин Домон; во 2-м господин де Ларошфуко и господин Тийяде; в 3-м господин главный конюший и господин де Ноай; в 4-м господин Лассаль и главный доктор; в 5-м господин де Лафейяд и господин де Вильекье; в 6-м господин де Дюра и господин де Лорж. (Прим. авт.)

31

Кабаре было заведением более высокого класса, чем трактир и постоялый двор, впоследствии вместо кабаре появились рестораны. (Прим. авт.)

32

Теперь площадь Вогезов. (Прим. авт.)