Бриллиант для короля

Жюльетта Бенцони

Бриллиант для короля

Часть первая

Исчезла!

Глава 1

Вопросы мадам де Монтеспан

«Королева скончалась!»

Горестная весть из Зеркальной галереи со скоростью ветра облетела необъятный дворец, ошеломив придворных, челядь, стражников. Как? Неужели? Не может быть! Ведь только что Ее величество была здорова, только что совершила путешествие по восточным провинциям! Не все даже успели узнать, что она захворала!

Мрачная новость летела все дальше — по столичным улицам, городам и весям, на колокольнях уже загудели колокола, и, услышав похоронный звон, вся Франция погрузилась в траур.

Какое величие обрела маленькая застенчивая государыня, безропотно несшая груз своей беспредельной любви к королю, который так часто унижал ее — гордую инфанту! — приближая к себе и осыпая милостями бесчисленных любовниц, деля с ними в путешествиях свою королевскую карету... Но король не слишком горевал о потере. Уронив несколько слезинок над ее еще не остывшим телом — ни для кого не было секретом, что у Людовика XIV слезы были близко, — он поспешил подчиниться старинному обычаю, запрещавшему королю находиться под одной крышей с усопшими, и переселился к своему брату, герцогу Орлеанскому, в замок Сен-Клу. А тело Марии-Терезии до послезавтрашнего дня, иными словами, до 31 июля 1683 года, было оставлено на милость врачей и бальзамировщиков. Государь вновь появился во дворце лишь два дня спустя.

Второго августа при адской жаре, усугубляемой закрытыми ставнями и множеством горящих свечей, в Большом кабинете королевы проходило традиционное прощание с покойной. К гробу, установленному на высоком, покрытом черным бархатным покровом с гербами и серебряной бахромой постаменте, подходили сначала представители церкви — епископы, аббаты, священники. Внизу, у ступеней, стояли два герольда в длинных черных одеждах и подавали прощающимся кропила со святой водой. Дамы из свиты королевы в парадных траурных платьях читали возле гроба днем и ночью молитвы, сменяясь каждые два часа. Иногда их замещали другие знатные дамы королевства.

В знак траура все придворные облачились в черные плащи со шлейфами, длина которых зависела от занимаемой при дворе должности[1]. Должностью определялась и длина крепа на их шляпах.

Вслед за духовенством появился Его величество король в окружении всего своего семейства, чтобы тоже уронить несколько капель святой воды на усопшую.

Лицо Людовика XIV выражало требуемую приличиями скорбь. Он позволил себе даже всплакнуть, когда наклонился и пробормотал короткую молитву, кропя святой водой тело той, что всегда была ему так послушна. Потом он подошел к небольшому алтарю, на котором стоял сосуд из позолоченного серебра со свинцовой ампулой внутри — там покоилось сердце его супруги. У алтаря он тоже помолился. Сердце королевы должны были отнести в часовню Валь-де-Грас и положить рядом с сердцем Анны Австрийской, матери Людовика, которая приходилась покойной не только свекровью, но еще и тетей.

Исполнив свой долг, Его величество вернулся к себе в покои, снял мрачную траурную одежду, надел белоснежный шейный платок, поправил манжеты из тончайшего полотна, сел в карету и уехал в Фонтенбло, где его ожидали радости охоты.

Вскоре после отъезда короля маркиза де Монтеспан и герцогиня де Креки, с чувством немалого облегчения уступив свое место в траурном покое герцогине де Шеврез и графине де Граммон, спустились по лестнице, затянутой черным крепом, — впрочем, как и все покои королевы, — торопясь выйти на свежий воздух. Маркиза, похоже, была чем-то озабочена, что без труда заметила ее спутница.

— Мне кажется, что-то вас беспокоит, — проговорила она.

— Вы правы. Не могли бы вы мне сказать, куда исчезла малютка де Сен-Форжа? С тех пор как я вернулась из Кланьи и приступила к своим обязанностям гофмейстерины королевы, я ее ни разу не видела.

— Я знаю о ней не больше вашего. Похоже, она исчезла в тот самый день, когда умерла наша бедная Мария-Терезия.

— Исчезла? Что значит «исчезла»?

— Видите ли, я думаю, что именно это слово лучше всего передает суть того, что произошло. Графиня вышла из опочивальни королевы сразу же после того, как Ее величество скончалась, и король пришел с ней проститься. Можно даже сказать, она выбежала из опочивальни и, насколько мне известно, поспешила вслед за королем до его покоев. Было замечено, как она входила в рабочий кабинет Его величества, но никто не видел, как она из него вышла...

Ослепительно синие глаза мадам де Монтеспан широко раскрылись.

— Этого не может быть. Рано или поздно она должна была выйти! Королевские покои не западня, и потом, мне сказали, что после прощания король сразу же уехал в Сен-Клу. Не увез же он ее с собой?

— Нет, конечно же, нет. Но могло случиться, что Иго величество посоветовал ей тоже вернуться в Сен-Клу. Хотя бы для того, чтобы воссоединиться со своим супругом, он ведь служит у брата короля, герцога Орлеанского, и сама она тоже долго была фрейлиной у его жены. Со смертью королевы графиня осталась без места, и возвращение в Сен-Клу было бы совершенно естественным. Удивляет меня только внезапность ее отъезда и то, что она ни с кем не простилась. Более того, она не приняла участия в бдении у гроба покойной... Ну разве что ее стали мучить приступы тошноты. Что тоже вполне естественно для молодой замужней женщины.

— Вы полагаете, что она беременна? С ее супругом это было бы чудом из чудес!

— А что еще могло произойти?

— В самом деле, что еще?

Зная, что с некоторых пор герцогиня стала очень набожна, вполне возможно, не вполне по собственной воле, мадам де Монтеспан удержалась от того, чтобы добавить, что в семействе Шарлотты забеременеть можно только с помощью Святого Духа, что, безусловно, маловероятно. И все же ей очень хотелось знать, что же произошло с малюткой де Сен-Форжа. Сославшись на необходимость написать письмо, она распрощалась со своей спутницей, предоставив ей возможность продолжать прогулку по парку в одиночестве, а сама вернулась во дворец. До тех пор, пока тело Ее величества королевы находилось в Версале, маркиза оставалась главной статс-дамой, а Шарлотта де Сен-Форжа — ее подчиненной.

Для начала мадам де Монтеспан поднялась на верхний этаж, где, как раз над покоями Марии-Терезии, располагались комнаты для свиты. Дверь с надписью мелом «Госпожа графиня де Сен-Форжа» была заперта. Мадам де Монтеспан позвала камеристку и распорядилась отпереть дверь. В комнатке, хоть и маленькой, но очень удобной, царил безупречный порядок. Казалось даже, что в ней никто не жил. Даже на туалетном столике не было ни одной принадлежащей хозяйке вещицы — ни флакона с духами, ни коробочки с пудрой, ни шарфика... Маркиза снова позвала камеристку, которая, отперев дверь, тут же почтительно удалилась.

— Можно подумать, что здесь никто не живет. Когда вы в последний раз видели графиню?

— Утром в день смерти Ее величества. Госпожа графиня провела ночь у королевы, а утром вернулась, чтобы умыться и переодеться, потом она снова ушла. Я навела в комнате порядок и закрыла ее, как обычно, на ключ, но вечером обнаружила, что комната открыта, и шкаф с одеждой тоже, в нем не хватало одного платья, плаща, белья, туалетных принадлежностей и сумки. Решив, что графиня будет отсутствовать недолгое время, я еще раз прибралась в комнате и снова заперла ее на ключ. С тех пор я больше не видела госпожу графиню. Может быть, она поехала к своему супругу?

—  Поехала и оставила здесь весь свой гардероб? Зная пристрастие супруга к нарядам? Пусть даже наступило время траура, пусть даже она отправилась в дом герцогини Орлеанской, которая никогда не была щеголихой, но предположить такое было трудно!

Решительно в исчезновении Шарлотты присутствовала какая-то тайна, и маркиза была намерена ее раскрыть. Она терпеть не могла неясностей и находила чрезвычайно странным, что молодая женщина безвозвратно исчезла, войдя в кабинет короля. Если только...

1

Пять футов (1,68 м) у государя и четыре пальца (11 см) у маршалов и высоких сановников. (Прим. авт.)