Вожделение жизни

— Так же, как и вы с папой.

Джилли передернула плечами:

— Ужасно неловкая ситуация.

— Вы были так вежливы друг с другом.

— Твой отец… он говорит о том, чтобы вновь сойтись, и я… я хочу знать, что ты думаешь об этом.

— Ты знаешь, что я думаю.

— Я наблюдала, как ты разговаривала с Гектором, и похоже, что он тебе нравится.

— Да, с ним приятно поговорить, — отозвалась Лаурин и слегка улыбнулась.

— Это очень важное решение в нашей жизни, Лаурин. Мне нужно знать, как ты к этому относишься.

— Я хочу, чтобы мы были опять все вместе, — сказала Лаурин. — Разве ты не любишь папу?

— Да, люблю. Я всегда любила папу, но это такое решение, которое я не могу принять, руководствуясь одними только моими чувствами.

Лаурин вскочила.

— Нет, я не позволю тебе перекладывать на меня ответственность! Это ты должна принимать решение! Ты знаешь, чего я хочу. Это когда-нибудь оказывало хоть какое-то влияние на твою жизнь? Так что, мамочка, решать тебе одной.

Она побежала по дорожке к дому.

Джилли вошла в кухню. Эмили чистила овощи и делала вид, что ничего не слышала, хотя на самом деле слышала все до единого слова.

— Эмили, я могу одолжить вашу машину? Буквально на несколько минут.

— Конечно, Джилли, ключи на столе.

Гектор сидел на крыльце своего бунгало, прикладывая банку с холодной содовой водой к своему глазу. Синяк светился уже всеми цветами радуги.

— Боже! — воскликнула она, — твой глаз выглядит ужасно.

— Я хочу придумать что-нибудь интересное, что я буду рассказывать моим детям. Они никогда не поверят, что меня ударила дверь. — Он глянул на Джилли. — Ты не хочешь присесть?

— Не стоит.

— Значит, теперь это будет так. — Он открыл банку и сделал глоток. — Говори. Я крепкий парень. Я выдержу. Ну, давай, я помогу тебе начать. Ты говоришь: "Гектор, я возвращаюсь к Бобби".

— Ты должен знать, как тяжело переживает все Лаурин. Я не могу больше травмировать ее. Скажи что-нибудь, Гектор. Я чувствую себя в таком дерьме…

Он мягко улыбнулся ей.

— Для меня это были замечательные дни. Теперь все кончилось. Я получил больше, чем мог надеяться. Я любил тебя.

— Но больше не любишь.

— Двадцать лет это мой предельный срок. Я желаю тебе и Бобби всяческого счастья.

— Это не так все просто, — сказала Джилли. — Мы прожили вместе целую жизнь, у нас ребенок.

— Я знаю.

— Я хотела бы встретить тебя первым.

— Ты встретила, — напомнил он.

— Ну… увидимся на репетиции. Я действительно очень сожалею по поводу твоего глаза.

— С ним все в порядке.

— Болит?

— Да, — сказал он и, помолчав, добавил: — болит.

Всю дорогу домой Джилли плакала.

29

— Что, если я совершаю ошибку? — спрашивала Джилли, и глаза ее блестели.

Это был четверг. Почти всю неделю эта тема была лейтмотивом разговоров Джилли. Всем уже стало все равно, сойдется ли она с Гектором или с Бобби, кроме, конечно, Гектора и Бобби. Лаурин вообще отказывалась обсуждать эту тему. Она боялась, что если она не так вздохнет, Джилли может пересмотреть свое решение и разрушить планы Лаурин о воссоединении их семьи. Единственный человек, который еще разговаривал с Джилли, был Кайл — он все еще надеялся помочь своему другу Гектору.

— Что, если я совершенно теряю свое достоинство, выбирая не того мужчину? — вопрошала она.

— Очень может быть, — соглашался Кайл, работая на своего друга.

— А, может, я вообще ненавижу принимать решения.

Вошла Салли и швырнула чем-то в Джилли — просто в память о былых делах, но она была сейчас слишком угнетена, чтобы отреагировать на это.

— С вами больше неинтересно, — сказала ей Салли. — Я не могу видеть вас такой удрученной, особенно когда я знаю, что не я тому причиной. Позвольте мне помочь вам. Вы любите Гектора, вот почему вы так расстроены. Все ваши чувства к Бобби в далеком прошлом.

— О, я уже не знаю, что правильно, а что нет, — всхлипнула Джилли. — Все, что я знаю, это то, что должна думать о Лаурин. Ей нужен отец. Для нее это будет так много значить, если семья воссоединится.

— Она в любом случае уцелеет.

— Лаурин очень чувствительная девочка, — заметила Джилли.

— А почему вы думаете, что эти два качества исключают одно другое? — возразила Салли. — Вы больше доверяйте ей.

— Гектор замечательный парень, — вставил реплику Кайл.

Он ощущал себя храбрым. Его раны заживали, и за последние два дня никто не грозился убить его.

— Слишком поздно, — сказала Джилли. — Я его отвергла, а ни один мужик в здравом уме не вернется к тебе после этого.

— Бобби вас отверг, — заметила Салли, — а вы возвращаетесь к нему.

— Где Эмили? — спросил Кайл.

— "У Дока". Хочет договориться насчет творожного пудинга.

— Ее машина стоит у театра.

— Она отправилась пешком. — Салли зевнула. — Пойду-ка я вздремну.

На сцене Гектор опробовал некоторые шумовые эффекты. Два пальца у него на правой руке были перевязаны, но никто не решался спрашивать его, что случилось, а он ничего не рассказывал. Взрыв во втором акте казался ему недостаточно громким. Гектор позвал Кайла и стал обсуждать с ним технические вопросы. В это время Лаурин подошла к матери и села рядом с ней.

— Я хочу домой, — капризно сказала она. Джилли взлохматила ее рыжие волосы.

— В чем дело, бэби?

— У меня колики, да и ты не выглядишь очень счастливой.

— Наконец-то ты разговариваешь со мной. Я уже счастлива.

— Я очень сожалею, что вела себя как сука.

— Я тоже.

— Мама, я рада, что папа возвращается, но мне так жаль, что мы употребили Гектора.

— Мне тоже, — вздохнула Джилли.

— Они очень разные, папа и Гектор?

— Конечно, разные. Они совершенно разные.

— Я имею в виду в постели.

— И там тоже.

Лаурин слегка толкнула ее локтем.

— Ну, мама?

— Я не могу дожидаться, пока у тебя будут дети. Почему ты всегда припираешь меня к стенке? Если я буду лгать тебе, то буду чувствовать себя гадкой матерью. Если же я буду говорить тебе правду, я исковеркаю тебя на всю жизнь.

— Я уже исковеркана. Рассказывай.

— Ну, как тебе сказать, — поежилась Джилли, — твой папа более атлетичен, а Гектор более… артистичен. Ты уж сама представь себе, что я имею в виду.

— Мама! — нажимала на нее Лаурин.

— В постели все разные. Механика одна и та же, но каждый ведет себя немножко по-своему. Тела всегда разные. Это так замечательно, когда ты занимаешься любовью с мужчиной, который тебе действительно нравится. Ты чувствуешь себя такой близкой к нему, словно вы одно существо.

— Ты испытывала такое ощущение с папой?

— Конечно, но если бы мы развелись два года назад, твой папа и я, не могу утверждать, что произошло бы у нас сейчас с Гектором. Иногда я хотела бы забыть все, что произошло за эти два года. Для тебя это было ужасно?

— Я только помню очень много криков и воплей, — сказала Лаурин. — Хуже всего было то, что я обо всем читала в газетах. Ты ведь знаешь, я прочитала в газетах о том, что вы разошлись, раньше, чем вы сказали мне.

— Я знаю. Именно поэтому я всегда стараюсь рассказывать об этих потрясающих событиях раньше, чем о них сообщают газеты.

Лаурин прикрыла глаза.

— Все будет замечательно, когда ты и папа немного успокоитесь.

— Мы уже успокоились.

— Пока что незаметно, но вы успокоитесь. И все будет так, словно этих двух лет и не было.

Джилли знала, что с ней такого никогда не произойдет. Она так отчетливо помнила ту ночь, когда Бобби объявил ей, что хочет уйти. Простить она может, но забыть — никогда. Один шаг в сторону — и соусница полетит ему в голову.

— Я хочу домой, — вновь стала кукситься Лаурин. — Пойду посижу в машине, Эмили дала мне ключи.

Лаурин вышла на стоянку. Она проверила свой фотоаппарат, чтобы убедиться, что он заряжен на тот случай, если подвернется что-нибудь интересное, потом устроилась на переднем сиденье и заснула.