Вожделение жизни

— Очаровательное платье.

Голос Бобби вернул ее из прошлого.

— Спасибо, — сказала Джилли. — Я надела его специально для тебя.

— В самом деле?

— Нет. Его выбрала Лаурин. Она решила, что оно тебе понравится.

Он улыбнулся ей.

— Мне действительно нравится. Ты выглядишь просто замечательно.

Джилли знала его достаточно хорошо, чтобы понимать, что за этим что-то кроется.

— Хватит, — раздраженно сказала она. — В чем дело? Какую ужасную новость ты собираешься сообщить мне?

— Почему ты так агрессивно настроена? Что-нибудь на работе не в порядке?

— Ничего. — Она преломила хлебную палочку, подумав, что есть какой-то предел, когда выясняется, что люди слишком хорошо друг друга знают. — Я всегда чувствую, если грядет какая-то перемена. Если ты намерен обидеть меня, то я надеюсь хотя бы пообедать за твой счет. Ты ведь будешь платить по счету?

— Джилли, не возбуждайся так. Нам ничто не мешает хорошо пообедать и поговорить. Я весь день жил в ожидании нашей встречи.

— В ожидании?

— Конечно. Ты ведь знаешь, как я люблю это заведение. Я здесь так давно не был.

— Ты хочешь сказать, что не приводил сюда свою любовницу? — спросила Джилли, стараясь скрыть свой интерес к этому вопросу.

— Я никогда не мог бы так поступить, — сообщил Бобби. — Это привело бы в смущение обоих Эмилио. — Он улыбнулся одному из Эмилио, который был занят тем, что взбивал яичный желток с сахаром. — Видит Бог, я люблю это заведение.

Так же, как и Джилли, Бобби любил быть завсегдатаем. Он ненавидел новые рестораны, предпочитая ходить в одно и то же место, где его уже знают и где спустя какое-то время и после щедрых чаевых Бобби мог запросто зайти, величественно объявить официанту, чтобы тот передал повару, чтобы ему приготовили то, что сегодня получше, и быть довольным, что ему не подают холодные рыбьи плавники.

Официант немедленно возник у их столика.

— Добрый вечер, мистер Чарльз, миссис Чарльз. Очень приятно видеть вас у нас. Сегодня несколько специальных блюд. Есть телячьи отбивные, которые мы можем поджарить по вашему вкусу, омары из Мэйна весом на два-три фунта, вареные или фра диаболо. Есть также соус феттучино по-русски, домашняя лапша с кремом под водку и икра. Очень приятная закуска.

— Отлично, — заявила Джилли. — Для начала я возьму феттучино по-русски и креветки.

— Будет сделано, — заверил ее официант и обратился к Бобби. — А что для вас, сэр?

— А это как решит Эмилио, что мне понравится, — сказал Бобби так, словно эта мысль только что пришла ему в голову. Он дотянулся через столик до руки Джилли и погладил ее. — Ты действительно прекрасно выглядишь.

— Ладно, ты опять за свое. Выкладывай, Бобби, — вздохнула она, — в чем дело?

Несколько минут он нервными движениями разглаживал скатерть.

— Это насчет Лаурин.

— А что насчет Лаурин?

— Я хотел бы знать, есть ли у тебя какие-то планы в отношении ее на лето.

— Ничего конкретного. Я думала, что мы проведем большой уик-энд четвертого июля в доме Кэтрин в Хэмптоне, как и в прошлом году. Этакий девичник.

— Не совсем так, — поправил ее Бобби. — Прошлым летом ты была с хоккеистом.

— Нет, дорогой. Тот уик-энд я проводила только с Кэтрин и Лаурин. Я хотела побыть некоторое время с нашей дочкой. И еще одно — хватит попрекать меня Уффи. Когда эти упреки исходят от тебя, это выглядит смешно. — Она сердито глянула на него, явно потеряв нить разговора.

— О чем мы говорили, черт возьми?

— А что, Лаурин хочет ехать в Хэмптон? Мне всегда казалось, что ей не так уж нравится это место.

— У нее нет других предложений, Бобби.

— Это надо понимать так, что она не хочет ехать туда?

— Она предпочла бы стадион Ши. Ты помнишь, как мы ездили туда, когда были одной семьей. Но это из области фантазий. Она это понимает.

— Я ведь, как и раньше, могу достать туда билеты, — задумчиво сообщил Бобби.

— Ты можешь? — в возбуждении воскликнула Джилли. — О, Бобби, это было бы потрясающе. Как в былые времена. — Тут она заметила, как изменилось выражение его лица, как оно стало испуганным. — В чем дело? Ах, вот оно что! Ты имел в виду не нас троих, а вас троих.

— Ну… — начат Бобби, и Джилли с удовлетворением заметила, что он выглядит виноватым и несчастным. — Делия считает, что ей пора познакомиться с Лаурин. Они ведь никогда не встречались.

— Разве я виновата в этом?

— Нет. Ты всегда шла мне навстречу, когда бы я ни хотел повидать Лаурин. Просто… Я понимаю, что тебе это тяжело, и я хочу, чтобы ты знала, если ты считаешь, что она не должна…

— Спроси у Лаурин. Если ее такой вариант устраивает, я не буду против.

На этот раз, когда Бобби погладил ее по руке, это было искренне.

— Я дала себе слово, что, как бы ни складывались наши с тобой отношения, — сказала Джилли, — я никогда не буду мешать твоим отношениям с Лаурин. Поговори с ней сам. Как я уже сказала, я соглашусь на все, что она захочет, но не могу гарантировать, что она именно к этому стремится.

— Я завтра же поговорю с ней, — пообещал Бобби и поторопился сменить тему разговора. — Как идет работа?

— Ты ведь знаешь эти "мыльные" сериалы. Все те же старые сюжетные линии, только с более молодыми актерами. Не знаю, но иногда мне кажется, что я пережила свое амплуа.

— Ты еще обретешь себя, — заверил ее Бобби. — Ты всегда находила в себе нужные силы.

Официант поставил перед Джилли блюдо с феттучино. Только она собралась подцепить лапшу на вилку, как Бобби переложил половину себе на тарелку.

— Если ты хотел, тебе стоило только попросить, — недовольно заметила Джилли, глядя, как кремовый соус капает у нее с вилки. — Я ведь не против того, чтобы поделиться с тобой.

— Это фокус, которому меня научила Делия, — объяснил Бобби. — Каждую порцию делишь пополам.

— Очень мило, — кисло заметила Джилли.

— Я просто хочу тебе помочь. Тебе ведь приходится конкурировать с молоденькими актрисами.

— Бобби, — сказала Джилли, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно, — я предупреждаю тебя, поскольку я справедливая и приличная женщина, я пытаюсь сдерживать себя, и ты знаешь, какие титанические усилия мне приходится употреблять. Мы в общественном месте, и здесь полно публики, и среди них наверняка есть люди, работающие в газетах, у которых наверняка есть фотоаппараты. У меня сегодня был не слишком удачный день на съемочной площадке, так что оставь в покое меня и мой феттучино.

— Я ведь только старался помочь тебе. Ты часто говорила, что я не поддерживаю тебя в твоей карьере. Делия говорит, что на телеэкране актер выглядит на десять фунтов…

Когда она бросила в него блюдо с феттучино, Бобби в который раз поразился, почему он никогда не улавливает этот момент, пока не оказывается слишком поздно. Такое промедление на бейсбольном поле было бы равносильно концу его спортивной карьеры. Прежде чем Бобби успел протереть глаза от феттучино, он услышал знакомый щелчок. Фоторепортер рванулся к их столику и делал снимок за снимком.

Джилли швыряла в фоторепортера хлебными палочками, когда Бобби схватил ее за талию и потащил из ресторана, все еще брыкающуюся, визжащую и швыряющуюся едой. Фоторепортер выскочил вслед за ними на улицу, продолжая снимать.

— Такси! Такси! — заорал Бобби, но машина промчалась мимо. Однако следующее остановилось, и Бобби втащил в него Джилли. Поскольку хлебные палочки у нее кончились, Джилли опустила окно и метнула в фоторепортера своей туфлей.

— Что вы творите в моей машине? — рассердился таксист.

— Не обращайте внимания. Никто не пострадал, — вмешался Бобби и сунул шоферу купюру. — Отвезите нас… поезжайте просто по парку. — Он обернулся к Джилли. — Ты чувствуешь себя лучше?

— Еще бы, — хихикнула она.

Бобби посмотрел на нее.

— Ты непристойно смеешься, и всегда так смеялась.

— А ты все еще в моей закуске.

Она вытащила из сумочки бумажные салфетки и принялась приводить его в порядок.