Такая разная любовь

Мэг внимательно смотрела Натали в глаза. В них была пустота. Казалось, девушка находится в трансе и говорит то, что уже репетировала много раз.

— Я просил правду, — сказал капитан, который, видно, тоже что-то почувствовал.

Натали уставилась на свои пальцы, не поднимая головы.

— Они были не в постели, не так ли?

Натали молчала.

— Зачем Диреку Лайонсу было ложиться в постель в своем итальянском костюме? А ведь установлено, что он был одет, когда в него стреляли.

Натали закрыла лицо рукой и зарыдала.

— Капитан, — вмешался Роберт, — я сейчас все объясню. — Он глубоко втянул в себя воздух, затем медленно выдохнул. — Дирек сидел на краю кровати, а я… — он запнулся и закрыл глаза, — а я стоял перед ним на коленях.

Капитан нахмурился, явно не понимая. В отличие от Мэг. Она взглянула на Натали — та сидела с опущенной головой, волосы закрывали ей лицо. «Господи, — подумала Мэг, — бедное дитя. Сможет ли она остаться такой же после всего, что увидела тогда?»

— Это называется фелляцией, — сказал Роберт, открыл глаза и с несвойственной ему резкостью в голосе добавил: — Если вам незнакомо это слово, посмотрите его значение в словаре.

Капитан отвернулся и вновь отошел к окну.

— Я находился спиной к двери, — продолжал Роберт. — Натали сначала бросился в глаза Дирек. Он прижимал мою голову к себе руками… Наверно, дочь подумала, что он меня душит…

Натали зарыдала в полный голос.

— Она бросилась на него, завязалась борьба. И пистолет случайно разрядился.

Капитан продолжал смотреть в окно.

— А потом вы перетащили труп вниз. В библиотеку. Чтобы все выглядело так, будто в дом пробрался вор, — проговорил он.

— Глупо, конечно, — еле слышно сказал Роберт.

— И вы рассчитываете на то, что мы во все это поверим?

Мэг посмотрела на Роберта, увидела муку на его лице. Он переводил несчастный взгляд с капитана на дочь и обратно. В комнате опять повисло долгое молчание. Наконец Натали медленно подняла голову.

— У меня царапина, — сказала она, вытягивая перед собой руку. — Он задел меня.

После секундного колебания капитан обернулся и подошел к Натали. Он поднял ее руку к свету и осмотрел царапину.

«Все произошло действительно случайно, — поняла Мэг. — И именно так, как они рассказали. Во второй раз».

Мэг знала также, что Натали будут обследовать на предмет обнаружения ВИЧ-инфекции. Вряд ли, конечно, Диреку удалось заразить ее, но проверить все равно было необходимо.

Капитан нахмурился:

— Зачем же вы до сих пор лгали?

Роберт выпрямился на своем стуле.

— Это была моя идея, — сказал он. — Я хотел уберечь от всего этого Алиссу. И дочерей. Уберечь их от скандала, который неминуемо разразился бы, как только мир узнал бы, что их муж и отец всего лишь… — он запнулся, но договорил: — паршивый голубой.

Натали с шумом отодвинула свой стул и подбежала к Роберту. Наклонившись, она обхватила его руками, и они оба зарыдали.

И в ту минуту Мэг поняла, что, если пытаешься уберечь жен, мужей, детей или даже возлюбленных от неприятностей и страданий, часто все оборачивается еще большими неприятностями и страданиями.

Она взяла свой кейс и сказала капитану:

— Пойдемте. Оформим официально мой статус.

Глава 19

— Что вы натворили?! Невероятно! Вы хоть понимаете, что вы мне тут устроили?!

Мишель стояла напротив Алиссы и Данни, устремив на них горящий от ярости взгляд. Алисса про себя усмехнулась. «Если бы не ЭТО, Мишель впервые появилась бы в полицейском участке, наверно, только в том случае, если бы ей пришлось устраивать в полиции какой-нибудь благотворительный вечер».

— Ничего мы тебе тут не устроили! — взглянув на дочь, тем же тоном проговорила Алисса. Глядя на Мишель, Данни заметил между тем, что Алисса, наверно, выглядела точно так же какие-нибудь двадцать четыре года назад, когда ушла от Джея.

— Вы мне все испортили! Все! Неужели ты всерьез думаешь, что Дэвид захочет теперь на мне жениться?! А даже если и захочет, его родители просто не допустят этого!

— Тем лучше. Твой Дэвид все равно задница.

— Мама! Как ты можешь?! — вскричала Мишель. — Дэвид самый выгодный жених во всем городе, и ты это отлично знаешь!

Алисса отвернулась от дочери.

— В свое время твой отец тоже был самым выгодным женихом во всем городе.

Мишель всхлипнула:

— Это несправедливо! Это несправедливо, мама! И за каким чертом я вообще здесь торчу, я даже понятия не имею! Я ничего такого не делала!

— Таков порядок, — проговорил Данни. — Им нужно допросить всех, кто в тот момент мог быть дома.

— Но я же сказала, что меня не было дома! Они что, не верят? Боже, как все это унизительно!

Алисса вздохнула:

— Для нас это тоже, между прочим, не увеселительная прогулка.

Мишель фыркнула и поправила ленту в волосах.

— Но ты, пожалуйста, не сравнивай меня с ними! Ведь не я, а Натали застрелила этого папиного… как там его звали! Это их дела, а не мои! Господи, я просто не представляю, как после всего этого мы покажемся на гала в пользу бездомных!

Прежде чем Алисса успела что-нибудь ответить на это, в дверях показался полицейский.

— Мишель Пэйдж? Мы вас ждем.

Мишель бросила полный ненависти взгляд на мать и скрылась за дверью.

Алисса обернулась на Данни:

— Дети все такие эгоисты. Жаль, ты не знаешь, что это такое.

Данни усмехнулся.

— Хуже всего то, — продолжала Алисса, — что Мишель такая же, как я. — Она неподвижно сидела на жесткой деревянной скамье и смотрела туда, куда ушла ее дочь. — Я сама себя помню такой. Мне нравилось наряжать ее, вывозить всюду. Хотелось, чтобы она полюбила светское общество, полюбила привлекать к себе всеобщее внимание. И чтобы она могла запросто отличить фальшивку от подлинника. Скажем, фальшивый бриллиант от настоящего или подделку от настоящих французских духов. Чтобы она знала, кто в Атланте лучший поставщик провизии для балов и приемов, чтобы она знала, какие именно закуски нужно заказывать для коктейлей, а какие для ужинов. Мне это нравилось, Данни. Нравилось воспитывать из нее вторую Алиссу.

Она обхватила себя руками за плечи и принялась их растирать, будто ей было зябко.

— Но за последние недели я поняла, какая она поверхностная. И хуже того — бесчувственная. Перестаралась я с воспитанием. А точнее, оказалась слишком хорошим воспитателем.

Данни закинул ногу на ногу и провел рукой по ботинку.

— Мне кажется, ты себя недооцениваешь. Ты сильная женщина, Алисса. И это правда.

Алисса поднялась со скамейки и подошла к стенду, висевшему на стене, на котором помещались разные правила и фотографии тех, кто находился в розыске. Она хотела стряхнуть с себя ощущение своей незащищенности, охватывававшее ее всякий раз, когда рядом находился этот человек, от которого ничего нельзя было утаить.

Через минуту она вновь обернулась. Перед ней в синих джинсах и с растрепанными волосами сидел Данни.

— Ты ошибаешься, — сказала она. — Я слабая. Если бы я была сильной, то давно уже развелась бы с Робертом. И тогда ничего этого не случилось бы. Дирек остался бы жив, и моя семья не переживала бы подобной драмы. Да, я до последнего времени не знала, что Роберт гей, но мне было давно известно, что он гуляет на стороне. А то, что это был мужчина, а не женщина — уже не так важно. Наш брак сохранялся по чисто формальным причинам, по сути, обманом. Сначала он меня обманывал, потом я его.

Она вернулась к скамейке и вновь села.

— Для того чтобы оставаться женой богатого человека, вовсе не нужно быть сильной. Я не разводилась, потому что боялась. Боялась стать независимой.

Данни сложил ладони домиком. «Интересно, почувствовала ли бы я грубость его мозолей, если бы он стал ласкать руками мое тело?» — машинально подумала Алисса.

— Я думал, у тебя есть собственные средства, — проговорил он.

— У меня-то есть, но у нас с Робертом их вдвое больше, — громко сказала она, сама с трудом веря, что у нее хватило смелости признаться в том, что она не ушла до сих пор от Роберта только из-за его денег и из-за престижа быть миссис Пэйдж. Но это была правда, и Алисса подозревала, что Данни догадывался об этом и раньше.