Страница 4 из 5
– Ролик про прокладки? – удивилась Даша. – Но у нас сейчас кастинг на роль капли моющего средства.
– А как же прокладки? – отчаянно недоумевала Алиса. – Нам Ираклий сказал – прокладки…
– Мы готовились к прокладкам, – стояла на своем Лариса, – сознательно овладевали подсознательными творческими процессами… А вы говорите – моющее средство…
6
– Видите ли, Инна, – задумчиво отозвался Кирилл Кириллович, – конечно, я понимаю, что есть более симпатичные, более молодые женщины… Понимаю, о чем вы говорите… Замечаю определенные тенденции – мужчины в последнее время все чаще выбирают себе юных спутниц… Как сказал мне один знакомый: среди новых подруг все чаще встречаются дети старых друзей…
– Это точно!
– Но зрелая женщина более опытна. У зрелой женщины много других достоинств…
– Вы действительно так считаете? – Глаза Инны тут же просохли, и снова каким-то неуловимым движением она дематериализовала свой промокший платок.
– Конечно! Как бы вам это объяснить? Мы столько прожили вместе с моей супругой, так изучили друг друга, что стали практически одним целым… А как можно изменить самому себе? – задался философским вопросом Кирилл Кириллович и как-то загрустил…
Инна хотела было улыбнуться и сказать начальнику что-то хорошее, ободряющее, но тут раздался телефонный звонок. И улыбка на лице бухгалтера так и не появилась, и ни одна из пятидесяти трех мышц, обычно задействованных в этой мимической гримасе, так и не сократилась, и слова, уже выскочившие, казалось, на кончик языка, не были проартикулированы.
– Да, милая, – устало сказал Кирилл Кириллович в трубку. – Голос такой, потому что сотрудники мои, что ни день, отпрашиваются с работы. А тебе-то куда отпрашиваться? К маме? Нет-нет, поезжай, конечно. Я не против. Нет, ты не правильно поняла. Конечно, я против, но если тебе надо… Да, хорошо. Я понял. Понял, загляну в холодильник. Хорошо, полью. Хорошо, сделаю. Да, уберу. Ладно, выброшу. Счастливо. – Он положил трубку, некоторое время смотрел на Инну, задумавшись, после чего спросил обреченно: – Ну, что мне с вами делать?
– Отпустите меня к косметологу, пожалуйста.
– Идите уже.
7
Пока Лариса сидела на кожаном диване у ресепшн, прижав к юной груди ветхий учебник «Актерского мастерства», другая претендентка на роль капли моющего средства была прижата молодым режиссером к стене соседней комнаты и вяло сопротивлялась, причитая:
– Я не могу так сразу… Я так сразу не могу.
– Сразу?! – аж вскрикнул Ираклий и в негодовании отступил. – Да мы знакомы уже четыре дня! – Для наглядности он продемонстрировал Алисе четыре пальца (по два на каждой руке) и гневно потряс ими перед лицом начинающей артистки. – Это, по-твоему, сразу? А постепенно – это сколько? Неделя? А может, месяц?! – саркастично вопрошал режиссер.
– Ну, дело даже не во времени, – сменила тактику Алиса. – Ты бы, например, пригласил меня в какой-нибудь ресторан… Можно даже не очень дорогой.
Алиса еще не знала, что одно из серьезных тендерных отличий заключается в том, что женщина хочет походить с мужчиной по театрам, ресторанам, выставкам для того, чтобы понять, стоит ли идти к нему домой, а мужчина хочет привести женщину домой для того, чтобы понять, стоит ли водить ее по всем этим заведениям.
Ираклий громко вздохнул и задумался:
– Ладно, знаю я одно гламурное местечко. Там такие чебуреки… И люди, между прочим, очень приличные…
8
Даша постучала в директорскую дверь и вошла.
– Кирилл Кириллович, вот смета ролика про шампунь на утверждение – Инна просила передать.
– Так у нас ведь еще даже сценария нет… – удивился директор.
Даша пожала плечами и положила на стол бумаги. В ту же секунду раздался телефонный звонок.
Кирилл Кириллович поднял трубку и принялся изучать смету.
– Да, милая. Нет, вечером у меня важная встреча… – Он взял аккуратно отточенный карандаш и поставил несколько вопросительных знаков напротив столбцов с цифрами. – От блондинок придется отказаться, – тихо сказал Кирилл Кириллович секретарше.
Даша услышала, как трубка отреагировала, громко «дав петуха», – слов было не разобрать, но даже на приличном удалении от аппарата ухо резали высокочастотные колебания и захлестывающие амплитудные модуляции.
– Нет-нет, милая, это не тебе, это мне придется отказаться от блондинок! – ответил в трубку директор. – Нет, не сегодня вечером, а вообще!
Застывший у очередной цифры отточенный длинный грифель надломился под напором директорской руки, отскочил куда-то к плинтусу и там упокоился с миром, оставив после себя лишь серую въедливую пыль на белом листе.
– Нет, дело не в брюнетках! Да что ж это такое! – Кирилл Кириллович закатил зрачки под верхние веки.
Даша на мгновение ужаснулась при виде опустевших, словно закрашенных белилами начальственных глаз, но вскоре они приняли привычный вид и замерли неподвижно и остекленело. И голос отчаянно, кажется, безо всякой надежды на понимание, произнес:
– Нет, все совсем не так, как ты подумала! Просто блондинки дорого стоят, понимаешь?
9
Жора стоял у ресепшн и разговаривал со своей женой по стационарному телефону:
– Я сегодня поздно приду – Сашка переезжает. Попросил вещи потаскать. Нет, пить он меня не просил. Ты же знаешь, об этом меня просить не надо. Короче, к ужину не жди. Все. Пока.
Как только он положил трубку, к нему подошел Ираклий:
– Жора! Можно у тебя попросить взаймы?
Жора на некоторое время застыл, как будто его пронзила стрела, смазанная ядом кураре, но быстро очухался:
– Старик, я бы рад, но не могу чисто по медицинским показаниям. Я вот если дам кому денег, то у меня потом спазмы мышечные начинаются, подергивания такие, – тут он продемонстрировал какую-то странную пантомиму с частыми подергиваниями. – И еще тут, – быстро сжал руками собственное горло, побагровел и выпучил глаза: – так перехватывает – совсем дышать не могу…
– Так бы сразу и сказал: жаба душит! – обиженным тоном ответил Ираклий.
Жора удивленно поднял брови и выпятил нижнюю губу:
– А доктор сказал – невралгия…
Тут на удачу мимо проходил Лазарь Моисеевич.
– Лазарь Моисеевич, не одолжите мне пять – шесть тысяч? – обратился к нему Ираклий.
Лазарь Моисеевич остановился и по-деловому поинтересовался:
– А вам на что?
Этот вопрос, по всему было видно, озадачил Ираклия.
– Честно? На красивую жизнь.
Лазарь Моисеевич сморщил свое и без того морщинистое, как у шарпея, лицо:
– Простите, Ираклий, но думаю, это как-то не очень правильно: давать на красивую жизнь из денег, отложенных на черный день. – На этих словах Лазарь Моисеевич продолжил прерванное движение по направлению к директорскому кабинету. А Ираклий так и остался стоять один, посреди опустевшего коридора, посреди обступившего его со всех сторон одиночества, без столь необходимого каждому человеческого участия, без помощи, без понимания, без любви, а главное – без денег.
10
По подиуму однообразной походкой двигались высокие низкокалорийные девушки, демонстрируя нижнее белье, заостряя ключицы, коленные и локтевые суставы, обозначая прямые углы лопаток, играя, словно четками, гирляндами позвонков – от шейных до крестцовых и даже копчиковых. Вспышки фотокамер назойливо жалили сетчатку. Дышать вместо воздуха приходилось новыми ароматами на любой вкус: от Dior, Kenzo, Armani, Givenchy, Gucci, Dolce Gabbana… Звучала громкая не то чтобы даже музыка – какая-то какофония, нанизанная на однообразный, бесконечно повторяющийся ритм. Кирилл Кириллович физически чувствовал, как тяжелые басы пробивают его насквозь, метят в самое сердце и рикошетят от стен, вызывая тахикардию. Его нестерпимо влекло наружу – глотнуть осеннего воздуха и тишины.