Страница 1 из 4
Пролог
Архангельская губерния. с. Шильцово 1859 г.
Лето в Шильцово Архангельской губернии выдалось на редкость знойным и сухим. Устав от дневной духоты граф Чернышёв Федор Сергеевич наслаждался вечерней прохладой сидя в кресле-качалке на крыльце помещечьего дома своей усадьбы, просматривая почту в последних лучах заходящего солнца. Налетевший легкий ветерок приятно холодил кожу на лице, шелестя в верхушках деревьев неподалеку от ограды. У пруда начали свой ежедневный вечерний концерт лягушки. В отдалении со стороны покоса слышалось пение. То деревенские девушке по обыкновению после работы собрались на широком заливном лугу подле речки отдохнуть.
- Петенька, - обратился он к своему секретарю, молоденькому парнишке лет двадцати, - прочти, что сестрица пишет? Глаза уже не те.
Петр, развернув послание, принялся читать вслух.
«Здравствуйте любезный братец мой, Федор Сергеевич. Как и просили Вы меня, спешу сообщить Вам последние новости об отпрыске Вашем Владимире. Увы, ничего утешительного. Сын Ваш не внял Вашему родительскому наставлению и продолжает вести весьма разгульный образ жизни.
Недалече трех дней назад разразился очередной скандал. Владимир Федорович соблазнил девицу из рода Милославских и под венец с ней идти отказался, посему был вызван на дуэль братом покрытой позором девицы, с коим стрелялся на рассвете в Александровском саду и ранил оного, хвала господу нашему, не смертельно. Государь наш Александр очень им не доволен и велел ему удалиться в имение от двора, памятуя о Ваших заслугах перед отечеством, а иначе быть бы ему брошенным в острог.
По моему разумению сын Ваш должен вскорости предстать пред Вами.
С глубоким почтением, Ваша сестра Елизавета Сергеевна Вяземская.
17 июля 1859 г. Санкт-Петербург.»
Две недели прошло, отметил про себя Федор Сергеевич, а шельмец так и не явился. Сердце зашлось в тревоге. Потирая грудь под тонкой полотняной рубахой, Чернышёв, глянул на Петра.
- Вот что, друг мой любезный, составь-ка ты вольную на Алексея, да свези ее моему душеприказчику, пусть у него будет, чую недолго мне еще отмерено, боюсь, не успею.
Петр поспешил выполнить поручение, оставив своего хозяина в размышлениях о своих детях.
У Федора Сергеевича было двое сыновей. Старший Владимир был его законным наследником, рожденный ныне покойной супругой. Владимир Федорович с самого отрочества отличался буйным нравом и непредсказуемым поведением, чем доставлял немало огорчений своему именитому родителю. Ныне, будучи двадцати пяти лет отроду он слыл красавцем и разбил немало девичьих сердец. Высокий, статный, тонкий в талии и широкий в плечах, он похож был на отца своего. Темные глаза, высокие скулы, тонкий прямой нос и черные как вороново крыло волосы были отличительной чертой всего их рода. Род свой Чернышёвы вели от польского шляхтича Михаила Черницкого в 1493 году, выехавшему из Польши к великому князю Иоанну Васильевичу и, по вступлении в русскую службу, начавшему писаться Чернышевым. Немало в их роду было славных деятелей, потрудившихся и воевавших на благо отечества своего, вот только Владимир не оправдывал чаяния и надежды отца.
Был еще младший сын, Алексей Федорович двадцати двух лет отроду, прижитый им от дворовой девушки. Сводные братья были очень похожи друг на друга внешне, только глаза у Алексея были глубокого синего цвета, как у его матери, умершей родами. По характеру они отличались друг от друга как день и ночь. В противовес буйному нраву Владимира у Алексея был спокойный уравновешенный характер. Супруга Федора Сергеевича, Анна Михайловна была добрейшей души человеком, и, простив супругу, грех прелюбодеяния, она воспитала Алексея как своего собственного ребенка. Наравне с братом, он получил хорошее образование. Отец собирался дать ему вольную, потому как по закону он являлся крепостным. Алексей грезил о военной карьере и великих сражениях во славу отечества.
Был еще один факт, который безмерно огорчал Федора Сергеевича. Не было промеж братьев братской любви и согласия. Старший Владимир откровенно ненавидел младшего Алексея, а тот, зная его буйный нрав, старался держаться от него подальше.
Федор Сергеевич, совсем уже было собрался идти в дом, готовиться ко сну, когда тяжелые ворота усадьбы отворились руками дворовых и во двор въехал всадник. Легко спешившись и бросив поводья, вихрастому мальчишке конюшему, Владимир, а это был именно он, поднялся на крыльцо.
- Здравствуйте, батюшка, - сказал он, отряхивая перчатками прилипшую к одежде пыль.
- Здравствуй, сын. Долго же ты добирался до отчего дома, - сурового молвил Чернышев старший.
- Принесли, значит уже вести из столицы, - усмехнулся Владимир.
- Разговор у меня с тобой будет весьма неприятного свойства, - ответил Федор Сергеевич, - Отложим его до завтрашнего утра, а пока ступай, отдыхай с дороги.
- Как скажете, батюшка, - слегка наклонив голову, ответил он.
- Марфа, - зычным голосом позвал граф свою домоправительницу, войдя в передние покои.
Из столовой вышла полненькая женщина невысокого роста в форменном сером платье, в белоснежной переднике и в накрахмаленном чепце, скрывающем, уже начавшие седеть русые волосы.
- Звали, Федор Сергеевич.
- Приготовь комнаты Владимира и распорядись насчет ужина и ванной для него.
- Вернулись, - всплеснула руками Марфа, - Ну теперь начнется снова кутежи, пьянство, - ворчала она себе под нос, - И чего в столице не жилось?
Глава 1
Брат и сестра Рощины завтракали сидя друг напротив друг друга.
- Митя, - обратилась к молодому человеку девушка, - Ты мне обещал сопровождать меня сегодня на ярмарку.
Молодой человек поднял голову и посмотрел на свою горячо любимую и обожаемую сестренку.
- Саша, а нельзя отложить эту поездку, мне с управляющим побеседовать надобно.
- Митенька, ну, ты же обещал. Мне совершенно необходимо купить новые ленты к платью и шляпке, - капризно надула губки Александра Михайловна.
Глядя на сестру, Дмитрий Михайлович только покачал головой, уголки губ приподнялись в улыбке. Разве можно ей отказать. В свои семнадцать лет Александра Михайловна Рощина была очаровательнейшим созданием. Невысокая, тоненькая, как тростинка. Тяжелые каштановые косы спадали на спину, серые глаза, обрамленные пушистыми длинными ресницами, искрились весельем. Нежные розовые губки часто раздвигались в очаровательную улыбку, ямочки на щечках свели с ума не одного молодого повесу в округе. К Дмитрию последнее время частенько обращались с просьбами выдать сестру замуж то один, то другой Сашин поклонник, но он отвечал неизменным отказом. Он обещал умирающему отцу, что будет оберегать и лелеять девушку и замуж ее отдаст только по ее собственному выбору.
Дмитрию исполнилось двадцать лет, когда трагически погибла их любимая матушка. Упав с лошади во время охоты, она сломала шею и умерла мгновенно. Любивший ее больше жизни отец, последовал за ней через год, заболев лихорадкой и не вынеся разлуки с любимой женой. Желая своим детям счастья, лежа на смертном одре он взял с Дмитрия слово, что тот позаботится о сестре, и предоставит ей право выбора спутника жизни.
- Кто бы он ни был, Митя, обещай, - хриплым шепотом выговорил умирающий.
- Обещаю, - ответил он, закрывая глаза покойного.
Будто чувствовал он, что избранником его дочери, станет человек, не принадлежащий к их кругу по рождению.
- Ленты ли тебя, Саша, интересуют, - усмехнулся Дмитрий, - Или младшего Чернышева увидеть торопишься?
Девушка мгновенно залилась пунцовым румянцем.
- Алексей Федорович никакого отношения к моему желанию посетить ярмарку не имеет, - ответила она брату.
Дмитрию было известно о нежном чувстве, питаемом его сестрой к красивому младшему сыну соседского помещика. Смущало только одно, хотя и поговаривали, что граф Чернышев собирается дать вольную младшему сыну и относится к нему как к равному и даже в завещании его упомянул, не ровня он Сашеньке, ох не ровня. Но ведь обещал не неволить сестру в ее выборе, если граф Чернышев освободит сына от крепостной зависимости и придет к нему Алексей сестру сватать, значит, так тому и быть.