Деяние XII

— Увы, не могу порадовать вас, сэ-эр. Я так и не представляю, каким образом завладеть артефактом, называемым Копьё центуриона Лонгина, — всё же, в её ставшим сухим голосе пряталась обида.

— Я сразу понял, — кивнул Сахиб, — оттягивал момент, когда ты скажешь…

Забыв обидеться в очередной раз, она удивленно посмотрела на него: этот непостижимый человек так простодушно признавался в инфантильном нежелании слышать плохие известия… Её широко распахнутые глаза и чуть оттопыренная губа над тяжеловатым подбородком производили впечатление умилительное и слегка комичное, как от симпатичной мартышки в зоопарке. Сахиб слегка ухмыльнулся и продолжил, будто вслух договаривал начатое мысленно:

— Тебе не по душе это задание, Дульси.

— Я бы сказала, оно мне непонятно… — проговорила Мэм, — до сих пор не могу представить, зачем тебе эта железка.

— А зачем она была нужна другим?.. Ты знаешь, Гитлер умер через час после того, как Копьё нашли твои янки…

— Да, это написано у Паттона. Совпадение, я думаю… И вообще, это неважно.

— Правильно. Важно, где оно находится сейчас.

— Это я узнала. Хотя сначала была уверена, что проблемы нет — оно в Венском дворце с тех пор, как мы возвратили его Австрии…

— Но потом выяснила то, что я и так давно знаю: ваш бравый генерал подсунул австрийцам подделку?..

— Не совсем подделку, это тоже старинное копье, которое только немножко подработали — люди Паттона раскопали его в другом музее, кажется, во Франции.

— В Бельгии.

— Да, в Бельгии. Не представляю, как он на это решился.

— Очевидно, настояли братья.

— Да, Орден Саркофага. Тогда в него входил и президент.

— Нынешний тоже входит.

Мэм кивнула:

— Самая тайная организация в моей стране. Я сначала думала, что это масоны…

— К масонам она имеет только то отношение, что высшие иерархи почти всех ваших лож входят в Саркофаг… — пожал плечами Сахиб.

Пошарив в беспорядочно сваленной на полу одежде, извлек свою вечную игрушку. Похоже, в этом деле он действительно был мастером — умудрялся вертеть йо-йо даже развалясь в кресле. Диски резво летали, а он глядел в лицо Мэм, ожидая продолжение отчета. Она опять зябко поежилась.

— Я узнала это совсем недавно, пришлось задействовать связи в Белом доме, и то просто повезло, нашелся один живой человек в курсе той истории.

Сахиб кивнул одновременно с замысловатым движением кисти.

— Паттону приказали подменить Копьё и передать его совету ордена, что он и сделал. После чего ему устроили автокатастрофу. Копьё использовалось в нескольких ритуалах, а после войны распоряжением секретаря казначейства отправлено в…

— …Форт Нокс, — закончил Сахиб, ловко поймав йо-йо в раскрытую ладонь.

— Ты знал?.. — вскинулась Мэм.

Ладонь выпустила диск и он вновь запрыгал у неё перед глазами.

— Дульси, за кого ты меня принимаешь? Я это знал, когда ты ещё играла со своей любимой плюшевой обезьянкой… Неужели ты думаешь, что Клаб не следит за перемещением артефактов?

— Тогда зачем же, чёрт тебя дери, ты заставлял меня вынюхивать все это?!

Сахиб лениво улыбнулся ей сквозь почти сплошной барьер бешено вращающегося йо-йо.

— Затем, например, чтобы щёлкнуть тебя по твоему негритянскому носику…

— Ах ты!..

Со своей бесшабашной юности госпожа профессор не употребляла столь смачных выражений, самым незатейливым из которых было: "Полжопы грёбаной дохлой летучей крысы!" Сахиб даже вновь пригасил вращение игрушки, слушая с нескрываемым восторгом.

— Ну, ты даёшь, сестрёнка, — рассмеялся он весело.

Она выдохлась и только бешено вращала глазами, возмущенно раскрывая рот, как извлеченная на воздух рыба.

— Послушай меня, — Сахиб стал строг, но глубоко в глазах мельтешили лукавые искорки, — я ничего не делаю просто так, ты знаешь. Конечно, мне забавно было сейчас тебя слушать, и только ради этого стоило отколоть такую шутку. Но дело есть дело. Ты что думаешь, я из-за твоей сладкой шоколадной жопы ввел тебя в Клаб?..

Он глянул на нее так прямо и дерзко, что она чуть не задохнулась от желания. Но тут же перенес взгляд на вновь завертевшееся йо-йо.

— Дульси, Дульси, я мог бы добраться до неё другими путями, ты же понимаешь… Нет, ты нужна мне именно потому, что можешь добыть Копьё. Вот так. А разузнать всё про него я тебя заставил, во-первых, чтобы перепроверить информацию, а во-вторых, чтобы ты вошла в тему и перестала кривиться от этих "детских игрушек", как ты как-то сказала мсье Жану. Хотя, между нами, не имела права говорить с ним о своём задании…

Почувствовав её удивление, ухмыльнулся.

— Ну конечно, я знаю. Как и то, что этот авраамический сатир пытался затащить тебя в постель.

— Тогда ты знаешь и чем это закончилось… — смогла, несмотря на сжавшее горло возмущение, произнести она.

— О да, он очень много пудры извел, чтобы скрыть синяк под глазом, а его нос стал еще больше и цветом, как слива. Но, между прочим, этим не полностью искупил свой проступок… Так вот, Дульси. Тебе предстоит стать членом Ордена Саркофага. Молчи, я знаю, как это трудно. Но у нас есть ещё, по крайней мере, два года, а может, и три. Успеешь. Это хорошо, что ты познакомилась с бывшей любовницей секретаря казначейства, она выведет на нужных людей. Подружись с ней, ты это умеешь.

Она попыталась возразить, но он вновь оборвал ее:

— Твой пол и цвет кожи уже не помеха, недавно они изменили правила для неофитов. Тебя возьмут, ты считаешься серьезной фигурой в местных политических играх. И послужишь Игре.

Диск очертил почти правильный круг.

— А почему вы не используете для этого дела Ковбоя? Сэ-эр.

Она продолжала лихорадочно сортировать массу полученной информации.

— Ненадежен. Самоуверен. Груб. Туповат, — словно четыре пули вылетели в ничего не подозревающего Ковбоя. — Возможно, вводя его в наше общество, я совершил ошибку. Которую следует исправить…

Йо-йо проделало особенно замысловатый прыжок.

— Саркофаг, — продолжал он задумчиво, — в общем-то, теневое правительство США, вернее, наиболее могущественное из них. Тебе бы стоило это знать. Ты — член правления Клаба, Дульси, ты обязана знать всё.

Мутная волна гнева, которую она изо всех сил сдерживала последние минуты, вновь поднялась в ней, как рвотная масса из желудка.

— Я знаю больше, чем ты думаешь! — как кошка зашипела она, рывком садясь на кровати. Одеяло сползло, открывая маленькие груди, но она не заметила этого. Лицо было искажено самой настоящей ненавистью. Ей уже было всё равно, что он сейчас услышит.

— Рассказать про твои компании, активы в оффшорах, недвижимость по всему миру? Как ты, вернее, твои управляющие, уходят от налогов во всех странах? Я знаю, знаю… Ты через подставных лиц держишь контрольные пакеты ключевых предприятий. Сотни брокерских фирм на всех главных биржах работают на тебя. Думаю, если захочешь, ты легко обрушишь за пару дней Уолл-стрит! Ты точно способен в два счёта оставить без штанов любого воротилу!.. Да что там, ты ведь давно уже способен взять за глотку всех этих вечных еврейских кормильцев Клаба, считающих себя его хозяевами — всяких Ротшильдов, Рокфеллеров, Гугенхаймов, и они даже не поймут, откуда им прилетело…Ты…Ты чудовище!..

Она слишком поздно поняла, что зашла непозволительно далеко. Её горячечная речь оборвалась, словно под ударом гильотины. С ужасом глядела на его окаменевшее лицо. Глаза…

Они уже были не глазами, а окнами в какой-то безумный мир. Мертвенное сияние исходило из них. Она погрузилась в него и не нашла дна. Она уже не была профессором и важной дамой, даже девочкой Дульси уже не была. Никем не была. Небытие растворило её в себе, и она не понимала, где верх и низ, но не знала того, что не понимает. У нее не осталось мыслей, а из ощущений — один чистый архаичный ужас. Там не было ни-че-го, и она поняла, что сейчас перестанет БЫТЬ совсем. Это так испугало её, что острая радость возвращения в мир пронзила в момент, когда горло её сдавила яростная петля.