Александр Невский

Установленные по миру 1242 года границы орденских владений с Псковом и Новгородом просуществовали без заметных изменений и в последующие века. Вплоть до падения в XVI веке хищного ливонского ордена под ударами московских ратей первого русского царя Ивана IV Васильевича, по прозвищу Грозного.

…Руководитель орденского посольства успел встретиться с князем Александром Ярославичем еще до отъезда того в стольный град Владимир. Тогда новгородский князь прямо сказал ливонскому послу, что лучше иметь добрые отношения друг с другом, что лучше торговать, чем воевать. И напомнил, что заморские купцы всегда принимались в вольном городе с почестями.

Встреча с молодым новгородским князем-полководцем, его рассуждения произвели огромное впечатление на Андреаса фон Стирланда. По возвращении в Ливонию он скажет своему окружению следующее: «Прошел я много стран и видел многие народы, но не встречал ни такого царя среди царей, ни князя среди князей». Такая характеристика древнерусского полководца-правителя рукописной строкой дошла до нашего времени.

Поездка в Золотую Орду

и Каракорум

Подписание мирного договора между вольным городом Новгородом и немецким орденом принесло лишь временное затишье для Северо-Западной Руси. Хан Батый, встав во главе Золотой Орды, решил превратить в своих данников все русские земли — даже те, куда во время его завоевательных походов не ступали копыта монгольских коней. Речь шла в первую очередь о Новгородщине и Псковщине.

Разгром ливонского ордена на льду Чудского озера отвел от Новгородской Руси только самую серьезную опасность. Уже вскоре нашелся противник, которого не смутили громкие победы князя Александра Ярославича Невского. Соседняя Литва вновь стала «воевать» новгородские волости.

Жители Литовского глухого лесного края среди русичей в то время назывались литвинами. Они жили в своих труднопроходимых лесах и имели невоинственный характер. Однако средневековье было эпохой постоянных войн и Литва вошла в противоборство со своими соседями, в том числе и с русским Полоцким княжеством. Но настоящая гроза пришла для Литвы с Запада в лице немецких рыцарей-крестоносцев. Появившись в 1231 году на берегах реки Вислы, рыцари тевтонского ордена начали завоевание земли славянского племени пруссов.

Пруссы оказали сопротивление иноземцам, пришедшим на их лесные земли в белых плащах с нашитыми на них черными крестами. Началась кровавая истребительная война рыцарей, которые возводили в Пруссии один каменный замок за другим для подчинения местного населения. Вооруженные в своем большинстве дубинами, каменными топорами, луками и стрелами, пруссы не смогли противостоять крестоносным завоевателям. Прошло немного времени и народ пруссов исчез с исторической карты Европы.

Затем пришла пора покорения соседней Литвы. Объединение в 1237 году по воле Римского Папы Григория IX ливонского и тевтонского орденов поставило литовцев под удар с двух сторон, немецкие рыцари начали завоевательные вторжения в Литву.

Казалось бы, что в такой исторической ситуации Литве следовало опереться на помощь своего естественного союзника в борьбе против крестоносной опасности — соседние русские княжества. Но произошло совсем иное: литовцы, успешно воюя с немецким орденом, участили свои набеги на земли русичей, стремясь получить военную добычу.

Уже сразу после Ледового побоища древнерусский летописец заговорил о новых врагах Новгородской Руси: «В то время (речь шла о 1242 годе) умножишася языка литовскаго, и начаша пакостити в области великаго князя Александра».

Литовские конные отряды начали «воевать» новгородские волости, разоряя приграничную сельскую местность. Князь Александр Невский тут же собрал полк ратников и стремительными ударами разбил на порубежье семь литовских отрядов. Борьба с налетчиками велась с большим искусством — их отрады были рассеяны, «много литовских князей оказалось избито или взято в плен».

Чтобы отвадить развоевавшихся литовцев от нападений на Русь, пленных налетчиков привязывали к хвостам коней и «ругающеся» водили за собой. После этого Литва стала бояться грозной десницы новгородского князя и уважать его полководческий дар: «начата блюстися имени его», как сказал об этом летописец.

Около двух лет после этого князь Александр Ярославич спокойно правил в вольном городе. Но за это время он понес тяжелую семейную утрату: в 1244 году в Новгороде скончалась его мать, великая княгиня Феодосия, названная летописцем «блаженной и чудной». Перед смертью она приняла постриг в монахини под именем Евфросинии.

В следующем, 1245 году, оправившись от понесенных поражений, литовцы вновь совершили набег на русские земли, но уже большими силами. Жестоко опустошив окрестности городов Торжка и Бежецка, они уже собирались возвратиться назад с богатой добычей. Но под стенами Торопца литовцев настигла объединенная рать новгородцев, тверичей и дмитровцев. Потерпев поражение в открытом поле, литовцы укрылись за стенами Торопца.

На следующее утро перед Торопецкой крепостью неожиданно появился во главе своей дружины и полка новгородцев князь Александр Невский. Осаждавшие город русские воины с ликованием встретили прибытие к ним на подмогу прославленного ратоборца. В тот же день Торопец был взят яростным приступом.

Во время штурма деревянного города-крепости литовцы попытались вырваться из него, надеясь на быстроту своих коней. Но это удалось лишь немногим, остальные были «иссечены» при преследовании. В бою под Торопцом пало восемь литовских князей. После этого в русском стане начался разлад. Своенравные новгородцы отказались вместе со своим князем преследовать разгромленных налетчиков, считая, что они и без того напуганы страшным разгромом и больше не будут нападать на владения вольного города.

Но князь Александр Ярославич был иного мнения. Он понимал, что лишь действительно полный, сокрушительный разгром литвинов может заставить их отказаться от новых набегов на русские земли. Новгородский князь во главе только личной конной дружины, «со своим двором», погнался за налетчиками, которым счастливо удалось избежать гибели под стенами Торопецкой крепости.

Преследователям быстро удалось отыскать следы беглецов. Литовцы остановились на отдых после бегства близ озера Жизца в той же Торопецкой волости. Здесь и нагрянул на них со своими конными дружинниками князь Александр Невский. В жаркой сече на берегу озера только немногим литовским воинам удалось спастись бегством, а все их князья-предводители полегли на поле боя.

Но на этом дело не закончилось. Правитель вольного города Новгорода прибыл в город Витебск, где в то время княжил его тесть князь Брячислав. Там у деда гостил его сын. После кратковременного отдыха в Витебске, князь Александр Невский, взяв с собой сына, выступил в поход на Литву.

Встреча княжеского малочисленного конного войска с отрядами литвинов произошла близ озера Усвята, в Суражском уезде на Витебщине. Неожиданное нападение русской дружины привело неприятеля в смятение и после небольшого сопротивления они бросились бежать. Преследование беглецов велось упорно и они вновь понесли большие потери в людях.

Такими действиями новгородский князь добился желаемого результата. В течение нескольких последующих лет литовцы не осмеливались нападать на его владения. Так полководец Александр Невский победно выиграл «малую оборонительную войну» с соседней Литвой, не стремясь при этом к захвату чужих владений. Он еще раз продемонстрировал европейским недругам, что Новгородская Русь может постоять за себя.

На границах новгородских и псковских земель наступило затишье. Но из стольного града Владимира приходили тревожные вести. Хан Золотой Орды Батый все туже затягивал ордынскую петлю вокруг русских княжеств. Прекратило свое существование великое княжество Киевское. Галицко-Волынская Русь, меньше других пострадавшая от монгольских завоевателей, попыталась было сохранить свою независимость от Золотой Орды. Но князю Даниилу Романовичу все же пришлось отказаться от киевского престола, выплатить огромную дань и стать «мирником» хана Батыя. Князю Даниилу Галицкому была оказана «злая честь».