Страница 53 из 146
Сообщения о позитивном решении Кастро были приятны Хрущеву. Его ничуть не смутило стремление Кастро придать международный характер решению защитить Кубу ядерными ракетами. Советский руководитель понимал стратегическое значение ракетного предложения. Если бы СССР не был слабее Соединенных Штатов в стратегическом отношении, Вашингтон давно бы уже с уважением относился к его слову и оставил такого советского союзника как Фидель Кастро в покое. Ракеты должны устранить это стратегическое неравенство и одновременно защитить Кастро.
Президиум ЦК собрался ровно в 11.00 утра 10 июня, чтобы обсудить результаты этой миссии. Помимо членов и кандидатов в члены Президиума Хрущев привлек министров иностранных дел и обороны, Громыко и Малиновского, заместителей Малиновского из Генштаба (М-В.Захарова, А.А.Епишева, С.С.Бирюзова, В.И.Чуйкова), а также Бориса Пономарева и других секретарей ЦК{13}. Вначале Рашидов, а затем Бирюзов сообщили о своих переговорах на Кубе. Они сообщили, что Кастро благодарен и удовлетворен советским планом. Это то, чего хотел Хрущев. Он видел, как нарастал кризис в мае, какой явственно упрямой казалась Америка, опьяненная своим ядерным превосходством, и каким беззащитным был Фидель Кастро. Сейчас, по крайней мере, Кастро не представлял такой серьезной проблемы. После обсуждения «сути» проблем советско-кубинских отношений Малиновский зачитал меморандум по осуществлению операции с ракетами, подготовленный Генштабом. Советские военные рекомендовали послать на Кубу два типа баллистических ракет — Р-12 с радиусом действия 1700 километров и Р-14, способные покрывать вдвое большее расстояние. Оба типа ракет были оснащены ядерными боеголовками мощностью в 1 мегатонну тринитротолуола. Малиновский уточнил, что вооруженные силы могут поставить 24 ракеты среднего радиуса действия Р-12 и 16 ракет промежуточного радиуса действия Р-14 и иметь в резерве еще половину от числа ракет каждого типа{14}. Сорок ракет. Сорок ракет следовало снять из подразделений, размещенных на Украине и в европейской части России, нацеленных на объекты в Европе. Будучи установлены на Кубе, эти ракеты удвоили бы число советских ядерных ракет, способных достичь территории Соединенных Штатов{15}.
План, изложенный Малиновским, составили быстро. Хотя сама идея размещения ядерного оружия на Кубе, возможно обсуждалась Малиновским и Хрущевым в апреле, серьезное планирование в высших эшелонах Министерства обороны началось лишь в начале мая{16}. Предполагалось направить на Кубу группу военнослужащих, которая должна быть сосредоточена вокруг пяти подразделений ядерных ракет, три из них оснащались ракетами Р-12 и две — ракетами Р-14. Помимо ракет в состав этой группы включались четыре моторизованных подразделения, два танковых батальона, эскадрилья истребителей МИГ-21, сорок два легких бомбардировщика ИЛ-28, два подразделения крылатых ракет, несколько батарей зенитных орудий и 12 подразделений ракет СА-2 (со 144 пусковыми установками). Каждое моторизованное подразделение состояло из 2500 человек, а два танковых батальона оснащались новейшими советскими танками Т-55{17}. Такая структура была новшеством в Советской армии, где никогда прежде в армейскую группу не включались баллистические ракеты{18}.
В программе, очерченной 10 июня Малиновским, ядерные средства не ограничивались ракетами средней и промежуточной дальности. Два подразделения крылатых ракет («фронтовых крылатых ракет» — ФКР) также имели ядерные боеголовки. Министерство обороны приняло решение направить 80 таких ракет для защиты кубинского побережья и района, прилегающего к американской военной базе Гуантанамо. Ракеты имели дальность действия около 160 километров и мощность ядерной боеголовки эквивалентную от 5,6 до 12 килотонн{19}.
Детали плана Малиновского свидетельствовали, что советские военные рассматривали кубинскую операцию как возможность выдвинуть свою мощь в Западное полушарие в ходе миссии по спасению Фиделя Кастро. В целом на Кубу отправляли 50874 человека военного персонала. Советский военно-морской флот собирался использовать Кубу в качестве базы для советской, равно как и кубинской обороны. В рамках размещения советской военной группировки на Кубе ВМФ принял решение построить на острове базу для подводных лодок, включая технический пункт обслуживания новых советских подводных лодок, оснащенных баллистическими ракетами. Для обороны побережья острова советский ВМФ намеревался послать мини-флотилию: два крейсера, четыре эсминца (два из них с ракетными пусковыми комплексами на борту) и 12 катеров типа «Комар», каждый из которых имел на вооружении по две ракеты Р-15 с обычными зарядами с радиусом действия в 16 километров{20}. Для патрулирования Восточного побережья Соединенных Штатов ВМФ планировал послать отряд из 12 подводных лодок, включая семь, имевших ракеты с ядерными боеголовками. Каждая из подлодок имела на борту по три баллистические ракеты (Р-13) с боеголовками мощностью в 1 мегатонну. Из всех систем вооружения, предназначенных для Кубы, советские подводные лодки с баллистическими ракетами гораздо больше подходили для утверждения советской стратегической мощи, чем для предотвращения грядущей военной акции США против Кастро. По ядерной мощи ракеты Р-13, которыми они были оснащены, соответствовали ракетам среднего и промежуточного радиуса действия{21}.
Прослушав меморандум, зачитанный Малиновским, Президиум ЦК единогласно его принял. При сорока ракетах, день и ночь нацеленных на США, ни один генерал в Пентагоне не посмел бы и думать о нанесении первого ядерного удара по территории Советского Союза или атаковать Кубу.
Хрущев продемонстрировал свое удовлетворение ходом дел в письме, направленном Кастро два дня спустя: «Группа наших товарищей возвратилась из Кубы в Москву. Они подробно доложили о беседах с вами… Мы обсудили их сообщения, и я должен вам прямо сказать, что мы довольны результатами поездки наших товарищей к вам»{22}. Добавив, что советское руководство уверено, «что осуществление этой договоренности будет означать дальнейшее укрепление победы кубинской революции и большой успех нашего общего дела», Хрущев признался Кастро, что советское предложение развернуть ядерные ракеты на Кубе было мотивировано не только желанием защитить Кубу, но и стремлением упрочить стратегическое положение СССР{23}. Наконец, Хрущев воспользовался этим письмом, чтобы попросить кубинцев сделать все возможное, чтобы ускорить осуществление программы. Он выразил надежду, что в самое ближайшее время в Москву прибудет представитель, пользующийся полным доверием Кастро, для выработки проекта соглашения которое должны подписать оба руководителя. Тем временем, чтобы не терять времени, Хрущев уже инициировал «определенные практические шаги», в частности «посылку в ближайшее время группы подобранных нами специалистов для проведения подготовительных работ». Он просил Кастро дать на это согласие{24}.
Письмо, которое было лично передано на следующий день главным советским военным представителем на Кубе генерал-майором А.А.Дементьевым, обрадовало Фиделя Кастро: «Очень хорошо. Мы согласны, чтобы советские специалисты быстро приехали для проведения подготовительных работ». Как передал Дементьев в Москву, с еще большим энтузиазмом отнесся к этому министр Революционной армии Рауль Кастро. «После прочтения письма, — сообщал генерал, — Раулем Кастро последний обнял меня и поцеловал, выражая радость содержанием письма»{25}.
Заручившись одобрением Фиделя Кастро, Хрущев мог обратить теперь свое внимание на братьев Кеннеди. Он вновь собрал своих коллег 14 июня, чтобы обсудить, что предпринять в ответ на замечание Роберта Кеннеди, сделанное им две недели назад. Члены Президиума ЦК решили, что поскольку «Роберт Кеннеди интересовался происходящим ухудшением отношений, советское правительство укажет причины, — их всего четыре, — вызвавшие ухудшение советско-американских отношений»{26}. Они были изложены, возможно, после соответствующей подготовки в Министерстве иностранных дел, которое отвечало за эту сторону неофициальных контактов Большакова — Кеннеди{27}. Большаков получил инструкции довести их до сведения Кеннеди: «На Соединенных Штатах лежит ответственность за ухудшение отношений по следующим причинам: а) возобновление испытаний ядерного оружия в атмосфере; б) военная интервенция в Юго-Восточной Азии; в) американская политика в НАТО, в особенности меры, предусматривающие постепенное движение в сторону оснащения бундесвера (армии Западной Германии) ядерным оружием; г) нежелание США пойти на соглашение по Западному Берлину»{28}.