Страница 15 из 19
— Ты хочешь его вернуть? — спросил Катон. — В этом твое поручение? Это все?
— Не совсем. У моего агента было при себе нечто, очень важное для императора.
— Сокровище? — нахмурился Макрон. — Ты посылаешь нас на охоту за сокровищем?
— Сокровище? Можно сказать и так, — ответил Нарцисс. — Но сокровище более ценное, чем все золото и драгоценности Египта.
— Правда? — Макрон фыркнул. — Как-то слабо верится.
— О какого рода сокровище мы говорим? — перебил друга Катон.
— О свитках, — ответил Нарцисс. — О трех свитках. Пираты требуют за них десять миллионов сестерциев.
— Десять миллионов? За три свитка?
Макрон рассмеялся и покачал головой.
— Ты ведь это не серьезно, почтеннейший.
— Напротив, я в жизни не был настолько серьезен.
Смех Макрона застрял в его горле: по выражению лица секретаря императора было видно, что тот и вправду не шутит.
— Да что в них такого, в этих свитках?
Нарцисс смерил центуриона взглядом.
— А вот этого вам знать не обязательно. Вы узнаете больше, если того потребует ситуация, а пока достаточно того, что обладание ими позволит мне отвести серьезную угрозу от императора. В настоящий момент вас должен беспокоить только успех вашей миссии. Вам необходимо найти свитки, вернуть их и доставить сюда. Желательно, конечно, вместе с моим агентом, но это уж как получится. Но если придется выбирать между ним и свитками, без агента можно и обойтись.
— Кто еще знает об этом? — спросил Катон.
Нарцисс задумался.
— Император. Мой писец… Ну, и еще один человек.
— Кто именно, почтеннейший?
Нарцисс улыбнулся и покачал головой.
— Этого вам тоже знать не нужно. Пока. Между тем я устроил для вас назначение в Равенну, на морскую базу. Мы направляем туда подкрепление для осуществления операций против пиратов, к этой колонне и присоединитесь. Префект получит приказ найти и уничтожить логово пиратов, но для вас главное, когда они будут разгромлены, найти свитки и моего агента. Да, и проследить за тем, чтобы никто из пиратов, читавших свитки или хотя бы имевших с ними дело, не остался в живых. И последнее, — он подался вперед. — Вполне возможно, что пираты послали предложение выкупить свитки не только мне. Если так, то мои враги в Риме не остановятся ни перед чем, лишь бы заполучить их в свои руки. Поэтому никому не доверяйте. Ясно?
Оба центуриона кивнули.
— Когда нам отправляться? — спросил Макрон.
— Без промедления. Подкрепление для Равенны выступило из Рима на рассвете. Закончим разговор, и отправляйтесь вдогонку.
— А как с нашими бумагами, приказами и всем таким?
Нарцисс махнул рукой.
— Все уже готово: выйдите из кабинета и получите у моего писца. Так что, если не хотите натереть мозоли, догоняя отряд, не затягивайте и отправляйтесь.
— Последний вопрос, почтеннейший, — промолвил Макрон.
— Что еще?
— Деньги. Нам надо на что-то жить, да и в Равенне могут потребоваться расходы.
— Это точно. Хорошо, получите мелочь на расходы у моего писца.
— Спасибо.
— Не за что, — улыбнулся Нарцисс. — Сделаете дело, и будем в расчете. Ну а сейчас — в дорогу.
Он откинулся назад и скрестил руки на груди, недвусмысленно давая понять, что разговор окончен. Катон с Макроном повернулись к дверям, и когда подошли, их распахнули перед ними стоявшие по обе стороны преторианцы. Писец поднялся из-за стола, держа в обеих руках восковые таблички, и, как только центурионы вышли в коридор, протянул им их. Взяв свою, Катон начал было засовывать ее в вещмешок, но, бросив случайный взгляд напротив, замер. Макрон, заметив это, проследил за его взглядом. В нише сидел крепко сбитый, полнеющий мужчина в тоге сенатора. При виде двух центурионов на его лице расплылась ухмылка.
— О, если не ошибаюсь, это мои давние товарищи по оружию, центурион Макрон и его юный оптион.
Потом его взгляд упал на гребень высовывавшегося из узла Катона шлема, и он развел руками:
— Не оптион, а центурион Катон! Глазам своим не верю.
Катон склонил голову, формально приветствуя старшего по рангу, и холодно отозвался:
— Трибун Вителлий? Вот уж не чаял, что мы встретимся снова.
Глава седьмая
— Какого хрена тут делает этот ублюдок Вителлий? — ворчал Макрон, на ходу прилаживая поудобнее поклажу. — Я уж надеялся, что после той истории в Британии никогда больше его не увижу. Так нет же, выплыл на поверхность… Сразу видно, что дерьмо не тонет и к такому же тянется.
Катон ворчливо согласился со своеобразным фатализмом друга. Так уж устроена жизнь: он повидал достаточно, чтобы это понять. И то, что Макрон обеспокоился, — правильно. Конечно, размышлял Катон, тот факт, что этот тип заявился к Нарциссу сразу после того, как их отправили выполнять навязанную им миссию, может быть простым совпадением: в конце концов, Нарцисс осуществляет великое множество всевозможных операций одновременно. Но, признавая такую возможность, центурион не мог отделаться от ощущения, что их встреча с вероломным Вителлием, бывшим трибуном Второго легиона, не случайна. Они помешали изменнику осуществить заговор, направленный на убийство императора Клавдия, но этот хитрец вышел сухим из воды, поскольку не оставил им доказательств своей вины, и тем принудил их к молчанию. Однако Катон был уверен: Вителлий ничего не забыл, и если на время и затаился, то лишь чтобы потом разделаться с ним и Макроном самым решительным образом.
Эта новая угроза добавилась к уже имеющимся страхам, и мысли о Вителлии не шли из головы Катона, пока центурионы торопливо шагали по Фламиниевой дороге. Хотя день был холодный и ветреный, на голубом небе виднелись лишь отдельные пятнышки облаков, а отпахав по дороге добрую милю, Катон так разогрел мышцы, что больше уже не ежился. Они покинули Рим в полдень, задержавшись у ворот близ храма Санка, чтобы пополнить фляги водой, и лишь когда городские стены, оставшись позади, пропали из виду, Макрон счел себя находящимся в достаточной безопасности, чтобы озвучить свои мысли. Мощеную дорогу по обе стороны обрамляли склепы и мавзолеи, теснившиеся рядом с более скромными надгробиями множества поколений умерших, погребенных за городскими стенами.
Движение по Фламиниевой дороге было оживленным: в сторону Рима нескончаемым потоком катили подводы и телеги, груженные снедью и различными товарами для продажи на огромных столичных рынках, а в обратном направлении двигался такой же поток пустых повозок. Центурионы шли со всей быстротой, на какую были способны, стараясь догнать маршевую колонну, выступившую из города за несколько часов до них и уже успевшую уйти далеко вперед, в сторону Окрикулума. Движение военной колонны облегчало и ускоряло то, что пешеходы и повозки обязаны были освобождать ей путь, тогда как двое идущих сами по себе центуриона такой привилегией не обладали, и им приходилось лавировать в плотном потоке.
— Этак мы и к ночи их не нагоним, при такой-то скорости, — проворчал Катон.
— Нагоним, — откликнулся, оглянувшись через плечо, Макрон. — Главное, не сбавлять шага. Давай, парень, не ной.
Катон стиснул зубы и ускорил шаг, догоняя друга, а когда поравнялся с ним, спросил:
— Слушай, ты знал кого-нибудь из флотских?
— Из флотских, говоришь? — Макрон сплюнул на землю. — Было дело, пересекался с некоторыми. С Рейнской флотилии. Они при выходе в отставку получали участки в Аргенторате, как и легионеры. Бездельники хреновы, вот кто они такие. Знай прохлаждались да дрыхли на своих палубах, пока наш брат легионер тянул лямку.
Катон улыбнулся.
— Я так понимаю, между легионерами и корабельной пехотой особой любви не было?
— И в помине! — с воодушевлением подтвердил Макрон. — А вот драки — да, бывали, да еще какие.
— Надо же, кто бы мог подумать. Однако раз мы с тобой нынче сами получили назначение в корабельную пехоту, все это придется простить и забыть, а?
— Простить и забыть? — Макрон поднял брови. — Хрен в глотку! На дух не выношу этих ублюдков, как и любой честный легионер. Попомни мои слова: хорошего человека среди флотских не сыщешь. Лентяи, бездельники, отребье — вот они кто. Все нормальные ребята поступили в легионы. Вот увидишь, нам придется иметь дело с никчемными отбросами.