Кукловод

Но кто же, черт возьми, из тринадцати человек влез в кабинет заведующей детским садом? Неужели его никто не видел? Я встал в дверях кабинета и окинул зорким взглядом внутренний дворик. Как я уже подметил, здание было двухэтажным, П-образным. Я стоял в дверях его внутреннего левого крыла, и с моего места его первый этаж правого крыла плохо просматривался – мешали невысокие деревца, детская горка, еще какие-то сооружения детской площадки. А вот второй этаж… Пожалуй, со второго этажа, вон из тех окон, что располагаются в середине длинной правой палочки буквы П-образного здания, кое-что увидеть можно. Вон там и белые халаты и колпаки мелькают. Наверняка там кухня, или, говоря казенным языком – пищеблок. А повара на кукольный спектакль не ходили. Вероятность того, что кто-то из них видел преступника в момент кражи, мала, но она все же есть. А раз есть, ее нужно проверить или использовать, уж и не знаю какой оборот речи в этом случае можно применить.

Весь внутренний периметр буквы «П» (это я о здании) опоясывал балкон, на который выходили, и в этом случае уместно, пресловутые балконные двери. С обоих крыльев здания к балкону подходили пожарные лестницы с крутыми ступеньками. Балкон от лестницы отделяли сваренные из железных прутьев двери. Но разве они помеха для спортсмена, который еще относительно молод и находится в отличной спортивной форме? Я взбежал по ближней от меня лестнице вверх, легко перемахнул перила сбоку от двери и оказался на балконе. Спокойно пошел по длинному балкону. За окнами располагались комнаты детских групп. Были видны кровати спальных помещений, игровые комнаты, для детей постарше классы для занятий, там стояли маленькие парты. Завтрак у детишек уже кончился, и они развлекались, как могли – играли, занимались лепкой, что-то повторяли хором за воспитателем.

Я прошел по кругу балкона и приблизился к окну в столовую, глянул от окна вниз. Действительно, с этой точки отлично была видна дверь заведующей детским садом. Я повернулся, посмотрел в окно. За ним у плит и раковин с посудой хозяйничали три женщины в халатах и белых колпаках. За раздаточным окном просматривалась сама столовая со стоящими в ней столиками. Неожиданно одна из поварих обернулась и, увидев меня, отпрянула и перекрестилась. Обернулись и две другие работницы детской столовки. Они тоже испугались появившегося в окне незнакомца. Не такой уж я и страшный, каким, по-видимому, им показался. Я состроил доброжелательную физиономию, растянул до ушей рот и помахал рукой. Ку-ку, девочки! Все в порядке! Дядя сыщик ищет среди вас воришку!

Чтобы не травмировать и дальше психику пугливых поварих, я отошел от окна и направился в конец балкона. Снова перемахнул перила, спрыгнул на лестницу и, спустившись по ней, вошел в кабинет Натальи Александровны. Половинка кирпича все еще лежала на столе. Я сунул ее в пакет, который с глаз долой убрал под стол. Усевшись на рабочее место заведующей детским садом, достал мобильник и набрал номер Быстровой.

– Алло! – раздался мелодичный голосок.

– Наталья Александровна, – проговорил я бодрым голосом (надо же вселять в клиентку уверенность, что у меня все в порядке и расследование продвигается споро и с положительным результатом). – Мне бы хотелось побеседовать с работницами столовой. Причем по отдельности. Можно это устроить?

– Можно, конечно, – откликнулась заведующая детским садом. – Сейчас я вам пришлю одну из них. Когда закончите с нею беседовать, придет другая.

– Было бы здорово, если бы работники столовой после разговора со мной не встречались с теми, с кем я еще не беседовал. Ну, вы понимаете, не нужно давать им возможности сговориться.

Времени на решение данного вопроса у заведующей детским садом ушло немного.

– Хорошо, – через пару секунд сказала она, – я под разными предлогами разведу их по разным частям здания.

Все бы выполняли вот так с ходу мои желания, тогда бы я был самым счастливым человеком на земле!

– Договорились. У меня к вам такой вопрос: не обратили ли вы внимание… после ограбления окно в вашем кабинете было закрыто?

– Честно говоря, не обратила. А вот дверь во дворик точно была закрыта. Я сразу к ней кинулась. – Заведующая как я уже упоминал, была сообразительной. – Вы думаете, – произнесла она медленно, очевидно, формулируя свою мысль, – что преступник сумел открыть окно и потом, просунув в него руку, открыл дверь?

– Да, именно так я и думаю.

– А сейчас оно закрыто?

– Да.

Быстрова сделала паузу, необходимую ей для того, чтобы собраться с мыслями, потом заговорила:

– Когда я обнаружила пропажу, то сразу бросилась к двери во дворик, посчитала, что преступник через нее ушел, но она оказалась закрыта на защелку. А вот окно не догадалась посмотреть. Но если оно было открыто, то вечером его закрыли, либо уборщица, либо охранник.

– Это можно проверить, спросив у охранника и уборщицы. Я могу задать им по этому поводу вопрос?

– Разумеется.

– Все, спасибо, жду поваров, – проговорил я и нажал на кнопку отбоя связи.

Спустя минут десять в дверь постучали, и вошла первая повариха. Ею оказалась невысокая женщина лет под пятьдесят, та самая, что, увидев меня в окно столовой, испугалась и отпрянула. Одета все в тот же белый халат и поварской колпак. Губы пухлые, будто вывернуты наизнанку. Голова крупная, нижняя часть лица, включая нос, вытянута вперед, глаза раскосые, густые брови, узкий лоб. Всем своим обликом повариха напоминала гротескную старуху Шапокляк, как если бы это была кукла из тех, что надевают на себя расхаживающие по улицам зазывалы в кафе и рестораны, спамеры и прочий люд, рекламирующий всякого рода товар.

– Здравствуйте, – проговорила женщина противным писклявым голосом.

Нет, рекламировать какой-либо товар я бы ей не доверил – всех потенциальных покупателей таким голосом распугает.

– День добрый! Проходите, садитесь, – предложил я, хотя повариха и без моего приглашения уже по-хозяйски отодвинула от стола заседаний стул и села не него. – Меня зовут Игорь Степанович. А вас как?

– Анастасия Викторовна, – назвалась повариха и вытерла всей пятерней мокрое лицо. Очевидно, в кухне было жарковато, и женщина взопрела. – Что же вы, Игорь Степанович, пугаете женщин, – заныла она. – Я думала, вор какой к нам залез. А то тут у нас в последнее время воришка завелся. Вон у Натальи Александровны что-то украли.

– Извините, я не хотел вас пугать, – смутился я и удивленно спросил: – А вы разве не знаете, что именно украли в детском саду?

– Не знаю, – тоном причитающей старухи, проговорила Анастасия Викторовна. – Заведующая сказала нам, будто украли ценные вещи, а какие именно, не сообщила.

«В общем-то, правильно, что Быстрова не распространяется насчет предметов, украденных из кабинета, и их стоимости, – отметил я про себя. – Чем меньше людей будут знать об этом, тем меньше будет кривотолков, да и Варламова от слухов Наталья Александровна оградит».

– У меня к вам несколько вопросов, Анастасия Викторовна, – проговорил я, не зная, как перейти к главной части нашей беседы. – Но вы вправе не отвечать на них. Я не следователь, а частное лицо и не имею права вас допрашивать. А вопросы у меня есть каверзные.

– А-а, спрашивайте, о чем хотите, – беспечным тоном пропищала повариха. – Я женщина честная, мне скрывать нечего, отвечу на все интересующие вас вопросы. Это во-первых, а во-вторых, Наталья Александровна сказала, чтобы мы все говорили с вами откровенно, без гонору. А она у нас заведующая, женщина строгая, в коллективе царь и бог, так что прикажет кукарекать, будем кукарекать.

– Правда? – произнес я, весьма довольный такой постановкой вопроса. – Тогда беседа у нас получится. Что ж, начнем?

Повариха сделала игривое движение бровями:

– Я вас внимательно слушаю.

– Скажите, пожалуйста, – произнес я чарующим голосом. – Вчера утром выходил кто-нибудь из поваров между десятью часами и десятью часами пятьюдесятью минутами из кухни на улицу?

Женщина замахала руками так, что ее висюльки-сережки в слегка оттянутых долгим ношением украшений мочках запрыгали.