Дай пять

В девять часов утра позвонил Морелли.

– Просто хочу напомнить тебе о завтрашней свадьбе, – предупредил он. – Заберу тебя в четыре. И не забудь, что тебе следует заскочить в участок и оставить заявление о стрельбе на Слоун–стрит.

– Ладно.

– У тебя появились наводки на Фреда?

– Нет. Ничего стоящего упоминания. Хорошо то, что я делаю это не за зарплату.

– И то хорошо, – согласился Морелли. Я почувствовала по его тону, что он улыбается.

Я закончила разговор и позвонила моему другу Ларри в «АР ДЖИ СИ».

– Знаете что, Ларри? – сказала я. – Я нашла чек. Он лежал в столе дяди. Плата за три месяца обслуживания мусоровозом. И чек погашен.

– Прекрасно, – ответил Ларри. – Принесите чек, и я открою кредит.

– До какого времени вы открыты?

– До пяти.

– Я приеду перед закрытием.

Я сунула свое барахло в сумку, закрыла квартиру и спустилась в вестибюль. Вышла из здания и пересекла стоянку. В руках я держала ключ и уже готова была открыть машину, когда почувствовала чье–то присутствие. Я повернулась и очутилась нос к носу с Бенито Рамирезом.

– Здравствуй, Стефани, – поздоровался он. – Как приятно снова видеть тебя. Чемп скучал по тебе, пока был в разлуке. Очень много о тебе думал.

Чемп. Более известный, как Бенито Рамирез, который был настолько сумасшедшим, что говорил о себе не иначе, как в третьем лице.

– Что ты хочешь?

На губах у него проступила та самая ненормальная улыбка:

– Ты знаешь, что хочет Чемп.

– Как насчет того, чтобы сказать мне?

– Он хочет стать тебе другом. Он хочет помочь тебе обрести Иисуса.

– Если ты не перестанешь преследовать меня, я получу судебный запрет.

Улыбочка осталась на губах, но взгляд похолодел и стал тяжелым. Стальные шарики, плывущие в пустом космосе.

– Нельзя поставить запрет на человека Господа, Стефани.

– Отойди от моей машины.

– Куда ты собираешься? – спросил Рамирез. – Почему бы тебе не пойти с Чемпом? Чемп может тебя прокатить. – Он провел по моей щеке тыльной стороной ладони. – Он возьмет тебя взглянуть на Иисуса.

Я сдернула с плеча сумку и вытащила из нее пистолет.

– Отойди от меня.

Рамирез тихо рассмеялся и отступил на шаг.

– Когда настанет твое время познать Господа, спасения не будет.

Я отперла дверцу со стороны водителя, села за руль и поехала. Рамирез все еще стоял на парковке. Только остановившись на светофоре за два квартала от Гамильтон, я ощутила на щеках слезы. Вот дерьмо. Я вытерла слкезы и заорала на себя:

– Ты не боишься Бенито Рамиреза!

Конечно, это было пустое и глупое утверждение. Рамирез чудовище. Любой человек хоть с крупицей разума боялся бы его. А я даже больше. Я ужасалась до слез.

* * * * *

К тому времени, как я добралась до конторы, я уже пребывала во вполне сносном состоянии. Руки перестали трястись, из носу не бежало. Меня все еще тошнило, но блевать не тянуло. Так бояться – было из разряда слабости, а я не тащусь от этих ощущений. Особенно с тех пор, как выбрала работу в правоохранительных органах. Трудно добиться эффективности, когда воешь от ужаса. Единственное утешение для моей гордости – я не выказала этот страх перед Рамирезом.

Конни накладывала ярко–красный лак на ноготь большого пальца.

– Ты обзваниваешь больницы и морги по поводу Фреда?

Я заложила чек в ксерокс лицевой стороной вниз, закрыла крышку и нажала на кнопку.

– Каждое утро.

– И что дальше? – поинтересовалась Лула.

– Я взяла у Мейбл фотографию Фреда. Думаю, я покажу ее народу, слоняющемуся около пассажа, и, возможно, похожу от дома к дому по улице за «Гранд юнион».

Трудно поверить, что не найдется никого, кто не видел бы Фреда, покидавшим парковку.

– Как–то скучновато звучит, – заметила Лула.

Я взяла копию чека и положила в сумку. Потом завела папку на Фреда, написав на обложке его имя, сунула в нее оригинал чека и запихнула? в шкаф, где хранились дела, под фамилией Шутц. Лучше бы положить в свой письменный стол… но у меня нет стола.

– Как обстоит дело с Рэнди Бриггсом? – спросила Лула. – Сегодня мы не пойдем к нему?

Я больше не знала способа достать Рэнди Бриггса, кроме как выкурить из квартиры, подпалив дом.

Из кабинета высунул голову Винни:

– Я слышу, кто–то что–то говорит о Бриггсе?

– Только не я. Я ничего не говорила, – тут же открестилась Лула.

– У тебя всего одно это плевое дельце, – напомнил Винни. – Так почему ты еще не привела этого парня?

– Я над этим работаю.

– Эй, она не виновата, он такой коварный, – вступилась Лула.

– У тебя время до восьми утра в понедельник, – заявил Винни. – Если до понедельника задница Бриггса не окажется в тюрьме, я отдаю дело кому–нибудь другому.

– Винни, ты знаешь букмекера по имени Торчок?

– Нет. И уж поверь мне, я знаю каждого букмекера на Восточном побережье.

Он втянул голову обратно и захлопнул дверь.

– Слезоточивый газ, – сказала Лула. – Вот способ достать его. Мы просто кинем в окно этому болвану баллон с газом, а потом подождем, пока он не выбежит, блюя и задыхаясь. Я знаю, где мы можем достать газ. Спорим, у Рейнджера найдется.

– Нет! Никакого газа, – запретила я.

– Ну, тогда что ты собираешься делать? Неужели позволишь Винни отдать дело Джойс Барнхардт?

Джойс Барнхардт! Черт. Да я лучше буду есть землю, чем позволю Джойс Барнхардт привести Рэнди Бриггса. Джойс Барнхардт – мутант, а не женщина, и моя старинная врагиня. Винни нанял ее на неполный рабочий день в качестве охотника за головами в обмен на услуги, о которых мне даже говорить не хочется. Она уже пыталась стянуть тогда одно из моих дел, и у меня нет желания, чтобы это снова повторилось.

С Джойс мы ходили в одну школу, и все классы она врала, ябедничала и отбивала дружков у других девчонок. Не говоря уже о том, что меньше чем через год после своего замужества я поймала Джойс в позе наездницы на моем обеденном столе с моим потным изменником–муженьком, теперь уже бывшим.

– Я собираюсь уговорить Бриггса, – сообщила я.

– Боже мой, – восхитилась Лула. – Вот будет классно. Хочу на это посмотреть.

– Нет. Я пойду одна. Сама управлюсь.

– Точно, – подтвердила Лула. – Я знаю. Только со мной будет веселее.

– Нет! Нет, нет и нет.

– Черт, ты точно какая–то несговорчивая последнее время, – заявила Лула. – Лучше, когда ты кое–что получаешь, понимаешь, что я имею в виду? Не знаю, почему ты держишь Морелли за бортом. Обычно я терпеть не могу копов, но у этого мужика красивая задница.

Я знала, что она имела в виду под моей несговорчивостью. Я чувствовала чертову злость. Я рывком закинула на плечо сумку.

– Я позвоню, если мне потребуется помощь.

– Угу, – отозвалась Лула.

* * * * *

У «Кловерлиф эпатмент» царило полнейшее спокойствие. Никакой толкучки на стоянке. Никакого столпотворения в вестибюле. Я поднялась по лестнице и постучала в дверь к Бриггсу. Никакого ответа. Я отошла из зоны видимости глазка и набрала его сотовый.

– Алло, – ответил Бриггс.

– Это Стефани. Не отключайтесь!Я должна с вами поговорить.

– Нам не о чем разговаривать. И я занят. Мне нужно работать.

– Послушайте, я понимаю, что суд для вас сплошное неудобство. И понимаю, что вас взяли незаконно. Но есть кое–что, что вам предстоит сделать.

– Нет.

– Тогда сделайте это ради меня.

– С чего это мне ради вас стараться?

– Я хороший человек. Я просто пытаюсь делать свою работу. И мне нужны деньги, чтобы заплатить за туфли, которые я купила. Более того, если я вас не приведу, Винни отдаст ваше дело Джойс Барнхардт. А я ненавижу Джойс Барнхард.

– Почему вы ненавидите Джойс Барнхард?

– Я поймала ее, когда она перепихивалась с моим мужем, сейчас уже бывшим, на моем обеденном столе. Вы представляете? На моем обеденном столе.