Ходок I

Конечно, некоторые слои были доступны многочисленным службам жизнеобеспечения Островной Цитадели и даже отдельным гражданам, но! — и это важно — каждый получал от щедрот Эрцмаршала ровно столько, сколько ему было необходимо для насущных нужд и не битиком более! Простой гражданин имел информацию о пробках на дорогах, погоде, развлечениях и тому подобной лабуде, Служба Морских Перевозок, например, видела все свои танкеры, сухогрузы, буксиры, вспомогательные суда и вообще все, что входило в ее реестр, но ей не были видны подводные крейсера и скоростные перехватчики Службы Охраны Побережья, ну и так далее… — еще царь Соломон, в ветхозаветные времена отмечал, что: «многие знания — многие печали», и хотя Датаг не мог похвастаться личным знакомством с мудрым царем, да и вообще не подозревал о его существовании, он придерживался схожих взглядов на информацию и не желал лишних огорчений своим согражданам: меньше знают — крепче спят!

Многочисленные враги Эрцмаршала… хотя нет, не так: врагов у него не было — он их давно уничтожил, а новые как-то не спешили появляться… — скажем так: многочисленные недруги Эрцмаршала, которых, естественно, хватало при его работе, называли ЭТО — Глазом Зверя, и надо честно признать — Датагу название нравилось. Любил он, грешным делом, когда его боялись, чего уж тут скрывать, но как человек умный, палку не перегибал, мудро полагая, что неуязвимых не существует и что если постоянно тыкать прутиком в гнездо гадюк — рано или поздно тебя ужалят.

В данный момент он был в кабинете один и только что закончил просмотр ежедневной сводки происшествий, подготовленной ИскИном Службы. Казалось бы — самое время «помедитировать» на Глаз, как про себя называл это занятие Эрцмаршал, но… Вроде бы все было как обычно: за пределами Цитадели где-то что-то взорвали, кого-то убили, что-то утопили, а что-то и сбили — все эти события мало волновали Эрцмаршала, пока они не угрожали национальной безопасности Островной Цитадели — а они и не угрожали. На территории же непосредственно Цитадели ничего подобного представить было невозможно, разве что в кошмарном сне, поэтому в сводку просочились местные происшествия типа: драка на дискотеке «Внутренний огонь» — восемь юнцов перебрали «Розового дыма», вот их и потянуло на подвиги; нелегал задержан на пляже, после семидневного путешествия на надувном матрасе; на вилле известного актера Игана Брэнка гости перепились и наблевали в бассейн с баснословно дорогими бесхвостыми рыбками…

Но все же, что-то зацепило внимание мага, что-то был не так, как надо. Он еще раз просмотрел сводку: совершенно обычная, скучная сводка, ординарная до судорожного сведения скул от зевоты, но… что-то было не так…. Датаг медленно сложил руки на затылке и стал массировать шею большими пальцами, глядя в окно невидящим взором. Что-то было не так… Сознание еще не нащупало «занозу», но сигнал подсознания был четкий и ясный: какое-то из промелькнувших событий настораживало, выбивалось из привычного ряда…

Эрцмаршал привык доверять своей интуиции и знал, что пока «заноза» не будет вытащена, покоя ему не будет. Поэтому он расслабился, закрыл глаза, и представил доклад ИскИна, как большой список, пытаясь углядеть хотя бы приблизительно место, где расположилась тревожащая информация. Не получилось ни черта. Он досадливо дернул головой и совсем было решил по новой просмотреть сводку, когда раздался мелодичный звук гонга и появившаяся в воздухе надпись сообщила, что его по закрытому каналу вызывает начальник госпиталя СОС маг Ирван Кардар.

У Эрцмаршала сразу возникло два взаимосвязанных желания: первое — отклонить вызов; второе — удавить Ирвана, но он никогда не поступал спонтанно — всем его ближайшим сотрудникам, знавшим код закрытого канала, было прекрасно известно, как патрон не любит, когда его беспокоят с утра, пока он, на свежую голову, работает с оперативной информацией — значит причина для вызова достаточно весомая. А если нет…

— Принять, — буркнул маршал, продолжая хмуриться.

— Датаг, — обратился к нему по имени начальник госпиталя — они знали друг друга много лет и были если не друзьями, то уж хорошими приятелями точно, и поэтому наедине или в тесной компании ближайших сотрудников Эрцмаршала, все обращались друг к другу по имени, — клиенты на месте, можно начинать, но…

— Что «но»?

— Очень не хочется… — врач замялся, — предчувствия какие-то… — он смущенно улыбнулся, хотя они оба знали, что интуицией мага может пренебречь только полный профан, коими они оба не являлись ни в малейшее степени.

— Странно… при планировании у тебя возражений не было… что изменилось?

— Ты знаешь… он привез их на своей вимане… прямо под двери госпиталя… — Ирван Кардар сделал паузу, ожидая реакции также впавшего в задумчивость начальника и не дождавшись, продолжил, — если что пойдет не так… это будет личное оскорбление… мне так кажется…

— Хочешь отменить?

— Да.

— Ирван … только честно — ты его боишься?

— Да.

— Но ведь за нами вся мощь службы… тысячи сотрудников, сотня магов и двенадцать истинных!

— Датаг, ты хотел честно — я тебе ответил…. Ты знаешь — я не трус, но…

Эрцмаршал перебил начальника госпиталя:

— Я знаю, Ирван… я тоже… не хотел бы с ним связываться… но выхода другого нет… или мы разберемся чем занимается Ларз в своей лаборатории и что за угольки таскает ему Старый Лис из своего темного костерка, или с нами разберется Ларз, когда станет Архимагом… — он помолчал, — готовь маркеры.

— Слушаюсь!

И тут Эрцмаршал осознал, что же его зацепило в сводке: новость гласила: «Горячая пересборка ядра операционной системы центрального кластера». Странной была и сама новость — такое случалось, но очень редко и обычно для этого были веские причины, которые были известны Датагу заранее, но самым странным было то, что сообщение об этом исчезло при повторном просмотре — вот что действительно было странным…

Первое, что ощутил Денис, когда проснулся, был дикий голод — ведь перед тем, как засунуть его в ванну Гельхольна, молоденькая медсестричка поставила ему ведерную клизму — ну-у… на самом деле может и чуть меньшую, кто ее там мерил, но по субъективным ощущениям точно ведерную! Потом она приложила к его предплечью ампулу со снотворным, которое быстро всосалось, и больше он ничего не запомнил.

Очнулся Денис на кровати в маленькой светлой палате, а разбудил его Шэф, рявкнувший прямо в ухо: «Рота подъем!!!»

«А из манер видна привычка к лошадям!» — всплыла в голове слышанная когда-то фраза, и Денис пришел в себя.

Он сел в кровати, откинул простыню и принялся жадно разглядывать открывшийся вид — вместо культей, к виду которых Денис уже успел привыкнуть, наличествовали ноги. Самые обычные ноги, которые есть у всех людей, ну или почти у всех… Денис помахал ногами, согнул их, потрогал, пошевелил пальцами — ноги, как ноги — обычные здоровые ноги… и тут до Дениса окончательно дошло — у него ОБЫЧНЫЕ! ЗДОРОВЫЕ!! НОГИ!!!

За всю писанную историю человечества, аналогичных случаев восстановления утраченных конечностей отмечено не было, и восторг испытанный Денисом никакому сравнению не поддавался — разве что подобные чувства могла бы испытывать мать у которой злые люди отняли дитя, а добрые потом вернули… — короче говоря, Денис был счастлив до чрезвычайности!

Шеф некоторое время молча наблюдал за праздником воссоединения Дениса с ногами, но вскоре ему это надоело, и он прервал смотрины:

— Одевайся и пошли — дел много.

— Я есть хочу, — сообщил Денис, поспешно натягивая трусы.

— Тем более!

По широченной магистрали, перед госпиталем СОС, с огромной скоростью мчались автомобили самого разного вида, цвета и размера, присутствовали на дороге и двухколесные аппараты, не отличимые от земных мотоциклов, да и вообще вид был практически земной, за одним исключением — как пелось в какой-то древней телеверсии Гулливера: «все такое как у нас, только больше в десять раз» — количество рядов определить на глаз Денис не сумел — но очень много! Конечно, если бы это зрелище попалось на глаза какому-нибудь американцу, каждый день гоняющему по хайвэю утром на работу, а вечером домой, то никакого удивления оно бы не вызвало, но на Дениса, ничего шире Ленинградки в жизни не видевшего, впечатление произвело. Интенсивное движение не сопровождалось ни шумом, ни вонью — местные самобеглые коляски не чадили и не громыхали. Единственный звук, сопутствующий интенсивному трафику, был шорох шин, напоминавший шум дождя.