Страница 49 из 82
— Еще бы, такую птичку поймать! Красива, с дипломом, с постоянной работой и почти звезда; то есть впереди — слава и богатство. Подумаешь, припадок раз в четыре года! Несколько лишних фунтов время от времени. Экая беда! Да будь я мужиком, я бы тоже влюбилась в твой черный зад. Вопрос только в том, умеешь ли ты трахаться?
Порция закатилась от смеха, но мне было не смешно.
— Ты все представляешь себе превратно, Порция.
— Может, знай я его получше, я не относилась бы к нему так настороженно, но ты сама усиленно прятала его от нас.
— Послушай, Порция, ты в следующий уик-энд свободна?
— Возможно, а что?
— Я хочу кое-кого пригласить. Поужинаем, поиграем в скрэбл и поболтаем.
— Очень приятно. Я могу прийти не одна?
— Ты всегда с кем-нибудь.
— Видишь ли, милая, я редко хожу куда-то одна.
— Я хочу кое-что сказать тебе, Порция.
— Я вся внимание.
— Будь у тебя с кем-то серьезные отношения, ты поняла бы, что любовь идет рука об руку с компромиссом и сочувствием. Co-чувствием, а не только чувством или чувственностью, что для тебя привычнее. Я не исчезаю, как ты считаешь, а просто даю ему то, что должна давать.
— И что же это такое?
Я встала, надела пальто и бросила деньги на столик.
— Любовь! А теперь мне пора.
— Дай-то Бог, — сказала Порция. — Дай-то Бог.
Фрэнклин ел равиоли прямо из банки и слушал „Не выразить любовь, какой тебя люблю" Стефани Миллз. Я сделала вид, что не уловила намека.
— Привет, — кивнул мне Фрэнклин.
— Привет. — Я молила Бога, чтоб не начался бесплодный нудный разговор, от которого хоть вешайся. Нет уж, увольте. Я бы все отдала за то, чтобы дома меня ждал радостный после удачного дня человек, на столе стоял готовый обед, букет цветов и играла тихая нежная музыка.
— Чтобы не начинать длинных разговоров, дорогая, скажу сразу: ни с кем я не говорил, поскольку не могу доказать, что у меня есть свидетельство об окончании школы.
— Что это значит?
— Не знаю, куда запихал его, провались оно пропадом.
— Ты что, не хранишь важные бумаги в особом месте?
— Если бы хранил, не пришлось бы искать.
— Можно позвонить в школу, и тебе вышлют копию.
— В том-то и беда. Я даже не помню, как называлось это чертово заведение. Кажется, какая-то заочная школа в Джерси, но это было несколько лет назад. Ты уж прости, что я резко говорил с тобой по телефону. — Фрэнклин поставил пустую банку на стойку. — Признаюсь, Зора, когда ты с подругами, мне становится так одиноко, что я начинаю тебя немного ревновать. Только не принимай это близко к сердцу, ладно?
— О'кэй, — вздохнула я с облегчением. — Ты не возражаешь, если я приглашу подруг на уик-энд?
— Да ради Бога!
— Правда?
— Почему это тебя так удивляет? Неужели, черт побери, ты думала, что я скажу нет? С чего это взяла?
— Я так и не думала.
— Ну так приглашай. Кстати, я все забываю спросить тебя, что с той белой девушкой, которая собиралась перебраться в Нью-Йорк?
— Джуди? Она живет в Манхэттене.
— Почему же она ни разу у нас не была?
— Да у нас никогда не совпадают планы, к тому же ей приходится здорово вкалывать на новой работе.
— Ну так пригласи и ее. В чем проблемы?
— Ладно. А почему бы и тебе не позвать друзей?
— Честно говоря, я не знаю, как разыскать Джимми, а Лаки переехал куда-то со своей девчонкой, так что понятия не имею, где он сейчас обитает.
— А как насчет Дарлин?
— Я позвоню ей.
— Отлично! Как насчет партии в скрэбл? — Не могу сказать, что мне особенно хотелось играть, но я надеялась хоть немного развлечь Фрэнклина.
— Только не сегодня, бэби. Мне надо поковыряться в моих коробках. Беспорядок — одно из главных зол моей жизни. Если мне удастся отыскать эту бумагу, к лету я могу начать занятия.
Фрэнклин пошел к стенному шкафу.
— О! — вдруг вскрикнул он, таща ящик в гостиную.
— В чем дело?
— Мое колено!
— А что с ним?
— Распухло, как будто это артрит или что-то в этом роде. Я даже не знаю. Только чувствую непорядок.
Я подошла к нему и пощупала колено сквозь джинсы, но на ощупь оно было таким же, как и другое.
— Болит?
— Да, иногда. Но сейчас кажется, словно в него втыкают иголки. Просто не надо опираться на эту ногу.
— Почему бы тебе не прилечь?
— А ты не ляжешь со мной?
— Я хочу еще немного поработать над песней. Реджинальд взбесится, если к четвергу я не подготовлюсь как следует.
— Я слышу твое пение только через закрытую дверь. Можно мне послушать, пока я буду ковыряться в этих коробках?
— Конечно же, ради Бога.
Я села за пианино, а Фрэнклин опустился на пол. Он скрестил ноги так, словно колено у него вовсе не болело. Я вспомнила, как пела ему впервые в этой самой комнатенке. Боже, как летит время! Я до смерти боялась тогда, не зная, понравится ли ему мое пение, а теперь радовалась, что хоть он меня слушает. Я спела ему сочиненную мною балладу „Прими или уйди", напоминающую не то Джонни Митчелла, не то Патти Лабель. Когда я кончила, пот с меня лил ручьями и в ушах звенело. Но получилось здорово. Я испытывала удивительное облегчение. Ах, если бы я всегда пела с таким чувством! Отодвинув табурет от пианино, я взглянула на Фрэнклина. Он перебирал бумаги.
— Ну как?
— Да ты просто звезда, бэби!
— Тебе понравилось?
— Как это может не понравиться? Ты не зря брала уроки.
— Надеюсь, что мне удастся заключить контракт на пластинку.
Я ждала, что он ответит мне, но Фрэнклин молчал. Он погрузился в свои бумаги.
— Фрэнклин!
— Да, милая.
— Ты слышал, что я сказала?
— Нет, прости. Колено донимает меня.
— Попробуй тиленол.
— Идея! Так что ты сказала?
— Я сказала, что надеюсь заключить контракт на пластинку.
— Да, бэби, я тоже надеюсь, что так оно и будет. Может, мне прилечь? Ты ко мне придешь?
— Да, через пару минут, — ответила я, собирая ноты. Фрэнклин легко поднялся. Дело тут не в колене, подумала я. Это я тебя доканываю.
На следующий день после долгого перерыва позвонила жена Фрэнклина. Я знала, что Фрэнклин разозлится, поскольку Пэм звонит, когда ей нужны деньги.
— Фрэнклин! — крикнула я.
Он сидел в ванной и читал газету.
— Иду, дорогая.
Я протянула ему трубку.
— Это Пэм.
— Ага, — отозвался Фрэнклин, а я вышла из комнаты, чтобы не стеснять его, хотя в нашей квартире все слышно.
— А что, страховка не покроет? У меня не так много, — говорил Фрэнклин.
Запахло табачным дымом. Фрэнклин всегда закуривает, говоря с ней.
— Я завтра занесу. Да. Попозже.
Услышав, что он положил трубку, я вернулась в гостиную.
— Что-нибудь случилось?
— Дерек наехал на велосипеде на какого-то парнишку, тот сломал руку, и Пэм надо сунуть деньги, чтобы не возбуждали дело. А кому платить, сама понимаешь.
— С Дереком все в порядке?
— Да, все нормально.
— А сколько?
— Во всяком случае, с мечтой о машине придется распрощаться.
— Да не думай ты о машине, Фрэнклин. Жили без нее, и еще несколько месяцев проживем.
— Легко тебе говорить, бэби. Стоит мне заработать доллар, как тут же кто-нибудь на него лапу положит. Да, черному высунуться не дадут.
— Ты не раздумал идти в школу на консультацию?
— Я же сказал, что пойду.
— Ты объяснишь, что потерял свидетельство?
— Конечно.
— Хорошо.
— Что ж тут хорошего?
— Да все. Не сомневаюсь, что они сделают для тебя исключение, Фрэнклин. Подумай, кому придет в голову врать? В конце концов, ведь можно получить подтверждение в отделе просвещения, правда?
Фрэнклин пошел на кухню и налил себе стаканчик. Мне хотелось спросить, согласен ли он со мной, но я воздержалась, чтобы не начинать спор. Иногда Фрэнклин делает все шиворот-навыворот, но лучше мне не вмешиваться. Он слишком болезненно реагирует на это и воспринимает все как личную обиду. Я уж давно научилась помалкивать, поскольку это лучший способ избежать неприятностей.