Магический Театр

это делать, я пока только догадывался и вот с этими-то догадками и планом Магического

Театра засыпал и просыпался в течении двух недель.

Догадка явилась неожиданно и была основана на опыте моих занятий медитацией и

энергетическими практиками. Я отрабатывал тогда для себя специальный ключ к

рабочему состоянию во время сеансов психотерапии. Это состояние я называл «Зеркало».

Упоминание метафоры «зеркала» в «Степном волке» привела меня к догадке, что не

двум культурным эпохам: соединяя модерн («произведения») и постмодерн («тексты»).

2 Гештальттерапия – метод психотерапии, разработанный Ф.Перлзом, направленный на

осознавание клиентом своих организмических процессов, завершение незавершенных

«гештальтов», контакт со своими подлинными чувствами, желаниями и потребностями, со «здесь

и сейчас». Гештальттерапия рассматривает четыре основных «защитных механизма» психики

(защитных от контакта с осознаванием) – проекцию, интроекцию, ретрофлексию и слияние, и

позволяет исследовать эти механизмы и освобождаться от них с помощью множества приемов и

техник: проективная игра, преувеличенное поведение, диссоциированный диалог (с проблемой,

частью личности, частью тела и т.п.), работа со сновидениями, выделение фигуры из фона,

выявление противоположностей, усиление чувств и др.

Психодрама – метод психотерапии, разработанный Дж.Морено, в котором клиенты проигрывают

свои действия посредством театрализации и ролевой игры. Используется как вербальная, так и

невербальная коммуникация. Разыгрывается несколько сцен, изображающих, например,

воспоминания о специфических событиях прошлого, незавершенные ситуации, внутренние

драмы, фантазии, сны, подготовка к предстоящим ситуациям с возможным риском или

непроизвольные проявления психических состояний «здесь и сейчас». Эти сцены либо

приближены к реальной жизненной ситуации, либо выводят наружу внутренние ментальные

процессы. Если требуется, другие роли могут взять на себя члены группы или неодушевленные

объекты. Используются техники – обмен ролями, дублирование, конкретизация, максимизация и

монолог.

3 Герман Гессе «Степной волк»

20

только я сам могу входить в это состояние, но и каким-то, пока загадочным для меня

образом, передавать это состояние актерам, чтобы они идеально отражали внутренний

мир главного героя.

Уже через неделю после этой догадки и серии проб по передаче состояния Зеркала в

паре с моим однокурсником Вовой, состоялся мой первый Магический Театр. У меня был

ключ от аудитории на Психфаке. По объявлению пришло шесть человек, да еще были мои

друзья: Вовка, Алена и Маша.

Сели в круг, познакомились, рассказали - кто зачем пришел. Я предложил кому-то

одному выйти, сесть на центральный стул и обрисовать свою ситуацию. Вышел мужчина

лет сорока, – Илья. Сказал, что его мучают страхи. Я «включился» и начал с пристрастием

допрашивать Илью, так чтобы он начал, как и было задумано, волноваться. Выделил

четыре фигуры: Страх, Злость (на себя, после того, как поддастся импульсу страха),

Уныние и Желание Свободы. Илья выбрал на роль Страха Вовку, на Желание Свободы –

Машу, на Уныние и Злость еще двоих членов группы. Дальше я вошел в рабочее

состояние, и, пытаясь его удерживать, (далее идет то, что описать почти невозможно, но я

попробую хоть в каком-то приближении) воссоздал неким нефизическим вниманием

«Зеркало» и подходя поочередно к Вове, Маше и еще двоим, выбранным на роль,

«входил» внутрь каждого из них этим самым «Зеркалом» (предупреждал, ведь, что коряво

буду объяснять). Затем, накладывая руки им на плечи, говорил:

-

Ты – Зеркало.

-

Я – Зеркало, – отвечал каждый из них, и было видно, что они удивлены тем, как

резко поменялось их внутреннее состояние.

Затем я попросил Илью подходить к каждому персонажу и, возложив ему руки на

плечи, предварительно воссоздав в себе это чувство, через руки «выдохнуть» его в

Зеркало, говоря при этом:

-

Ты – мой Страх, – и так далее.

Я же старался оставаться в состоянии Зеркала и, опять же, нефизическим вниманием,

каким-то образом помогал перейти нужному состоянию от Ильи к исполнителю роли. В

результате получилось столь мощная смена состояний, что даже я испугался. Уныние

вдруг заплакало, и это не было притворством. Страх забился в угол и наотрез отказался с

кем-либо общаться. Злость перегнулась пополам и сказала, что испытывает сильнейшие

боли в позвоночнике и животе. Желание Свободы опустилось на стул и сказало:

-

А меня почти нет...

Тут я понял, что Магический Театр таит в себе и силу, и опасность. Если ситуацию не

удастся разрулить, придется всех участников в дурку сдавать. А все фигуры были

совершенно неуправляемыми, не слушались Илью. Илья, находясь в состоянии крайнего

смятения и удивления, признался, что вот именно так все и происходит у него внутри, –

хотя он никому ничего не объяснял.

Да, это была уже не Психодрама. Это был Магический Театр, где все было всерьез. Я

взял себя в руки и, используя все, что на тот момент знал и умел, помогал Илье наладить

контакт с каждой его частью. Постепенно, через час это стало получаться. Потом Илья

произнес какую-то очень значимую для него фразу и расплакался. Как потом

рассказывали на обратной связи исполнители ролей, у них в этот момент резко

поменялось состояние. Перелом произошел. Потом еще некоторое время мы подчищали

«хвосты» и передавали обратно: роли – Илье, Зеркало – мне. Дали обратную связь – кто

что чувствовал. Оказывается и у тех, кто играл роль, и у зрителей происходила мощная

внутренняя работа. Ну а Илья просто сиял. В конце он заявил:

-

Я теперь не боюсь того, чего боялся двадцать лет.

После Ильи подобную процедуру прошли еще двое – каждый со своими ролями и

комбинациями. Магический Театр заработал! Это был триумфальный день (знал бы я,

сколько еще ошибок совершу в ближайшие годы и какие фундаментальные

трансформации произойдут и со мной и с самим Магическим Театром за пятнадцать лет!).

21

Весь период с девяносто второго по две тысячи седьмой год я был поглощен

творчеством в Магическом Театре. Параллельно продвигалась моя внутренняя работа. До

двухтысячного года я встречался и обучался у очень многих замечательных российских

мистиков и психологов (об этом в 1999 году я написал книгу «Хроники российской

саньясы: из жизни российских мистиков 1970-х – 1990-х»). Я очень плотно занимался

психоэнергетическими практиками, работой с телом, движением, голосом, методам

актерского мастерства по системе Михаила Чехова, работе с образами, сновидениями и

вниманием, медитацией. С двухтысячного года я всерьез заинтересовался теорией и

практикой герметизма, алхимии, гностицизма, неоплатонизма и других западных

мистических учений. Прошел курс медитативных погружений в Великие Арканы Таро,

после чего у меня появилась возможность «приглашать» Арканы и на Магический Театр.

Все более глубоко шло изучение философии: от античности до современности. Изучал

я и такие системы, как структурный психоанализ Жака Лакана, телесные варианты

психоанализа Райха и Лоуэна. Но особенно глубоко проникался я учением Карла Густава

Юнга и его последователей – Джеймса Хиллмана, Эриха Нойманна, Эрвина Эдингера,

Марии Луизы фон Франс и других. Кроме того я исследовал и применял в Магическом

Театре модели, почерпнутые из философии языка, из семиотики и постмодернизма. С

2003 года началось все усиливающееся увлечение мифологией, потом мифологией

славянской с выходом на масштабную тему Мифологического Сознания.

С Магическим Театром также постепенно происходили удивительные метаморфозы.