Чумной корабль

Внезапно появились остальные члены команды Хуана, на всякий случай обшаривая каюту лазерными прицелами.

— Все хорошо, ребята, — успокоил их Хуан, и они тут же опу­стили оружие. Пока он вводил группу в курс дела, Ли по его просьбе набросала схему мостика. А Макса он попросил вкратце проинформировать о том, что происходит на мостике.

— Значит, так. Майк выловил эту женщину из моря. Кра­савица, хоть и взвинченна. Ковач все еще у руля, в окружении трех заложниц. Мы разыскали второго бандита, но он пока что вне поля зрения. Еще три женщины стоят вплотную к окнам.

— Обойдите «Небеса», и тогда сможете все видеть как на ла­дони. Будете знать, что делать. Да, еще одно — Марк и Линда заперты в капитанской каюте за мостиком. Подумайте, как их разыскать.

— Понятно, понятно.

Эдди доложил по рации, что они заняли позиции и плани­руют ворваться в машинное отделение через дверь. Хуан велел ему обождать, чтобы все атаки происходили одновременно.

Макс тут же радировал в ответ:

— Я вижу дверь на задней стенке мостика, она закрыта, но могу спорить, что это именно то место. Ковач переместил три живых щита к главным окнам мостика. Его главный жлоб внизу в проходе на правом борту, стоит, по-моему… да, стоит у главного входа.

Теперь благодаря схеме первого помощника Кабрильо был полностью в курсе обстановки на мостике, а его команда знала, как действовать. До этого времени они никогда не допускали того, что сами эвфемистически окрестили «сопутствующими потерями», чем Кабрильо невероятно гордился и дал клятву продолжать в том же духе.

После событий 11 сентября 2001 года не только кабины воз­душных лайнеров, но и почти все капитанские мостики круиз­ных судов были оборудованы более прочными дверями. Хуан самолично разместил на них пластиковую взрывчатку и отошел в каюту. Вызвав по рации Эдди и Макса, сообщил им, что до на­чала операции остается полминуты.

Он не спускал глаз с часов и в нужный момент нажал на кнопку дистанционного управления.

Взрыв заполнил проход удушливым белым дымом. Едва взрывная волна прокатилась мимо двери в каюту, как Кабрильо сорвался с места. Луч его лазера рубиновой нитью протянулся через пелену белесого дыма.

Он мчался на мостик, за ним его группа, мимо раскаленных обломков двери, мимо груды мяса, еще недавно называвшей себя Лэрдом Бергманом.

— Лечь! Всем лечь! — звучал приказ, когда они с оружием ворвались в помещение.

Ковач реагировал быстрее, чем ожидал Хуан. Едва он навел на серба лазерный луч прицела, тут успел прикрыться одной из женщин, приставив ей к виску пистолет.

— Еще шаг, и ее нет! — рыкнул он.

Хуан был поражен, поняв, что знаком с заложницей. Ковач, должно быть, тоже знал, что она — часть их команды, потому и выбрал Линду Росс, до этого запертую в смежном с мостиком кабинете капитана, в качестве живого щита.

— Все кончено, Ковач. Отпускай ее.

— Это для нее все будет кончено, если ты хоть шевель­нешься.

И в подтверждение сказанному серб сильнее прижал ору­жие к виску Линды. Было видно, что она старается превозмочь боль.

— Опускай оружие и не тяни с этим, а не то она покойница.

— А ты отправишься за ней секунду спустя.

— Я уже покойник и понимаю это, так что ты меня этим не возьмешь! А вот тебе хочется видеть, как молодая девчонка у тебя на глазах зазря погибнет? Все — у тебя остается пять секунд.

— Стреляй в него! — вырвалось у Линды.

— Вот досада, — буркнул Кабрильо и выпустил автомат из руки. Линда недоверчиво посмотрела на него, и Хуану стало не по себе от этого взгляда.

Остальные тоже бросили на пол оружие.

Ковач отвел пистолет от головы Линды и нацелил на Ка­брильо.

— Разумное решение. А теперь вы аккуратно перепрыгнете через перила и вернетесь к себе на кораблик. И если попыта­етесь снова повиснуть у нас на хвосте, я выброшу за борт еще парочку пассажирок. Только на сей раз предварительно свяжу им руки.

И подтолкнул Линду к Хуану.

В тысяче ярдов от «Золотых небес» Франклин Линкольн стоял у перил по правому борту «Орегона», наблюдая за собы­тиями, разыгравшимися на «Небесах», через оптический при­цел своего любимого оружия, снайперской винтовки «Баррет» 50-го калибра.

Пока Ковач спорил с Председателем, один из его людей едва заметными жестами убедил стоящих у окон женщин лечь нич­ком на пол, чтобы обеспечить Линкольну зону свободного огня.

На мостике послышался лишь тихий звон, когда пуля про­шила небьющееся стекло. А вот звук, когда она вошла Ковачу между плеч, был уже совсем другим, мало похожим на нежный звон, — это было скорее глуховатое чвяканье разрушающейся органической ткани. Кровь фонтаном брызнула у него из груди, прежде чем серб отлетел футов на пять, — слишком сильной оставалась энергия выпущенной Линкольном из снайперской винтовки пули.

— Сомневались на мой счет? — улыбнулся Хуан Линде.

— Мне следовало бы вспомнить о Линке, — ответила она с довольно дерзкой усмешкой. Судя по всему, самообладание вернулось к ней. — Полагаю, это его работа.

— А кому еще по силам такой выстрел?

— Ну, и как дела? — осведомился Макс.

— Поздравьте Линка. Цель поражена, так и передайте. И с Линдой все в порядке.

Хуан вытащил наушник и переключил рацию на громкого­ворящий режим, чтобы все слышали.

— Привет, Макс, — сказала она.

— Как твои делишки, дорогуша?

— Да все ничего, кроме этого мерзкого холода. Продрогла как собака.

Марка выпустили из капитанского кабинета и срезали пла­стиковые путы с запястий и лодыжек. С улыбкой до ушей он пожал руку Хуану.

— Я тут подумал, — продолжал Макс. — Вам, ребятки, следо­вало бы сходить вниз и проверить прачечную. Думаю, вы живо разберетесь с тем, как они хотели выпустить на волю вирус.

ЭПИЛОГ

Прошли считаные недели после ка­тастрофы на острове Эос, когда старость все-таки добралась до Лайделла Купера. Десятки лет и миллионы долларов потратил он на попытки оттянуть неиз­бежное, использовав все средства — от пластической хирургии до нелегальной трансплантации органов. Только вот подвело его не тело — изощренный ум дал сбой. Дело всей его жизни потер­пело крах, и Купер пребывал в состоянии шока.

Они еще летели по направлению к Турции, когда его дочь Хайди взяла бразды правления в свои руки. Она велела пилоту изменить полетный план и взять курс на Цюрих. Там Хайди опустошила несколько банковских счетов респонсивистского движения и перевела деньги в акции, приобретенные липовой компанией, зарегистрированной на нее же. Хайди понимала, что теперь власти будут стремиться арестовать всех высокопо­ставленных членов организации, и единственный шанс для нее остаться на свободе — залечь где-нибудь на дно вместе с сестрой.

Купер хотел отправиться с ними, но Хайди сказала, что ему нужно доделать кое-какие дела в Штатах, а на доктора Адама Дженнера, ярого противника респонсивизма, никогда не падет и тени подозрения. Так что пришлось ему вернуться домой, что­бы опустошить в Лос-Анджелесе банковские ячейки, о которых еще не пронюхало ФБР.

Все, что он так тщательно строил, рухнуло как карточный домик.

Греческие власти ликвидировали лагерь респонсивисгов в Коринфе, и по всему миру правительства закрывали респон- сивистские клиники. Хотя в средствах массовой информации ни словом не упоминалось о заговоре с целью стерилизовать полпланеты, повсюду возбуждались антикоррупционные дела, вызвавшие немалый резонанс. Знаменитости вроде Донны Скай отвернулись от респонсивизма, утверждая, что им промывали мозги, чтобы заставить финансово поддерживать движение.

Буквально за пару недель все, чего добился Купер, растаяло как дым. Он закрыл проект «Доктор Дженнер», с воодушевле­нием рассказывая другим психологам, снимавшим кабинеты по соседству, что теперь со спокойной душой может уйти на по­кой, тогда как эта самая душа в действительности испытывала страшные муки. Он срочно выставил на продажу дом, дав бро­керу указание принять первое же предложение.