Страница 20 из 75
Он шмыгнул носом, слегка коснулся ее щеки, повернулся и ушел по дороге в деревню, дальше, в Ахт. Из Ахта начиналась дорога в столицу...
Аннеке долго стояла и смотрела ему вслед. Ей было грустно, но она знала, что поступила правильно. Она действительно любила Файдиаса, как младшего братишку, хоть он был старше ее. Шумный, веселый, надежный товарищ. Но у них разная судьба, у него - своя, у нее своя. Ей захотелось погадать на Файдиаса, посмотреть в зеркало или хрустальный шар, но она решила этого не делать. Пусть судьба вершиться сама собой. Впрочем, она была за него совершенно спокойна, да и благословение произнесено. Сейчас Аннеке чувствовала себя очень сильной. Она еще раз мысленно послала Файдиасу добрые пожелания и ушла в дом.
ГЛАВА 8
Жизнь потекла дальше. Вестей от Файдиаса не приходило. Родные были здоровы. В деревне никто не умер. Напротив, родилось много ребятишек, и некоторым из них Аннеке помогала появиться на свет. Аннеке уважали и даже любили, хвастались ею перед соседними деревнями, бежали к ней за советом в трудные минуты, забывая, что знахарке только миновало семнадцать зим.
Аннеке много времени, иногда по несколько дней, проводила в пещерном храме, кое-что переделала по своему вкусу, украсила стены и пол ковриками, сплетенными из особо прочной болотной травы, с узорами, образованными разными приемами плетения. Как следует, вычистила лицо пещерного духа, приносила ему в дар цветы и фрукты, возжигала душистые травы.
Но больше всего девушке нравилось сидеть на пороге пещеры, подложив под себя овечью шкуру и такой же шкурой укрыв спину, и, ни о чем не думая, смотреть на бегущие облака и вечно меняющееся небо, наблюдать за заходом солнца и появлением звезд. В особо же холодные осенние и зимние дни Аннеке забиралась в самую дальнюю узенькую нишу в пещере, заворачивалась в теплую, шерстью внутрь, овчину целиком, только нос наружу. Перед ее мысленным взором сама собой пробегала вся жизнь: мама, отец, братья, сестры, другая родня, все, с которыми она когда-то встречалась, все, которых она когда-нибудь лечила. Тэш, как живая, повторяла для нее свои уроки, Файдиас нес ее кувшин. Ручей, долина реки, ее звери Малыш, Крепыш и Черненький, и многое, многое другое проплывало перед ней на границе сна и яви. Иногда Аннеке казалось, что она перенеслась туда, в то время и место.
Аннеке теперь почти никогда не чувствовала усталости, гораздо меньше стала нуждаться во сне и пище. Спала в основном для того, чтобы видеть сны, которые стали необычайно яркими и достоверными. Она купалась в силе. Казалось, нет ничего невозможного. Но не было нужды что-либо делать, кроме того, что уже делалось. Мир устроен правильно, и она, Аннеке, занимает в этом мире то место, для которого и была предназначена высшими силами. Ее переполняло чувство мира и покоя ...
Все сломалось за один день...
В деревне появилась горловая болезнь, с жаром и головной болью, шея сильно раздувалась, и воздух с трудом и хрипом проникал в горло больных. Взрослые переносили эту хворь легко, вставая на ноги через дня три - четыре, но с малышами пришлось повозиться.
Занятая так, что и головы не поднять, Аннеке не придала никакого значения возне и суматохе вокруг графского замка. По дорогам в разные стороны поскакали всадники. В деревне на стене дома старосты прибили какую-то грамоту. Староста, единственный грамотей в деревне, морща от натуги лицо и шевеля губами, повозил черным корявым пальцем по пергаменту и заявил, что о новом налоге речи вроде бы нет. Тогда о грамоте все забыли. Жизнь графа и его слуг не имела к деревне особого отношения...
С больными пришлось возиться больше недели, и только когда последние заболевшие пошли на поправку, Аннеке отправилась проведать пещерного духа. У порога пещеры сидела, скорчившись, совсем молоденькая девушка, почти девочка, в богатой, но порванной, грязной, с мокрым от росы подолом, одежде. Белокурые волосы спутались и частично закрывали заплаканное, в грязных полосах лицо, но Аннеке узнала ее. Это была дочь графа Кэрила. Молодая знахарка видела ее как-то раз, мельком, издали, на празднике зимнего солнцестояния, и запомнила лицо, так как Тэш сказала: "Смотри, дочь графа похожа на тебя!"
Тут Аннеке поняла, чем был вызван переполох в замке. Неужели графская дочь просидела здесь эти несколько дней?.. Похоже...
Услышав шаги Аннеке, девушка поднялась с гордым видом, не вяжущимся с грязной одеждой и заплаканными глазами:
-- Ты знахарка? Я нуждаюсь в твоих услугах!.. Ты узнала меня?..
-- Да уж... - растерянно ответила Аннеке, пытаясь сообразить, что же ей теперь делать. Но тут же встряхнула головой. Что это с ней? Какая разница, кто пришел к ней за помощью? И до того к Тэш частенько прибегали из замка служанки и охранники, кто лечиться, кто за приворотным зельем, кто за чем. Единственно, что приходили они не утром, как деревенские, а в сумерках и ночью, чтобы не заметили управляющий или граф. Аннеке вспомнила рассказ Тэш, как через несколько месяцев после своей свадьбы к ней явилась молодая графиня. "Жаль, что графиня не захотела последовать моему совету, " - вздохнула тогда Тэш, и больше ничего не сказала, несмотря на любопытные расспросы Аннеке.
Пока Аннеке колебалась и раздумывала, гордость графской дочери рассыпалась, и она заплакала вслух.
-- Помоги мне! Я хорошо заплачу, у меня есть дорогие украшения... Отцу я скажу, что потеряла их, и он ничего не узнает... Никто не видел, как я шла сюда... И никто не будет искать меня здесь...
Аннеке вздохнула и пригласила девушку в пещеру. Не будут торчать на виду, и то хорошо... Они с Тэш держали в тайне свой пещерный храм, тут никто не станет искать саму Аннеке, а не только графскую дочь. Граф не узнает, что его дочь ходила к деревенской знахарке. А если узнает, то не придаст этому никакого значения. Она сумеет отвести его гнев и другие беды. Не забыть тотчас провести нужные обряды. Что там Файдиас говорил о сложенных по - особому пальцах?.. Не забыть спросить девушку, она-то откуда узнала, где заветное место, почему пришла сюда, а не в ее дом на окраине деревни?
В пещере знахарка усадила молодую графиню на ложе поудобнее, завернула в овчину, так как ту бил нервный озноб. Зажгла душистые палочки и развела огонь в очаге. Сварила успокоительное питье. Спросила:
-- Ты ела?
-- Не знаю, не помню... Нет, наверное...
Тогда Аннеке сварила и похлебку, испекла на камнях очага лепешки и почти насильно покормила свою новую подопечную. Как же ее зовут?.. Тэш вроде бы говорила... в честь графа... а, Кэри, кажется... Оглянулась на девушку, но та уже крепко спала, свернувшись на ложе калачиком. Еда, успокаивающее питье и тепло очага подействовали как надо. Знахарка укрыла ее потеплее и подбросила хвороста в очаг.
Что могло привести к ней единственную графскую дочь? Болезнь? Аннеке внимательно глянула на спящую, но она так была измучена и расстроена, что разобрать, здорова она или больна, не удалось. Да нет, не пойдет она лечиться к деревенской травнице. К ее услугам лекарь, выписанный графом из столицы.
Значит, любовь... Или ненависть... Какие еще могут быть причины?.. Люди все такие одинаковые, что крестьяне, что купцы, что знать...
Аннеке приготовила магический шар, зеркало, гадальные фигурки, свечи и амулеты для предсказания судьбы и ритуалов, которые могли бы понадобиться. Поставив все на алтарь, села дожидаться, когда ее новая клиентка проснется, повторяя для себя порядок будущих действий.
Не забыть бы потом провести ритуал, отвращающий возможный гнев графа. Если он проведает о выходке любимой дочери, его гнев может принять весьма необычные формы, независимо от того, что нужно его чаду: приворот, отворот или сглазить неугодившую служанку.