Если сердце верит

Джон попрощался, почувствовав, что продвигается к разгадке. С первой женой Терри, Ребеккой Хупер, он говорил еще мягче. Она показалась ему более тихим и простодушным созданием, чем Мэдди Джонсон. Ей тоже было известно его имя.

— Терри сказал мне, что вы позвоните, — робко промолвила она. Зная дату их свадьбы, Джон догадывался, что Ребекке сейчас около сорока, но говорила она как двадцатилетняя девушка.

— Он объяснил почему? — ласково спросил Джон.

— Сказал, что вы будете выведывать наши личные тайны. Но мне рассказывать нечего, — быстро добавила Ребекка. — Правда, нечего.

— Вы знаете, что мы с Терри учились в одном колледже?

— Да.

— Вы должны помнить мое имя еще с тех пор.

— Нет, он ничего не рассказывал о колледже, когда приходил домой.

— Почему?

Помедлив, Ребекка сказала:

— Я не хочу с вами разговаривать.

— У вас не будет от этого неприятностей. Я просто стараюсь получше понять Терри.

— Желаю удачи.

Джон усмехнулся:

— Н-да. Он настоящая загадка. Наверное, только вас он подпустил к себе так близко. Полагаю, в его детстве кроется нечто необычное, что сделало его таким.

— А вы знаете, где он рос?

— Нет. — На самом деле этого не знал никто, даже Элен Хендерсон, которая ради Джона просмотрела личное дело Терри, хранившееся в архиве колледжа. Там был его адрес в Далласе и номер школы, два старших класса которой он посещал. Но в этом огромном учебном заведении учениками интересовались мало, и никто так и не спросил, откуда Терри приехал в этот город.

— А вы знаете? — осведомился Джон.

— В Мидвилле.

— Пенсильвания?

— Да.

«Поразительно!» — подумал Джон.

— Я очень благодарен вам за эти сведения.

— Мы познакомились с ним в Ланкастере. Я училась в колледже. Но вы правы.

— Насчет чего?

— С Терри что-то случилось в Мидвилле.

— У вас есть какие-то соображения?

— Нет. Извините. Мне пора.

Она сразу же повесила трубку, но и этого Джону было достаточно. Он повернулся к компьютеру и продолжил поиски. Мидвилл оказался вполне доступен. Информации по нему было примерно столько же, сколько и по Далласу.

Вскоре Джон узнал телефон заместителя директора местной средней школы. Тот пришел в восторг от неожиданного звонка журналиста и с удовольствием разговорился:

— Я приехал сюда намного позже и не застал Терри, но теперь о нем все знают, даже приезжие. Наш нынешний директор сам когда-то был его учителем. Именно он рассказал нам, что Терри заварил всю эту историю. Понимаете, мы ведь не особенно запоминаем фамилии репортеров, тем более бостонской прессы. Наверное, никто бы так и не обратил внимания, если бы сестра нашего директора, которая живет в Бостоне, не узнала Терри Салливана по рассказам Эла. Ведь он все эти годы вспоминал о нем.

— Неужели Терри так ему запомнился? — Джон искренне удивился, поскольку Терри уехал из Мидвилла очень давно.

— Уж кому его и помнить, как не преподавателю родной речи? — отозвался замдиректора. — Терри выделялся даже среди шестнадцатилетних ребят. Понимаете, он умел писать. Вот брат его, например, не умел. Этот не проявлял никакого интереса к литературе, хотя был толковым, умным и приятным молодым человеком.

Джон не подозревал о существовании брата, как не знал прежде и о женах Терри.

— У них большая разница в возрасте?

— О да. Года четыре, а то и пять. А может, и больше. Я же сказал, что не застал их. Просто кто-то недавно упоминал о его брате, хотя в основном все разговоры крутились вокруг Терри. Эл был в то время учителем английского. Терри отличался от сверстников большей самостоятельностью и был неизмеримо сильнее других учеников. А вы о нем статью пишете?

— Да, — сказал Джон. — А друзья у него были?

Ну, этого я не смогу вам сказать. Опять же потому, что меня тогда тут не было. Мы обсуждали только статьи Терри. Говорят, он прекрасно работал в школьном журнале. Одна его публикация даже выиграла все призы. Ее перепечатали в «Трибюн».

— В «Мидвилл трибюн»?

— Точно. Как раз сейчас передо мной лежит копия. Мы размножили статью, узнав, что именно Терри разоблачил Россетти — Блейк. Я с удовольствием пошлю вам факс, если хотите.

Через пять минут Джон уже читал пресловутую статью о жизни итальянского квартала в Питсбурге после Второй мировой войны. Джон замечал характерные черты стиля и слога Терри.

Уже в те времена он умел выбрать из нескольких синонимов один-единственный, но самый точный. Терри описывал местных персонажей так, что они представали перед читателем точно живые. И Джону не хотелось бы повстречаться с этими людьми, ибо статья была отнюдь нелицеприятна. Объектом нападок Терри стал местный приход католической церкви.

Шестнадцатилетний юноша слишком мрачно смотрел на проблему. Однако если он действительно затаил в душе обиду, то все легко объяснялось.

Джон чувствовал, что он на верном пути. Оставалось лишь дознаться, откуда у юного Салливана было столько желчи.

Но это пришлось отложить на потом. Подошло время забирать «Лейк ньюс» из типографии. С удовлетворением остановившись на столь удачных результатах, Джон поехал в Элкленд, где погрузил три тысячи экземпляров газеты в свой «тахо», после чего отвез их на почту в самом Элкленде, а также в его окрестностях. В Хеджтоне и Коттер-Куов имелись большие магазины, зато Сентер-Сэйфилд мог похвастать маленьким семейным рестораном. Туда Джон тоже отвозил некоторое количество экземпляров. Повсюду он встречал знакомых и останавливался поговорить с ними, а в Коттер-Коув даже пообедал. Только поздно вечером он вернулся, наконец, в Лейк-Генри. Доставив пачку газет на почту, другую — к Чарли и третью — Арманду, Джон направился по дороге, огибающей озеро, к Уитон-Пойнту. Дневные хлопоты совершенно отвлекли его от мыслей о Терри.

Лишь теперь он вспомнил о нем.

Лили сидела на краю причала, скрестив ноги по-турецки и опираясь на колени локтями. Сегодня на озере было тихо. Гагара крикнула, но тут же смолкла. Лили всматривалась в темень, стараясь отыскать птицу глазами, но озеро казалось сплошным чернильным пятном из темного воздуха и воды.

Плеск весла нарушил тишину — приближалось каноэ. Лили затаилась, думая, что это Джон, но лодка прошла мимо.

Любитель ночной гребли? Любопытный зевака? Лили забеспокоилась бы, поскольку теперь все знали о ее приезде, но понимала: не каждый желающий сумеет выбраться на озеро без ведома местных. Правда, и сами местные в последнее время немного чаще, чем обычно, проходили на лодках мимо коттеджа, но если они и надеялись мельком увидеть ее, то из скромности не остановились тут.

Итак, невидимое судно проплыло где-то рядом и сразу удалилось. Значит, не Джон. Он остановился бы. Лили было бы приятно… Ведь он совсем неплохой человек.

Впрочем, и без него сейчас хорошо. Для начала октября стояла очень теплая ночь. Лили была в джинсах и свитере с чужого плеча, слишком большом, но удобном. Он прекрасно заменял теплые вещи, оставленные в Бостоне. Пахло сосновой хвоей. Этот запах смешивался с ароматом жасминового масла, которое так любила Селия. Лили добавляла его в ванну всякий раз, приходя с работы. После такой процедуры она чувствовала свежесть и чистоту, приятную усталость и странное спокойствие.

Лили начала тихо напевать, надеясь услышать ответ гагары, но ночная тьма хранила безмолвие. Спустя немного времени она вернулась в дом, поставила диск и уселась на крыльце, слушая музыку. Это был Гарри Конник-младший. Плавная, но ритмичная мелодия. Немного ленивая… Наверное, даже сексуальная. Лили стала потихоньку подпевать, как вдруг услышала шорох шин по гравию. Она повернула голову и затаила дыхание.

Неужели ее нашли?

Двигатель заглох. Открылась и захлопнулась дверца. Звук был довольно резкий. Наверное, микроавтобус или грузовик.

— Лили, — прозвучал голос Джона.

Она сразу успокоилась и с любопытством подошла к перилам веранды. Джон заметил ее, как только вышел из-за угла дома.