Если сердце верит

— Хорошо, чтобы все проблемы в жизни решались так просто и легко, — переведя дух, сказал он.

— Какие прекрасные создания.

— Да. — Джон не мог отвести глаз от ее лица. Оно было не менее прекрасно.

— И какие чудесные фотографии, — добавила Лили.

Сердце его забилось быстрее.

— Благодарю.

Вдруг глаза Лили стали тревожными.

— Ты говорил, будто у тебя есть какое-то оружие… Что ты имел в виду?

На какой-то миг Джону показалось, что он мальчишка и сходит с ума по девчонке, которая без ума от кого-то другого, а у него просит совета. Его словно ударили. Джон не назвал бы свой замысел предательством… Скорее уж досадной необходимостью смешивать деловые отношения с личными. Но вся эта игра называлась именно так — «дело». И, собравшись с духом, он героически начал:

— Терри Салливан известен страстью к сочинительству. Это никому пока не удалось доказать, поскольку он очень хитрый. Этот человек легко втирается в доверие к высокопоставленному лицу, способному защитить его. Но при этом многие, хотя и не занимают высоких постов, видят Терри насквозь.

— Но почему он так поступает?

— Амбиции. Жестокость. Жадность.

— И злой умысел?

— Я постоянно думаю о злом умысле, — сказал Джон. Он знал, к чему клонит Лили. «Умысел» — вот волшебное слово, подходящее для суда. — Совершенно очевидно, что он состряпал этот скандал из мести. Ты не знаешь всей его подноготной, так что вряд ли Терри затеял все это из-за тебя. Личный секретарь Россетти утверждает, будто кардинал тоже незнаком с Терри. Поэтому я решил подойти к делу с другой стороны. На сегодняшний день у меня есть целый список случаев, когда Терри Салливан демонстрировал полное презрение к правде.

— Но я должна доказать этот злой умысел в суде.

— Возможно.

— Однако никто не гарантирует, что я выиграю процесс даже после многолетних мучений и тяжб.

— И это возможно, — вздохнул Джон. — Ты знаешь о том, что существует еще и пленка?

Испуганный взгляд Лили красноречиво свидетельствовал о том, что она ничего не знает.

— Он тайно записал вашу беседу. Это незаконно. Вот что стоит добавить к нашему арсеналу.

— Пленка докажет, что я действительно с-с-сказала все эти вещи. Но ведь я говорила совсем не то, что он напечатал!

Джон не сомневался в ее честности.

— Я встречалась с Кэсси Бэрнс, — добавила Лили.

— Правда?

— Мы потребовали опровержения. Это было вчера. А с-с-сегодня… опять никакой реакции. Кэсси просит меня не паниковать, но я очень устала от бездействия.

Зазвонил телефон. Джон снял трубку на редакторском столе.

Звонил владелец лодочного магазина в соседнем городке. Он хотел дать предрождественское объявление. Джон взял лист бумаги и записал необходимую информацию. Когда он повесил трубку, Лили посмотрела на него. И снова внутри Джона что-то оборвалось и ухнуло. Он глянул на часы:

— Значит, устала от безделья?

— Да.

— У тебя есть несколько минут?

— Есть.

Улыбнувшись, он взял конверт из академии Лейк-Генри, усадил Лили в кресло и, вскрыв конверт, вытряхнул содержимое на стол.

— Выбери три работы.

Лили посмотрела на бумаги, потом снова на Джона, и он ощутил, как что-то в нем всколыхнулось. «Спокойно, — сказал себе Джон, — это все из-за кепки». (Ведь он был болельщиком «Ред сокс».)

— Эти работы, — пояснил Джон, — присланы студентами всех уровней, от седьмого до двенадцатого. Что-то напечатано, что-то написано просто от руки. Иногда я беру три произведения, совершенно разные по стилю, форме и содержанию. Например, стихотворение, эссе и письмо в редакцию. В другой раз — три сочинения на одну и ту же тему. Поэтому чувствуй себя свободно, выбирай то, что больше всего тебе понравится и покажется самым интересным. — Он улыбнулся. — Ну, ты же учительница. Так принимайся за дело.

Джон взял только что записанное объявление, уселся за стол для верстки и начал сочинять текст. Но при этом неотступно думал о Лили, которая явилась к нему в офис спросить об обещанном оружии. Джон знал, какой ущерб будет нанесен его будущей книге, если он поможет Лили выбраться из этой истории. Но его мучили угрызения совести за братца Донни и за поступок Терри Салливана, такого же журналиста, как и он сам. И еще — этот ее мягкий взор…

И Джон решился:

— Есть иной путь.

Лили подняла удивленные глаза.

— Бороться с Терри без всякого суда, — пояснил Джон. — То есть обратить методы Терри против него самого.

— Но как именно?

— Дискредитировать его. Опубликовать против него обвинения. Возможно, каждое из них в отдельности не произведет особого впечатления, но все вместе они представят довольно неприглядную картину.

— Но я не знаю, в чем его обвинить.

— Я знаю.

— И ты готов поделиться этой информацией?

— Да, мог бы.

— В обмен на что-то?

— В обмен на твою версию случившегося.

Джон тут же пожалел, что сказал это. Легчайшее движение ее плеч, почти незаметно расширившиеся глаза…

— Ты же обещал, что не станешь…

— И не стану, если ты не согласишься.

Лили посмотрела на бумаги на столе. Три сочинения лежали в стороне. Она отодвинула их и встала:

— Вот твои три работы. — Лили надела очки.

Джон тоже поднялся.

— Ничего не будет, пока ты не разрешишь.

Он понимал, что она может увидеть в нем еще одного Терри Салливана. Недоверие ее было очевидно. Он слишком поторопился. Но что сделано, то сделано.

Лили аккуратно обернула шарф вокруг шеи и пошла к двери, по пути остановилась и еще раз окинула взглядом фотографии гагар. Она так и не оглянулась на него.

— Лили.

— Лучше я попытаюсь доказать злой умысел, — сказала она и вышла.

Глава 13

Вторник у Поппи выдался сравнительно тихий. Отчасти благодаря погоде. В холодные, дождливые или снежные дни многие из ее клиентов предпочитали не высовываться из дома. Густой туман в конце сентября с температурой около сорока по Фаренгейту ночью и около пятидесяти днем действовал на них также.

Сократилось и количество звонков журналистов, что ничуть не удивляло: смешно всерьез обвинять в скандале одну Лили. Это понимал каждый горожанин, и Поппи уже ответила на несколько звонков: земляки возмущались такой несправедливостью. Лили Блейк — неуравновешенная?! Ну, уж эта капля переполнила чашу! Пресса сама подорвала доверие к этому делу, глубоко оскорбив чувства тех, кто знал Блейков. Поппи видела, что журналисты тоже все понимают, но профессиональная гордость не позволяет им пойти на попятный.

Правда, репортеры с железобетонными сердцами по-прежнему требовали, чтобы им рассказали о реакции общественности города на последний поворот интриги. Но от главных зачинщиков скандала подобных звонков не поступало. Ближе к вечеру поступили лишь два звонка, имевшие отношение к Лили: от местного библиотекаря Лейлы Хиггинс и почтмейстера Натаниеля Роя. Оба заметили рыжевато-коричневый «форд-универсал» с массачусетскими номерами, припаркованный возле офиса «Лейк ньюс». Они интересовались, чья это машина.

Поппи знала, что понадобилось в городе ее сестре. Потому позвонила Кипу и сказала:

— У тебя гость.

— Откуда ты знаешь?

— Звонили Лейла и Нэт. Спрашивали про незнакомый «форд», чей он. Что она там делала?

— Заехала сказать «привет», — ответил Джон.

— Тебе? Ну-ка придумай что-нибудь поумнее.

— Она помогла мне с работой.

Что ж, по вторникам Кип действительно бывает загружен под завязку. Но при чем тут Лили?..

— С чего бы?

— Она скучала.

— И вообразила, что у тебя в редакции можно повеселиться?

— Спроси ее сама, Поппи.

— Спрошу. — Положив трубку, Поппи попыталась дозвониться до Лили, но сотовый телефон сестры был отключен. Поппи сделала еще несколько попыток. Близился вечер. Туман приподнялся над озером, приоткрыв заходящий за горизонт полукруг солнца. Вскоре к Поппи приехали подруги.